Андрей Воронин - Атаман. Охота на отражение

Вероятно, все упиралось в цены. Бизнесмены — люди рациональные. И то, что цены в «Империале» были процентов на пятнадцать ниже, чем в прочих заведениях того же уровня, не могло не поспособствовать его популярности.

Виктор заехал на гостевую стоянку ресторана — аккуратный квадрат асфальта, отгороженный сеткой-рабицей, по которой пышно вился хмель. Эта буйная растительность заметно улучшала внешний вид ограды.

Супруги прошли в зал.

Виктор осмотрелся и сказал:

— По-моему, мы с тобой первые. Вот такие мы торопливые. Ну, это хорошо. Будем встречать гостей, так сказать, парадным способом.

Подскочил метрдотель. Он, в масть общему великолепию, был благообразен, шикарен и вообще впечатлял.

— Добрый вечер, господин Антонов! — пропел метрдотель.

— Добрый, — степенно ответил Виктор.

— Прошу, вам подготовлен банкетный зал!

Метрдотель провел их к высокой двери, обработанной морилкой так, что она напоминала красное дерево.

Банкетный зал «Империала» был небольшим — всего на двадцать мест. Двадцать стульев окружали овальный стол, застеленный белоснежной скатертью. На скатерти в арифметически точном порядке красовались приборы.

— Вот, можете располагаться. Я так полагаю, остальные скоро будут?

Виктор бросил взгляд на часы:

— Да.

— Я буду провожать их сюда немедленно, — сказал метрдотель и вышел из зала.

Виктор и Ника подошли к окну. Муж приобнял жену за талию и, наклонившись к уху, спросил:

— Как настроение?

— Нормально, — соврала Ника.

— Ну и славно. Надеюсь, что твое спокойствие в последнее время — это надолго и тебе не придется таскаться по докторам.

— Я и сама на это надеюсь, — невесело улыбнулась Ника.

Вскоре стали прибывать остальные приглашенные на банкет. И Ника почувствовала на секунду, что ей становится тесно. Люди, казалось, были абсолютно везде. Чтобы несколько расслабиться и собраться с мыслями, Ника снова уставилась в окно.

Уединиться ей, увы, не дали. Женщины сочли своим долгом втянуть Нику в свой круг. Потому что, если женщина стоит у окна, это плохо, это значит, ее тут обижают.

Ника не чувствовала неприязни к этим женщинам. Все они, как и она сама, были супругами или подругами деловых людей. Вскоре Ника оказалась втянутой в какие-то бесцельные разговоры. По счастью, обошлось без обсуждения погоды в нынешнем бархатном сезоне. Пошла стандартная трепотня о делах бытовых. Ника, старавшаяся отмалчиваться, то и дело ловила себя на том, что вставляет в общий разговор собственные реплики. Реплики эти не были лишены смысла и точности, хотя мысли вертелись где-то в стороне. Это помогло — к Нике никто не приставал с расспросами.

Поскольку гости уже пришли, началась суета и со стороны ресторанной обслуги. Заиграла музыка — что-то ненавязчивое, инструментальное, не примитивное. Возник своего рода фон. На него, как аппликация из разноцветной бумаги, стал укладываться дальнейший событийный ряд.

Виктора, как главного виновника торжества, посадили во главу стола. Ника села от него по правую руку. Царь с царицей.

Прозвучало некоторое количество тостов, в которых красной нитью проходило пожелание дальнейшего процветания и преуспевания фирмы.

Когда спал первый угар банкета, народ стал понемногу разбиваться на группы по интересам.

Ника оторвалась от всех и стала неторопливо фланировать по залу с бокалом вина в руке. Оставаясь в здравом уме и трезвой памяти, не чувствуя ничего, что было ей свойственно, когда накатывало то мерзкое состояние, из-за которого она пошла к психологу, Ника тем не менее заметила, что сегодня все идет не так.

Это было нечто сродни дежа вю. Или даже не так: вечеринка выглядела какой-то невзаправдашней. Ника чувствовала, что под роскошью этого банкета таится нечто очень и очень важное. Это было похоже на рассказы американского писателя-мистика Говарда Лавкрафта. В его произведениях за тонким, хрупким слоем современной американской цивилизации таилось нечто древнее, могучее, более настоящее, чем люди и их мир.

Это скрытое бытие было чуждым и оттого страшным.

Ника внезапно остановилась как вкопанная: она не знала, откуда ей известно то, о чем писал этот американец. Она никогда не читала его книг библиотеками не пользовалась, предпочитая книги покупать фильмов по сценарию Лавкрафта она тоже не смотрела.

Ника должна была бы испугаться, но нет — она просто почувствовала любопытство. Откуда ей известен этот автор? Черт его знает! Впрочем, она могла о нем услышать от кого-нибудь из знакомых. И забыть об этом до поры до времени. Но если вспомнить о том, что говорила Лиза Котова о ее моторике, о странных и несвойственных Нике движениях… Если сложить это с возникшим невесть откуда знанием… Вот тут и начинаются вопросы.

Но толком подумать обо всем Нике просто не дали. Откуда-то вынырнула ушлая кругловатая женщина — жена какого-то из мужниных заместителей. Она засыпала Нику вопросами о том, правда ли, что ее позвали делать интерьеры на даче президента. Ника устало подтвердила это. Но какая разница?.. Женщина в ответ шептала ей на ухо что-то многозначительное, назидательное, что, мол, надо любой ценой пользоваться такой ситуацией в свою пользу.

Чтобы закончить надоевший разговор, Ника резковато сказала: «Пойду съем чего-нибудь!» — и спокойно ушла к столу.

Ника положила себе на тарелку какого-то салата, стала его жевать, не ощущая вкуса.

Между тем компания окончательно распалась на группы по интересам. Ника слышала отголоски беседы про футбол, жаркой дискуссии о рыбалке, о погоде.

Виктор застрял на противоположном от нее конце зала. Он разговаривал с тремя сослуживцами. Ника вздохнула — вот так всегда: ее приглашают куда-то, настаивают, чтоб непременно была, — и зачем? Только затем, чтоб потом забыть про нее? Стоило ломать планы!

Она вышла в туалет. Захотелось спрятаться от публики. А чтобы успокоиться, нужно просто попудрить перед зеркалом носик.

Настроение немного улучшилось. И пропало это дурацкое чувство неестественности происходящего.

Для полной уверенности в себе не хватало только запаха. Порывшись в сумочке, Ника извлекла из нее маленький флакончик духов с пульверизатором. Прекрасная штука! Муж обожает, когда от нее пахнет сандалом.

Ника зажмурилась и брызнула духами.

А когда открыла глаза, увидела перед собой незнакомую девушку с длинными темными волосами, завязанными в конский хвост и перекинутыми через плечо.

Ника хотела было спросить у незнакомки, чего ей угодно. И вдруг поняла: да это же ее отражение! Ника зажмурилась, помотала головой, открыла глаза. Наваждение исчезло — она снова была сама собой.

Она отвернулась от зеркала. Голова закружилась. Ника оперлась спиной на стену, рукой схватилась за раковину. Как бы не грохнуться в обморок. Она стала часто дышать. Вроде помогло.