Я Немой - Кумтрест

— Ну как? Получилось?

— А то! — гордо ответил Гудков.

— Сколько вышло?

— Почти половина, я не стал рисковать. — ответил Гудков и отдал кулёк с золотой стружкой и слиток Бобышкину.

Бобышкин внимательно осмотрел слиток и золотую стружку. Слиток какой был таким и остался. Весы показали ровно один килограмм.

— Отлично! — сказал Бобышкин. — Шибер, знакомь с людьми. Чем быстрее продадим, тем быстрее получим деньги.

— У тебя номер тот же?

— Да.

— Они тебе завтра сами наберут, скажут, что от меня. По цене сами договоритесь.

Бобышкин пошёл за зону, сел в машину и позвонил Роме. Они договорились встретиться через два часа. Рома, осмотрев слиток, был приятно удивлён высоком качеством работы. Вес слитка был ровно один килограмм, следов вмешательства нет.

— Слушай Рома, а если это всплывёт наружу? Я-то понятно в стороне останусь, не доказать, ты тоже выкрутишься. А что будет тому сотруднику, который налипнет? — спросил Бобышкин.

— Да ни хрена ему не будет. — ответил Рома.

— Как ни хрена? — удивился Бобышкин. — Это же большие деньги.

— Лёша, да про это даже никто не узнает, всё застраховано. Тому сотруднику ещё заплатят, чтобы молчал и не брякнул чего лишнего. А может и убьют, не знаю.

— В смысле?

— Ты сам подумай. Какому здравомыслящему банкиру нужна такая реклама, что у него на хранении находятся поддельные золотые слитки? Ты думаешь туда следователей вызовут?

— Ну не знаю.

— Эта тема вообще разглашению не подлежит. Мусор из избы только идиоты выносят. Авторитет банка превыше всего. Не забивай себе и мне голову чем попало.

На следующий день Бобышкину позвонили знакомые Шибера. Они через два дня купили всю золотую стружку. С учётом её непонятного происхождения за неё заплатили семьдесят процентов от рыночной стоимости лома золота.

В течение последующего времени Бобышкин, Рома, Шибер и неизвестный специалист службы безопасности банка подделали ещё тридцать восемь килограммов золота. К сожалению, братишку Рому Дюбова перевели на вышестоящую должность в другой банк. Бизнес по подделке золотых слитков прекратился. Это было славное время для Бобышкина и Горлова, которого уже не интересовало откуда деньги в конверте с «Белым аистом».

Колония заняла первое место по стране по всем показателям. Капитан Васильев признан лучшим оперативным работником года. Вдобавок ко всему, управление тоже заняло первое место в рейтинге. Генерал Саросов был очень доволен. Давно он ждал, когда в приёмной управления будет красоваться хрустальная сова, он расщедрился и осыпал многих сотрудников всякого рода поощрениями. Среди них были премии, благодарности, внеочередные звания и обычное снятие ранее наложенных взысканий.

Начальник колонии полковник Гагарин ушёл на повышение в другой регион первым заместителем начальника управления. Подполковник Зубов ожидал назначения на должность начальника колонии, как и все мы. Петров был назначен заместителем по тылу. Гагарин ему помог перед уходом, чтобы Петрович получил подполковника. На вакантную должность начальника оперативного отдела назначили Васильева. Через месяц он получил майора. Для Васильева эти три месяца вообще были самыми счастливыми в его службе. Лучший опер по стране, должность начальника оперчасти и вдобавок ко всему майор. Все ждали, когда Зубова назначат начальником колонии, но его не утвердили.

На должность начальника, ко всеобщему удивлению, был назначен заместитель по охране одиннадцатой колонии полковник Самодуров Игорь Максимович. Почему к удивлению? А потому, что он никогда не работал с осужденными, всю жизнь только с охранниками. Зубов скрипел зубами от обиды, но приказ есть приказ. Стало понятно, что в колонии начинается новая жизнь.

Самодуров приступил к обязанностям и первым делом вызвал смотрящего за зоной. Варфоломей, через пять минут разговора с новоиспечённым начальником, прибежал взъерошенный к Васильеву.

— Закрывай меня в подвал Василич до конца срока или я конкретно вскроюсь и в больницу уеду. Делай что-нибудь, я тебя по-человечески прошу.

— Что случилось? — удивился Васильев, так как первый раз увидел Варфоломеева таким взбудораженным.

— Вызывает меня новый начальник. Я зашёл и представился, как положено. Знаю с кем базарю, рамсы не путаю. Он меня спрашивает, ты за щеку берёшь?

— Чего, чего, не понял?

— Слушай. Я сам не понял и переспрашиваю, что не расслышал. А он опять мне говорит, ты за щеку берёшь? Я ему вежливо отвечаю, что гражданин начальник, Вы видимо не того вызвали, чтобы такие вопросы задавать. А он мне говорит, ну ты же за зоной смотришь? Я отвечаю, ну я, и что? А он говорит, да не напрягайся ты — это шутка.

— И что потом?

— А потом он говорит, вот смотри, и берёт двумя пальцами себя за щеку. Потряс её немного и говорит, а я беру себя за щеку. Все за щеку берут, и ты и я. Ладно, иди пока.

— Так и сказал?

— Слово в слово. Я хотел прямо там башкой о стену биться. Василич закрывай меня в подвал, я не хочу потом за зону отвечать, если что случится. С меня, из-за этого дурака, шкуру снимут.

— Ты в отряд иди пока, позже разберёмся. Успокойся, завтра поговорим. Я Зубову всё доведу, он ему объяснит, что в зоне так нельзя говорить.

На следующий день Самодуров пошёл на обход в отряд со строгими условиями содержания. С собой никого не взял, сказал, что сам всё посмотрит. Через полчаса в кабинет Васильева забежал оперативный дежурный.

— Василич, иди быстрее в строгие условия. Там все зэки вскрылись, все двадцать восемь.

— Не понял, чего, как вскрылись? — Васильев вытаращил глаза.

— В СУСе двадцать восемь зэков вскрылось. — повторил дежурный.

Васильев быстрым шагом пошёл в СУС. Он зашёл и увидел, что все зэки порезали себе вены, все двадцать восемь человек. В бараке море крови. Васильев был в шоке от происходящего.

— Вы что, с ума сошли что ли?

К решётке подошёл Митя Белковский по кличке Снежок, смотрящий за бараком. Руки порезаны, весь в крови.

— Василич, он нам слово офицера дал, что нас оденет в юбки.

— Какие юбки? Что происходит?

— Обыкновенные, которые бабы носят. Я уже молчу про то, что он, как умел, обозвал тут всех матом. Василич мы не быдло, сам знаешь. Сидим тихо, что надо выполняем, лишнего не просим. В отряде полный порядок, шконки отбиваем, строем ходим. В зоне такого порядка нет, как у нас в бараке.

Митя Белковский был прав насчёт порядка, и Васильев это отлично знал. Все выбриты, поглажены, ни одного замечания по строгим условиям. Васильев зашёл в секцию и всё посмотрел. В отряде идеальный порядок, только одни разломанные бритвенные станки разбросаны, ну и кровь, конечно.