Уильям Айриш - Избранное. Компиляция. Книги 1-20

Я развернулся вместе со своей жертвой, прикрылся телом Романа, как щитом, и потащил его за собой к краю, пока оба не скатились на коврик у кровати. Выстрел прозвучал в тот момент, когда мы начали падать. Я едва услышал его в суматохе. Это был не более чем глухой звук.

В начале этого процесса он находился подо мной, в конце, наоборот, оказался сверху. Я продолжал сжимать руками его горло, не ослабляя хватку даже когда падал. Роман повалился на меня всем своим пузатым, коренастым телом, и мы оба затихли.

Боли я не чувствовал нигде, поэтому сделал вывод, что Джордан промахнулся. Но он-то не знал этого, а значит, обязательно подойдет посмотреть.

Теперь я был уверен, что Роман убит. Он больше не двигался. Его грудь лежала на моей, и я слышал, как стучит только мое сердце. Если бы он был жив, я бы слышал удары его сердца после такой борьбы. Все ясно, Роман мертв. Хорошо. Именно этого я и хотел.

Джордан приближался. Мы лежали на полу у окна, между нами и Джорданом находилась кровать. Он не мог нас видеть. Мы не шевелились. Роман — потому что был мертв, я — потому что, пошевелившись, встревожил бы Джордана. Я видел только его ноги, обутые в соломенные сандалии, которые он носил всегда. Ноги в сандалиях осторожно продвигались вперед.

Я отпустил горло Романа. Теперь уже давить бесполезно.

Схватил рукав полосатой пижамы и поднял его безвольную руку над кроватью. Рука держалась прямо, только кисть была согнута в запястье. Я отпустил ее, и она упала на одеяло. Таким образом хотел создать впечатление, будто Роман пытается подняться с пола и помогает себе рукой, стараясь опереться.

Трюк удался. Джордан сказал мертвецу:

— Как дела, Эд? Я достал его?

Я протянул руку Романа к проводу лампы, стоящей на ночном столике. И в тот момент, когда нога Джордана ступила на угол кровати, я согнул запястье и уронил руку на провод. Светильник упал, и лампочка с треском разбилась.

Полной темноты, однако, не получилось — Джордан оставил дверь открытой. Но в углу, где мы находились, было темно.

Джордан прошел вокруг кровати, остановился и посмотрел на нас. При скудном свете, должно быть, выделялись лишь полоски пижамы Романа.

Он не мог стрелять, потому что Роман лежал сверху. Джордан наклонился, чтобы посмотреть, кто же так крепко обнимает хозяина. Это была его ошибка.

Я схватил Джордана за лодыжку и резко дернул на себя. Пистолет снова выстрелил, но уже в воздух. Пламя выстрела осветило на мгновение комнату. Я заметил, что выстрел направлен в потолок.

Оружие упало с глухим стуком раньше владельца. Падение Джордана оказалось более шумным.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы нащупать пистолет и толкнуть его под кровать. Не хотел им воспользоваться. Я был необычно возбужден. Хотел оплатить счет своими собственными руками.

Я отбросил в сторону Романа, словно это был матрас, и вскочил. Джордан находился уже на ногах. Мы бросились друг на друга. Началась борьба. Старая вольная борьба, с использованием кулаков и без правил.

Я думал, что без пистолета он мало что значит. Однако Джордан знал, что делать. Видно, парень не только владел пистолетом, но и боролся много раз. И это дело вовсе не казалось ему новым. Иногда я чувствовал, как отражается от головы в позвоночник сильный толчок, и понимал, что это меня бьет Джордан. Но я только содрогался и регистрировал удары, не ощущая боли, не слушая разума. Потому что все мое существо подчинялось одной лишь холодной решимости довести задуманное до конца. Может, это и спасло меня, не знаю. Как-то мой кулак, достигнув груди Джордана, выбросил его через распахнутую дверь на террасу. Я выбежал за ним, и борьба продолжилась.

Чувствовал, как устали мои руки. Но видел, что противник отступает, а значит, каждый мой удар попадал в цель.

Наконец Джордан был прижат к перилам террасы. Я заметил, как он изогнулся назад для увеличения силы удара, после которого, очевидно, собирался вновь броситься на меня. Но эта неправильная позиция исходной точки помешала ему выбрать нужное направление. Нанося удар, он напоролся на мой бешеный кулак.

Я чуть не вывихнул плечо, но лицо Джордана вдруг исчезло из моего поля зрения. Это был последний раз, когда я его видел. В моей памяти остались лишь очертания быстро уменьшающегося лица, распухшего и в синяках от полученных ударов. Но в конце концов, разве важно, как побито его лицо? Он исчез в ночи.

То, что Джордана не стало, я ощутил сразу: мне не с кем было драться. Он свалился за перила. На террасе остались только его соломенные сандалии.

Я выглянул и увидел человека внизу. Падения оказалось недостаточно, чтобы его убить. И кроме того, он упал на клумбу. Я увидел также собаку, которая рычала, высунувшись из конуры.

Не знаю, был ли виной запах крови, исходящий от Джордана, или же собака учуяла дикую неистовость нашей борьбы, но она была возбуждена.

— Фас, Вольф! — крикнул я.

Даже не думал, что животное меня послушает. Ведь это была собака Джоба, а не моя.

Вольф же, напротив, казалось, ждал именно этой команды. Пригнув голову и подняв уши, он молнией бросился на упавшего и схватил его за горло.

Я развернулся и снова вошел в комнату. Шатаясь, прошел к кровати. Теперь исступление, в котором находился, начало исчезать. Я почувствовал страшную усталость.

Перевернул ногой тело Романа. У меня не было желания наклоняться. На мгновение вдруг показалось, что у него открылся глаз, будто подмигивает мне.

При скудном свете я заметил, что у него рядом с ухом виднелась маленькая влажная ранка от пули. Оказывается, не я был тем человеком, который прикончил Романа. Его застрелил собственный телохранитель.

Я не хотел уходить тем путем, которым вошел. Слишком устал! Медленно вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Прошел через холл к лестнице.

Внизу горел свет. В вестибюле на первом этаже стоял Джоб и, подняв голову, смотрел на меня. Он не шевелился, и создавалось впечатление, что находится в этом статическом положении уже несколько минут. Я посмотрел на него сверху.

— Ну, действуйте. Чего ждете? — сказал.

Слуга продолжал смотреть на меня, не открывая рта. Я спустился по лестнице и подошел к нему.

Джоб резко повернул голову к входной двери.

— Сейчас, я открою вам дверь, — проговорил он. — Идите, пожалуйста. Потом мне надо будет подняться наверх, обнаружить их и позвонить.

Я прошел рядом, почти коснувшись его. Посмотрел в глаза.

— Не забудьте описать мою внешность, — угрюмо произнес я.

— Но мне некого описывать. Я никого не видел, — ответил Джоб. — Эти двое ссорились часто. Всегда думал, что этим кончится. И сегодня между ними произошла ссора, когда они пришли в дом.

Я открыл дверь. Джоб продолжал: