Николай Леонов - Продавец острых ощущений

— Как и муж о неверности жены, — подхватил Крячко.

— Хотите в чем-то меня обвинить? — вспылила Алла. — Думаете, все жены изменяют своим мужьям?

— Нет, что вы! Такого у меня и в мыслях не было. Я думаю, на свете много порядочных жен и крепких семей. И насчет ваших измен я не намекал. Просто такова процедура, нам нужно выяснить все как можно подробнее. Что, если это любовница лишила вас мужа и оставила вдовой в самом расцвете лет. Неужели это должно сойти ей с рук? Этого вы хотите?

— Разумеется, нет. Этого я не хочу. Просто действительно не знаю, — смягчилась Алла. — Валера всегда был такой внимательный, заботливый. Никаких намеков на другую женщину.

— Случалось, что он приходил с работы позже назначенного времени? — начал задавать Стас наводящие вопросы. — Может, иногда дома не ночевал, сославшись на гору бумажной работы?

— Такое бывало, но он действительно много работал, — принялась с жаром защищать мужа Алла. — Когда фирма запускает проект, все в офисе работают двадцать четыре часа в сутки. У них даже специальная зона отдыха на работе организована, чтобы люди могли отдохнуть во время запуска.

— Вы бывали в офисе мужа? — вдруг спросил Гуров.

— Пару раз бывала, — подумав, ответила Алла. — Давно это было. Если честно, мне работа мужа не интересна. Глупые проекты, за которые глупые люди отваливают огромные деньги. Мужу я такого не сказала бы, но от вас скрывать смысла не вижу.

— И видели в офисе эту комнату? — гнул свое Гуров.

— Какую комнату? — не сразу поняла Алла.

— Комнату отдыха, в которой отдыхают сотрудники.

— Нет, не видела. Я была в кабинете мужа.

— Получается, и людей, которые на него работают, вы тоже не знаете?

— Почему же? На корпоративах я многих видела.

— Хорошо, с этим разобрались, — закрыл тему Гуров. — Пойдем дальше.

— Долго еще? — Алла вдруг вспомнила о том, что нужно изображать скорбь. — Знаете, голова как чугунная, отвлекусь немного, забуду о том, что случилось, а потом вдруг вспомню, и сразу так сердце щемит, и голова раскалывается.

— Осталось совсем немного. Всего несколько вопросов о брате Валерия, и мы закончим. — пообещал Лев.

— О брате! Какой он ему брат? Приживалец, пиявка, сосущая кровь из моего мужа, — Алла мгновенно забыла об усталости и головной боли. — Прикатил сюда, вломился в мой дом, а все почему? Думаете, он брата хоронить приехал? Нет, он деньги делить собрался. А с какого хрена я должна с ним делиться? Только из-за того, что Валерий не оставил завещания?

— Альберт приезжал к вам? Сегодня? — Гуров настолько удивился, что даже не попытался это скрыть.

— Конечно, сегодня, — раздраженно передернула плечами Алла. — Я едва успела порог переступить, как он примчался. Где только деньги на билет взял? Наверное, снова у всего поселка назанимал. Напел им, что вот-вот разбогатеет, а те уши развесили, выложили ему свои кровные. Только ничего он им не отдаст. Не получит он Валеркиных денег, уж я об этом позабочусь.

— Кстати, завещание ваш муж, похоже, все-таки оставил, — заметил Крячко.

Что произошло с Аллой после этих слов, трудно описать. Она вся как-то съежилась, кожа приобрела землистый оттенок, губы посинели. Женщина в одночасье постарела лет на двадцать.

— Что с вами, вам плохо? — Крячко не на шутку испугался. — Может, воды? Или лекарства какие-то? Вы принимаете сердечные или от давления?

Алла не отвечала, не двигалась, вообще никак не реагировала на слова Стаса. Он бросился к графину, налил полный стакан и поднес к губам Аллы. Край стакана заклацал о зубы, но она не сделала ни глотка. Тогда Стас вернулся к столику, налил в пустой стакан большую порцию коньяка и насильно влил его в рот Аллы.

— Пей, девочка, ну же, глотай! Сейчас полегчает, — как маленькую принялся уговаривать он Аллу. — Вот, умничка! Еще глоточек, и все придет в норму.

Она сделала глоток, затем второй. Румянец начал возвращаться на щеки, мышцы лица расслабились. Женщина благодарно улыбнулась и прошептала:

— Боже, что это было?

— Это шок, — объяснил Крячко. — Такое бывает от сильного потрясения. Видно, для вас известие о завещании оказалось сильным потрясением.

— Не понимаю, с чего вы взяли, что Валерий оставил завещание? — слегка окрепшим голосом спросила Алла.

— У него в записной книжке значится адрес нотариуса и даты его посещения. К нотариусу он ходил трижды за последний месяц. Думаю, речь идет именно о завещании.

— Бред! Наверняка его визиты связаны с работой, — возразила Алла. — Мало ли вопросов может быть у Валерия к нотариусу.

— В любом случае завтра мы это выясним, — заметил Крячко.

— Послушайте, не могли бы вы оставить меня одну? — вдруг попросила Алла. — Я действительно очень устала и переволновалась. Хочу поскорее лечь спать.

Гуров видел, что продолжить разговор не получится, слишком возбуждена и расстроена Алла. Он спросил, закончили ли осмотр Хитенко и Крячко, и, получив утвердительный ответ, сказал Алле, что на сегодня разговор можно закончить, но как только она отдохнет и будет готова, беседа продолжится.

Алла не пошла провожать посетителей до двери. Попросила просто захлопнуть ее, а сама осталась в гостиной. Гуров с командой попрощались с хозяйкой и ушли.

Алла просидела на кресле минут тридцать, пытаясь переварить информацию о завещании и нотариусе. Потом силы к ней вернулись, и она помчалась в спальню мужа. Там, в верхнем ящике прикроватной тумбочки, лежала записная книжка Валерия. Алла открыла ящик, но записной книжки там не оказалось. И тут она вспомнила, как тот, второй полковник, зачитывал список вещей, которые они забирают в отделение. Была ли указана в списке записная книжка, Алла не помнила, но раз на месте ее нет, значит, она в полиции.

Почему, ну почему она не спросила фамилию нотариуса? Как теперь ей узнать, существует завещание или нет? Да никак. Остается только ждать, пока полиция выяснит и сообщит ей. Неужели правда? Неужели этот ублюдок составил завещание втайне от нее? Что она будет делать, если он не оставил ей ничего? Такое вообще возможно? Алла ничего не знала о завещаниях, о правилах их оспаривания. Муж вообще избавил ее от всех финансовых проблем, оградил от вопросов оплаты коммунальных услуг и прочих забот.

Ей вдруг стало страшно. Что, если Альберт не шутил, когда говорил, что она — следующая? Что, если прямо сейчас по лестнице поднимаются те, кто убил ее мужа, а теперь расправятся и с ней?

— Боже, это паранойя! — сама себя одернула Алла. — Успокойся немедленно! Не устраивай драмы!

Но увещевания не действовали. Липкий, безотчетный страх заполз в мозг, оплетая все внутри, добираясь до сердца. Еще пару минут, и она закричит. Нет, завизжит и не сможет остановиться. Поняв это, Алла сорвалась с места, схватила ключи и сумочку и выскочила из квартиры.