Я Немой - Кумтрест

Находясь на ежедневных прогулках в ПКТ Пархоменко пытался поговорить с соседями в прогулочных двориках. Но они не хотели с ним общаться. Пархоменко был объявлен в зоне крысой и шкварным, который сам сел жрать и жить с петухами. Пархоменко и сам всё это прекрасно понимал, но пока не мог доказать обратного.

Через месяц Пархоменко перевели в другую, самую последнюю камеру в помещении ШИЗО-ПКТ. В ней редко содержались зэки, эта камера была для экстренных случаев. Туда водворяли осужденных на двадцать четыре часа за злостные нарушения. До тех пор, пока не будут подписаны документы начальником колонии. Там уже находилось трое осужденных, которых Пархоменко не знал. Знакомиться с ними он не хотел, но деваться было некуда и пришлось общаться с этими зэками.

Зэки отнеслись к нему с недоверием. Они обосновывали своё отношение к Пархоменко его стрёмными поступками. На следующий день зэки приказали Пархоменко чистить очко, а за отказ начали угрожать изнасилованием. Но Пархоменко был не из робкого десятка. Он начал огрызаться, понимая, что его в эту камеру посадили специально и полез в драку. В итоге он лежал избитый в крови возле очка. Убирать так и не стал, за что получил сотрясение головного мозга, не считая боли во всём теле.

За отказ убирать санитарный узел Шмаров со своими коллегами положили Пархоменко на свой любимый стол животом вверх. Тщательно привязали, особенно крепко зафиксировали шею и голову. Принесли половую тряпку и шланг, который подсоединили к крану умывальника. Ну а дальше начали пытать его утоплением. Андрей аккуратно положил половую тряпку на лицо Пархоменко и начал лить на неё воду из шланга. Пархоменко начал задыхаться. При таком плотном взаимодействии лица, тряпки и воды получается эффект, что человек захлёбывается, то есть, как будто тонет в воде. Опера топили Пархоменко весь день.

Вечером его вернули в камеру, в которой он начал своё содержание в ПКТ. В камере он был один. Ночью он понял, что его сокамерники — это подставные зэки, которые вообще не сидят в ПКТ. Его хотели отпороть, но у них ничего не получилось.

По окончанию срока ПКТ Пархоменко перевели в отряд со строгими условиями содержания. Там он и узнал, что тех зэков, с которыми он сидел, точно не было в ПКТ, обычная кумовская подстава. Но это ничего не изменило. В СУСе он жил сам по себе, так как у него была репутация крысы. Обратного он не доказал. Плюс к этому он добровольно жрал за одним столом с петухами, как и жил с ними на одной кровати, находясь на пальме.

Таких зэков, как Пархоменко, в СУСе было много. Но это ничего не меняло в душе Пархоменко. Хотел он того или нет, ему ничего не оставалось делать, как в гордом одиночестве дальше отбывать свой срок наказания. Он сидел и ждал того дня, когда докажет обратное.

В пятницу Бобышкин приехал в управление по рабочим вопросам и зашёл к Горлову.

— Как оперативная обстановка в зоне? — спросил Горлов.

— Оперативная обстановка стабильная, происшествий не допущено. — ответил Бобышкин. — Александр Михайлович, да Вы и сами всё знаете, что всё спокойно.

— То-то и оно, что всё спокойно. Когда всё спокойно, некоторые думают, что мы, а именно опера, не работаем.

— А некоторые — это кто?

— Да это не важно, я в целом про всех вместе говорю. Иногда необходимо народ встряхнуть, чтобы не расслаблялись.

— Ну давайте кого-нибудь в ПКТ посадим или в ЕПКТ увезём. Хотя зэки сильно не наглеют, в принципе всё подконтрольно и я в курсе всех движений по зоне. Всё в пределах разумного.

— Да я не про зэков.

— А про кого?

— Пока ещё думаю кого из ваших сотрудников прихватить. Да так, чтобы и ажиотаж пошёл и нам с тобою не навредить.

— Александр Михайлович Вы скажите в каком направлении двигаться, кого и за что хлопнуть надо?

— Я думаю, что сейчас что-то нужно, связанное с коррупцией. Надо кого-то на взятке прихватить. Можно, конечно и с наркотой, но лучше с деньгами.

— Ну давайте я какого-нибудь прапора прикручу. Сунем пятак, да и дело с концом.

— Прапор — это мелковато. Нужен руководитель, начальник отдела, к примеру.

— Давайте начальника отдела воспитательной работы с деньгами возьмём, за ним грехи водятся. Не больше, чем за другими, но есть над чем поработать.

— Что у тебя на него есть?

— УДО, ничего нового, берёт деньги за УДО. Но насколько мне известно, он и заносит куда надо.

— Напрямую к хозяину или к замполиту?

— К замполиту Тюменцеву. Чуркасов с ним сам не базарит. Он в отношениях очень избирателен. Такие вопросы решает только с проверенными людьми.

— Это правильно. Порой и не знаешь откуда прилететь может. Старая школа у Игоря Валерьевича, я его давно знаю. — одобрительно сказал Горлов.

— Так что делать будем?

— С хозяином твоим портить отношения тебе ни к чему — это однозначно. Ты готовь по начальнику отдела воспитательной работы всю тему, сам прикинь, как будет лучше. Я его сам буду брать. Ты тут будешь ни причём, чтобы хозяин на тебя не косился, если что. Ты, как порядочный, в хозяйские вопросы не лезешь, субординацию соблюдаешь. А оно вон как вышло, не надёжного человека подобрал замполит Тюменцев. А потом и тебя ближе к Чуркасову придвинем.

— Как так ближе? Он ведь тоже не дурак.

— А это как преподнести. Ты про это не думай. Хозяин твой ведь тоже чемодан в управу возит, ему там сверху и преподнесут, что надо быть ещё более избирательней. Что человек осторожность потерял в таких делах, а если бы фейсы его взяли? Понимаешь к чему я?

— Понимаю, но не до конца?

— Молод, потому что ещё. Нам с тобой сначала надо кашу заварить, а потом посмотрим, что из этого выйдет. В любом случае мы только выигрываем в данной ситуации. Поймали коррупционера, верно?

— Да, а как же Арбатов?

— А Арбатова зря БиОРом к вам поставили, не потянет он. Я его давно по управе знаю и был против его назначения, но генерал Саросов приказал и точка.

— Понятно.

— Запомни самое главное правило, ты работаешь, пока ты нужен. Понятно?

— Теперь понятно.

— В общем поднимай всю свою агентуру, желательно его брать с деньгами. Наркота в карманах тоже не будет лишней, чтобы поглубже на крючок насадить. Деньги — вещь скользкая, а от наркоты уже никуда не деться.

— Это точно. — сказал Бобышкин, вспоминая день знакомства с Горловым.

Бобышкин начал активный сбор информации в отношении начальника отдела воспитательной работы майора Шишкина Ильи Исаевича. Шишкин был грамотный руководитель и предан замполиту Тюменцеву. Как стало ясно из первых источников информации, он замполита не обманывал и все деньги до копейки ему отдавал. Он наверно серьёзно нацелился в будущем на эту должность. Замполит Тюменцев был предан хозяину, а против хозяина идти нельзя. Круг замкнулся. Как бы не старался Бобышкин к нему подобраться, Шишкин денег в руки никогда не брал, за исключением денег за УДО. Но за это его нельзя было трогать. Наркотики и водку он в зону не носил.