Дэй Кин - Избранные детективные романы. Компиляция. Книги 1-24, Романы 1-27

Курт снова и снова обдумывал все и вспомнил отчет в газетах, где говорилось что молодой Табор видел, как Реннер копошился около старого «паккарда». Если все это так, а ночь тогда стояла темная и свет в той части стоянки не был включен, то Джонни Табору пришлось следовать за ним от самого гостиничного корпуса и наблюдать с расстояния всего лишь в несколько футов. А если Джонни наблюдал за ним, то никак не мог видеть машину Келси. Тем не менее он заявил, что машина исчезла. Объяснялось все просто: Джонни не нужно идти за «ягуаром», потому что Джонни знал, что Келси уже мертв. Это Джонни отдубасил его в номере. Это Джонни отогнал машину Келси в отчаянной попытке выиграть время и получить алиби после того, как он всадил нож в грудь Андерса-младшего.

— Если бы дело касалось только моей шеи, и если бы не Тамара, — вздохнул Реннер, — мне почти хотелось бы, чтобы вы доктор не говорили бы всего этого,

Фландерс положил в пепельницу сигару.

— Вы хотели бы этого? Проклятая медицинская этика и криминальный кодекс Калифорнии. Мне надо было сделать то, что просила меня Мэри. Надо было сделать ей аборт.

Реннер понял, что все еще держит в руках револьвер, потому сунул его в карман.

— Думаю, нам стоит отправиться в «Иган-блок» и поговорить с ними обоими.

— Но только вместе со мной, — сказал Фландерс. Он вынес свой костюм в ванную комнату. — В конце концов, Мэри моя пациентка.

Никогда еще единственная и длинная Главная улица Мишн-Бей не выглядела такой темной и такой спокойной. Засохшие кроны высоких пальм, возвышающихся над неосвещенными зданиями, резко выделялись на фоне утреннего неба. Где-то завывали бродячие собаки. Если не считать деятельности в освещенном пространстве офиса шерифа, Мишн-Бей, казалось, возвратился в первобытное состояние, — в те времена, когда был еще сонным поселком, когда Фрей Джуниперо Серра впервые возвел здесь церковь в качестве одного звена в цепи Обиталищ Господних, построенных вдоль «Каминьо Риал».

У Реннера болела рука. Кружилась голова. Он устал, и в голове у него все перемешалось. История Фландерса поначалу показалась ему вполне правдоподобной. Теперь же он опасался, что в попытке выгородить кого-то еще, Фландерс мог что-то и наплести.

Пока Реннер сидел за рулем, он пытался обдумать новую информацию, полученную от доктора.

Узнав, что плод, который носит в своем чреве его невеста не его собственный ребенок, молодой Табор мог запросто убить Келси. Возможно, он так и сделал. Да и он, Курт, сам, вероятно, поступил бы так же в подобных обстоятельствах. Но все это никак не объясняет заинтересованности в этом деле Джины Гонзалес. Не объясняет и того, кто повинен в перемещении восьмидесяти тысяч долларов из сейфа Андерса-старшего во все еще не найденный «ягуар» его сына Келси.

Молодой Табор не мог быть сообщником Джины. В этом Реннер абсолютно уверен. Если Джонни и убил Келси, то сделал это под влиянием момента. Похищение же денег в такое время и с таким расчетом, чтобы вся вина легла на мертвеца, требовало предварительной подготовки. Это несомненно результат чьего-то тщательного и длительного планирования.

И, как узнал Реннер, сидя в тюрьме, что «Иган-блок» располагался всего лишь в нескольких сотнях метров от офиса шерифа.

Беды начались почти сразу же. Реннер запарковал машину перед зданием и ждал, пока доктор Фландерс и Мистер Андерс-старший выйдут из нее. Вдруг Шофер одного из полицейских автомобилей, проезжавших мимо «универсала», проявил подозрительность и направил свет своего мощного фонаря'прямо на Курта и Тамару.

Он тут же включил сирену и возбужденно отрапортовал по своему двухканальному телефону:

— Докладываю о Реннере и его подружке, мисс Дараний. Они в машине «универсал» перед зданием «Иган-блок». Сорок вторая машина просит помощи.

Реакция была немедленной и шумной. Заместители шерифа, а также репортеры и фотографы высыпали из полицейского участка и стремительно бросились к «универсалу». Как из-под земли появились переносные светильники. Шофер передвижной телестанции поставил свой фургон и нужную позицию, и операторы взгромоздились на крышу. Они сразу же начали съемку местности, в то время как дикторы и звукооператоры записывали на пленку все происходящее.

Заместитель шерифа, первым заметивший их, кончив передавать вызов, поставил свою машину под таким углом, чтобы «универсал» не мог двинуться с места. А Реннер сидел в машине, ухватив рулевое колесо пальцами здоровой руки и размышляя над тем, что должен чувствовать человек, которого вот-вот пристрелят. Все, через что он прошел, делалось ради этого момента. Это было дно той могилы, которую он выкопал себе сам.

Шериф Причард пробрался сквозь толпу и наставил свой револьвер прямо на Реннера. «По крайней мере, я хорошо над ним поработал», — подумал Реннер. Один глаз Причарда был расцвечен всеми цветами радуги и распух до такой степени, что почти совсем закрылся. На челюсти виднелась глубокая царапина, а широкая полоса пластыря придерживала металлическую пластину, торчащую из его разбитого носа.

— Теперь все в порядке! Вылезай из машины, Курт. И руки вверх, — скомандовал Причард. — Ты получил свое. У тебя было время. Теперь игра кончилась. Ты отвезешь меня туда, где спрятал машину Келси с деньгами, которые он украл у своего отца. Затем ты и твоя маленькая подружка отправитесь в разные камеры. И ты удивишься, сколько тюремных ступенек тебе придется пересчитать, прежде чем тебя будут судить. Выходи из машины. Считаю до трех. Если не выйдешь, буду стрелять.

Мистер Андерс протиснулся через толпу и встал между разъяренным шерифом и Реннером. Курт по достоинству оценил поведение банкира. Что бы там ни говорили, но он был человеком. Андерс-старший выглядел солидно, и голос его звучал твердо. Он вел себя так, будто шериф Причард держал в руках игрушечный пистолет.

— Убери пушку, Билл, — холодно произнес он. — Положи ее в кобуру. Здесь не будет никакой стрельбы. Но если и будет, то ты должен сначала пристрелить меня, прежде чем доберешься до Реннера.

Причард нехотя засунул пистолет в кобуру. Вновь прибывшие репортеры недоумевали: кто этот старик?

Стоящий рядом заместитель шерифа объяснил им:

— Это Том Андерс, банкир, первый человек округа Муриэтта.

В глубокой тишине, установившейся после этих слов, Андерс продолжал:

— Допущена большая несправедливость. К сожалению, многого уже не исправишь. Я хочу сделать, что смогу, и прежде всего предотвратить расправу над невинными людьми. И не позволю запугать двух юнцов, потому что их спровоцировали на поступок, в котором обвинили Реннера и мисс Дараний. — Он сделал знак рукой Реннеру. — Вы и мисс Дараний можете выйти из машины. Затем вы, доктор Фландере и я сделаем то, ради чего прибыли сюда: поговорим с молодым мистером и мисс Табор.