Андрей Воронин - Атаман. Охота на отражение

— Ничего подобного! — воскликнул Виктор. — Просто ты не обращала внимания.

Но Ника была уверена в том, что ее муж ведет себя не так, как обычно.

— Я не хочу, чтоб меня кто-то осматривал, — твердо сказала Ника.

— Я и не сомневался, — парировал Виктор. — Но прошу тебя, я же не хочу тебе зла. Я на твоей стороне! Ника, ну пожалуйста!

В ответ она отрицательно покачала головой.

Виктор навис над ней и холодным тоном сообщил:

— Ладно, ты можешь делать как знаешь, но доктору показаться тебе придется.

И он отвернулся к окну, давая понять, что разговор закончен.

Лучше бы он этого не делал.

Ника сама не поняла, откуда в ней возник этот порыв. Когда Виктор оказался к ней спиной, она размахнулась, и недопитая бутылка минеральной воды разлетелась осколками на его голове. Виктор вскрикнул. Из рассеченной головы хлынула кровь, разбавленная водой.

Осколки разлетелись во все стороны.

Ника уронила на пол горлышко от разбитой бутылки, несколько секунд потратила на осмысление сделанного, а потом метнулась вон из комнаты.

Виктор, мыча что-то нечленораздельное, попытался схватить ее за ногу. Но промахнулся — кровь заливала ему лицо.

Ника не знала, что делать дальше. Она побежала в прихожую, стала быстро обуваться.

На пороге, пошатываясь, появился Виктор. Он таращил безумные глаза, размазывая левой рукой по лицу кровавые потеки. Правая тянулась в сторону Ники.

Завязав кое-как шнурки на кроссовках, Ника схватила с тумбочки в прихожей свой кошелек и мобильный телефон и уже хотела было открыть входную дверь, но Виктор решил, что пора принимать радикальные меры.

Он преодолел разделяющее их расстояние и схватил Нику за плечо. Она рванулась, но Виктор был мужиком не из слабых.

Тогда она машинально чисто женским ударом ударила его ногой в пах.

Виктор завизжал как резаный. Рука разжалась, и Ника получила возможность выскочить на лестницу.

Марш-бросок вниз был таким отчаянным, что она сама поразилась. Как будто со стороны она наблюдала, как ее тело, прыгая через три ступеньки, несется вниз, рискуя споткнуться и поломать все, что ломается.

Виктор между тем справился с болевым шоком и встал на ноги. Переваливаясь, словно утка, он вышел из квартиры вслед за женой.

Оказавшись на лестнице, Виктор понял, что момент упущен и за Никой ему не угнаться. Тогда Виктор полез в карман, вытащил мобильник, ткнул в клавиши набора, дождался ответа и заорал:

— Блин! Где вас носит? Она меня чуть не пришила! И свалила ко всем чертям. Что значит — почему не догнал? Я что, Шумахер, что ли?

Виктор ускорил шаг, почти побежал. Но ноги заплетались так, что он все-таки споткнулся и полетел кубарем. Правда, это было уже перед дверью на улицу.

Нажав на кнопку домофона, он вывалился из подъезда. И понял, что найти жену будет очень сложно. Непонятно, что было у нее на уме, однако машиной пользоваться Ника не собиралась. Она просто убежала. И это было, пожалуй, самое плохое.

А Нике даже в голову не пришло воспользоваться своей машиной. Машина была слишком приметной вещью. Отчего-то Ника была уверена: устрой она себе бегство на машине — и ее ждет фиаско.

Она побежала через двор к троллейбусной остановке. Там она влезла в первый попавшийся троллейбус. Ей просто нужно было бежать подальше от дома.

Ника успела проехать довольно долго, прежде чем сознание вышло из режима боевого безумия и сам собой возник вопрос: а куда теперь?

Ника не знала. Идей не было. Но что-то надо было предпринять.

Она достала из кармана мобильник и набрала номер Лизы Котовой.

Ревякин привез Атамана в ГУВД.

Юрий вел себя так, словно он здесь не гость, а старожил. Сергей это заметил и поддел:

— Что, родные места узнал?

— Ну, не то чтобы очень родные. Но память пока не подводила. А я здесь изрядно поработал в свое время.

Ревякин сообразил, что речь идет о Руфиеве. И хотел было сказать Терпухину, что неплохо бы ему за свое самоуправство по заслугам получить, но промолчал. На Юрия это все равно не подействует.

Они зашли в бюро пропусков и выписали Терпухину временный пропуск сроком на неделю.

В кабинете Сергей поставил чайник. Выставил на стол две фарфоровые кружки, достал из сейфа непочатую пачку печенья.

Терпухин усмехнулся:

— Вот для чего нынче используются служебные сейфы!

— Не только для этого, — проворчал Ревякин, доставая материалы по убийствам. Положив папки перед Юрием, он жестом предложил Атаману заглянуть внутрь.

Терпухин стал внимательно разглядывать фотоснимки, читать заключения и протоколы.

Он едва успел прочесть пару листов, как появился генерал Макаренко. Ревякин попытался встать с места, но Макаренко остановил его жестом:

— Сиди, Сережа. Я неофициально. Решил со старым знакомым поздороваться.

Старый знакомый, то есть Атаман, оторвал взгляд от папки. Улыбнулся генералу.

— Доброе утро, Иван Федорович, — проговорил он.

— Здравствуй, Юра. Рад тебя видеть.

Атаман покачал головой, рассмеялся.

— Так уж и рады! Год назад выпроваживали меня с треском и свистом. А теперь, значит, рады? Ну, я тоже рад вас видеть в добром здравии и процветании. Только жаль, что не в новом звании.

Ревякин подумал, что за такое хамство генерал может и голову отвинтить. Однако Макаренко воспринял издевку Атамана совершенно равнодушно.

— Пока не дают. Приходится обходиться тем, что есть.

— Ну, ничего. Вот найдем вашего маньяка — и наверняка получите еще одну звездочку. Дело-то громкое небось?

Генерал вздохнул.

— Громкое — не то слово. Еще одно убийство — и оно станет делом века. Вся эта резня посреди туристского сезона сильно раздражает городские власти. После того как нашли этого бедолагу возле пляжа, мэр города изготовился к прыжку. То есть пока он молчит и не лезет, но знающие люди говорят — мэр просто дает мне отсрочку.

Атаман вежливо промолчал.

— Тут есть еще одна причина. Конечно, непосредственно к ней эти убийства не имеют никакого отношения. Но причина веская. Через десять дней на даче Путина собирается трехстороннее совещание по вопросам борьбы с терроризмом. Принимают участие сам президент, Берлускони и Шрёдер. Триумвират — Италия, Германия и Россия. Так вот, на фоне этого совещания нас перетрясут так, что мало не покажется. И если на нас будет висеть мало того что нераскрытое, так еще и глухое убийство — вот тогда-то мэр цапнет.

Действительно, дело серьезное. Атаману стало понятно, зачем его пригласили. Впору гордиться — он теперь своего рода «последний довод королей». А может, рано гордиться. Как позвали, так потом могут устроить неприятности, если он надежд не оправдает.

С другой стороны, дело было интересным. И Терпухин чувствовал, что ему самому хочется разобраться с этим запутанным делом.