Я Немой - Кумтрест

Ладно, разберёмся, пока меня интересует мой холодильник и Яшкин, а он собрался на условно досрочное освобождение. Вот и повод поговорить, но сначала надо всё проверить. Васильев посвятил Наташу в курс дела по странному испарению спиртных напитков из закрытой бутылки. Он велел проверять отметки на бутылке после каждого, кто будет заходить в кабинет. Именно после всех, ну и его самого тоже, что он рыжий, что ли.

— А Вас-то зачем проверять Василий Васильевич? — удивилась Наташа.

— Чтобы объективность была. Мало ли, может я тоже в одного пью, надо проверить, поняла?

— Отдыхать Вам надо Василий Васильевич, хоть иногда. Зона никогда не кончится, а жизнь проходит. — сказала Наташа и подумала, что Васильев сегодня какой-то странный.

— На пенсии отдыхать будем, если доработаем.

В течение нескольких дней Наташа проводила оперативно-розыскные мероприятия по хищению спиртных напитков из кумовского холодильника. По итогам отчиталась Васильеву. Результат был таков, что после каждого посещения особистом Урожиным нашего кабинета, исчезает примерно по сто граммов спиртных напитков. Включая ту вонючую самогонку. За последние пять дней пропало пол литра. Один раз вечером парни выпили по три рюмки, но это с Вашего разрешения. Один раз она предложила особисту Урожину кофе, так, для приличия. Он отказался и сказал, что у него давление и попросил угостить его крепким чаем.

— Василий Васильевич, может я ему в следующий раз в чай слабительного добавлю? За то, что он нашу водку без разрешения пьёт. Я от греха подальше даже шампанское перепрятала. Давайте налью ему пургена, он даже не поймёт. Пусть в зоне при зэках обосрётся.

— Наталья, я только «за», чтобы он обосрался. Но пока подожди, а то он своим преждевременным поносом все мои планы порушит. Пусть пока расслабляется и думает, что он никем не замечен. Надо подождать, когда лох распарит булки. Пока смотри и слушай с кем он в кабинете общается, кто к нему ходит. И, листочки в столе, верхние, пометь незаметно, если исчезнут, сразу мне говори.

Васильев не стал изобретать велосипед. Он поздно вечером вызвал Яшкина, напомнил ему про УДО и дальнейшие перспективы. В лоб назвал его поставщика и естественно всё приукрасил. Зачитал явки с повинной десяти осужденных, которые были написаны только что им самим и Владимировым разными почерками. В них указано, что осужденные приобретали у него наркотики. В общем ещё десять лет за сбыт наркоты Яшкин уже имеет. Но есть вариант. Если он во всём сознается, именно во всём, тогда к нему пойдут на встречу. Васильев включил диктофон под столом.

— Да, Урожин мне наркоту носит, особист из управы. — начал Яшкин. — Василич, а что я сделаю, если он сам мне предложил подвигаться по наркоте. Если я не соглашусь, то плакало моё УДО. Отправит меня этапом в чёрный лагерь или за полярный круг, где полгода ночь и полгода день. Он же особист, такие вопросы запросто решает, вот я и согласился. У меня вариантов не было.

— А почему к нам не пришёл? Мы бы разрулили эту тему.

— Да испугался я. Он мне жути как нагнал, что отправит меня в Радугу. Там меня опустят по беспределу, если не буду с ним работать. А что мне оставалось делать? Жопа-то не казённая.

— А кто из моих оперов отраву носит?

— Да никто не носит. Это особист приказал мне ненароком про твоих оперов зэкам говорить, что они мне носят, чтобы следы заметать. Отвечаю, твои не при делах.

— Понятно, а теперь всё в подробностях рассказывай. С чего вы начали дружбу я уже понял, меня интересует, что, кому, когда, за сколько и кто ему на воле из твоих отраву передаёт.

— Василич, а ему никто наркоту не передаёт. Он сам где-то крутится. Я ему один раз предложил, что мои подъедут и отдадут, надо занести, расчёт за «ноги» будет. Он как вспылил, нечего бизнес и «ноги» путать, твои заказы, мои поставки и точка. Где берёт не знаю. Я ему говорю сколько и чего мне надо, а он называет цену. Я с этого ничего не имею, немного ценник накручу, но это уже мои проблемы. Мне же тоже жить как-то надо.

— Связь как держите?

— Он мне для этих дел телефон с симкой дал. Сказал, если хоть раз налево с этой трубы позвоню или спалю её, то мне конец. Я ему заказ пишу, если его в зоне нет, он пишет мне цену. А если в зоне он, мы так общаемся, с глазу на глаз.

— Он сам нарик?

— Да, мы с ним вместе у меня несколько раз траву курили. Пару раз он какой-то щедрый был, так мы по полосе белого снюхали. Он Василич всё подряд употребляет, откуда столько здоровья у людей?

— А он по вене балуется?

— Нет, такой разговор уже был. Он говорит, что лучше клизму из белого сделать, чем руки портить. Да и палево это, если что случиться. Дырок в теле нет, значит и доказухи почти нет. Он осторожный очень и постоянно мне намекает, что от больших людей пляшет. Вот мне и пришлось к нему на подработку устроиться. Что делать будем, Василич? Мне теперь или от вас крышка или от них. Чую до конца срока буду сидеть, лишь бы не опустили.

— От кого конкретно он пляшет, что за люди?

— Я не знаю. Ты же знаешь их, они там все вместе пляшут и в одну дудку дуют. Любого из них возьми — всех когда-то за руку брали, а потом раз и в особом отделе служит. Только мы барыги сидим в зоне, а они, такие же барыги, сидят в штабе. Барыги охраняют барыг. Нет справедливости на белом свете, ой нет.

— Ты мне тут хорош пургу нести, философ хренов. Жди пока здесь, с тобой Владимиров посидит, ещё что вспомнишь, ему расскажешь.

Васильев зашёл к Зубову и включил диктофон. Зубов внимательно прослушал запись, подумал и прослушал ещё раз.

— Вася, ты хоть сам понял, что записал? Это только слова сраного зэка, здесь нет ничего. Мало ли, что он говорит.

— Понял Валентин Валентинович, а ещё я понял и надеюсь Вы тоже, что мои опера в зону наркотики не носят. Надо брать его Валентинович. Брать с поличным, а там пускай большие начальники в управе с ним сами разбираются.

— Как ты его возьмёшь? Шмонать на КПП при входе в зону будешь? Не пойдёт так, не имеем права. Доложить наверх, а о чём? О том, что зэк с дуру наговорил. Вася, это тебе не прапора брать, шумиха такая будет, что мало никому не покажется.

— А сейчас только одна шумиха, что опера наркоту в зону таскают. Кстати, тоже в Вашем подчинении находятся, как и в моём. Я уже устал на ковёр в управу ездить. Валентинович, он наркоман. Давай аппаратурой каморку в бане зарядим. Они там накурятся, его боссов вызовем, в стакан поссыт, тест сделаем и всё готово. Этого будет достаточно.

— Тебе скучно работается? Всё приключений ищешь на свою задницу? И на мою тоже. Какая на хрен аппаратура? Это дело надо заводить сначала, а в нём написать, что особист Урожин — барыга. Да меня не поймут.

— Валентинович, я тогда сам всё сделаю. Поставим их перед фактом, что смотрим видео, как ваш сотрудник наркоманит с нашим зэком. Надо тест сделать, доказуха есть, я надеюсь будет. Яшкину деваться некуда, Вы его вызовите и всё. Валентинович, надо брать этого козла. Кстати, он из нашего холодильника водку крысит. Каждый день по сто граммов, могу отчёт предоставить.