Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Внешнее сходство случайных людей — не такая уж большая редкость, не на пустом же месте возникают всякие там шоу двойников…

А еще Рита могла быть дочерью Елены Тихомировой, я шлепнул себя по лбу, аплодируя своей находчивости. От хлопка Рита проснулась, повернулась на спину. И, глянув на меня, замахала перед носом рукой. Ну, конечно же, от меня по-прежнему несло перегаром, и уже не свежим, а смешанным с запахом нечищеных зубов.

— Спи! — сказал я, приложив ко рту ладонь.

Закрывая дверь, я успел заметить, как Рита поворачивается на бочок. Она не имела ни малейшего желания разговаривать со мной.

На кухне, в холодильнике, я нашел коробку с остатками пиццы, значит, Рита и товар приняла, и перекусила, причем с аппетитом. Но мне тоже хотелось есть.

Я сунул кусок пиццы в микроволновку, в этот момент и зазвонил телефон. Только тогда я глянул на часы. Без четверти двенадцать, почти полночь. Как же я не любил поздние звонки!

— Макс, Антон у тебя? — звонила Элли.

— Да нет.

— А был?

— Ну, в общем, да.

— Как это «в общем»? — нервно и совсем невесело спросила она.

— Ну, был в общем, а вышел по частям. Голова ушла, а тело… — Я запнулся, осознав неуместность похмельной оструты. — Извини, я еще не проспался.

— Э-э… Где голова, я не поняла?

— Ушла вместе с телом. Я ее до лифта проводил… И голову, и тело, они на лифте уехали.

— Куда?

— На первый этаж.

— Не морочь мне голову! Где Антон?

— Ну, в лифте его точно нет… А на какой машине он приезжал?

Я ничего не хотел знать об Антоне, мне все равно было, на чем и на ком он ездит.

— «Лексус» у него, «пятьсот семидесятый»…

— Пойду гляну, может, в машине спит?

Я усмехнулся, вспомнив, как мы расставались. Такси я ему так и не вызвал, а сам за рулем Антон ехать не хотел, вода у него там какая-то на дорогах… А может, он все-таки уехал. И пропал. В проруби.

— Спит?! — в голосе у Элли прорезалась надежда. — Да я иззвонилась ему!..

— Звони тише, ночь на дворе, — усмехнулся я, скидывая звонок.

Во двор я и вправду собрался, для этого нужно было хоть как-то одеться, обуться, спуститься на лифте или пешком с восьмого этажа. А меня клонило в сон, хотелось лечь. И все же я пересилил себя, вышел из дома, закрыв дверь на ключ.

Я осмотрелся: тихо во дворе, безлюдно, машины под фонарями спят, где-то вдалеке сигнализация попискивает на последнем издыхании. А на тротуаре, между перекрестком и углом дома стоит человек — рослый, крупный. Невольно вспомнился старик, которого я видел сегодня утром. Вдруг это дедушка Риты?… Но ведь он мертвый!..

Я приложил палец к виску, надавил на пульсирующую венку: нужно было унять сумбурное брожение мысли. Рита и себя называла мертвой, но ведь это не так, и дедушка тоже живой… А может, и не было никакого дедушки.

Я успокоил мысли, убрал палец от виска; рука больше не мешала мне смотреть на перекресток, но там уже никого не было. Старик или ушел, или мне померещилось. А может, ушел кто-то другой. Двор у нас большой, домов много, а жильцов еще больше, и полуночником из них мог быть любой.

Антон признавал только черный цвет, поэтому я не задавал Элли лишних вопросов. Но в окрестностях дома не было ни черных, ни белых, ни красных «Лексусов» элитной модели. А телефон снова потребовал меня, нервно вибрируя пластиковым тельцем. Так могла звонить только Элли.

— Ну что? — спросила она.

— Морги обзванивала?

— Что?! — Элли взвыла, как бензопила, врезающаяся в сухое осиновое бревно.

— Возможно, труп поступал, после столкновения с «Лексусом». Которым управлял твой пьяный муж.

— Думаешь, он мог кого-то сбить?

— Думаю, тебе нужно позвонить в полицию… Или в охранную фирму… Машина стояла на охране?

— Да, в «Цезаре»…

— Вот туда и звони, они там тебе скажут, где машина. Кто-то гадает по звездам, кто-то — по спутникам, — в качестве послесловия добавил я.

— А ты бы не мог… Э-э… Ладно, сама позвоню…

Элли терпеть не могла звонить, договариваться, требовать; если вдруг что-то нужно было узнать, на телефон садился я. Но сейчас я ей не муж, и, к моей радости, она это понимала.

Я еще раз обошел дом, поднялся к себе. Ключом открыв дверь, услышал справа от себя короткий, но все же гулкий звук, как будто кто-то стукнул по листу железа. А дверца в пожарный отсек металлическая, кто-то мог ударить по ней ногой изнутри. Мне стало не по себе, захотелось поскорее зайти в квартиру, но я все же остался на месте, взялся за дверцу и тихонько открыл ее. В пожарном отсеке никого не было, скатка пожарного рукава не шевелилась, из крана не капало.

— Ты что делаешь? — спросила Рита.

Я едва не подпрыгнул — так меня тряхнуло изнутри. Входная дверь была приоткрыта, но всё же появление Риты стало для меня неожиданностью. Ей совсем не обязательно было подкрадываться ко мне со спины.

— А ты чего не спишь?

— Ты куда-то ушел, мне стало страшно.

— Страшно?

— А мне не может быть страшно? — удивленно спросила она.

— Да нет, может… Конечно, может! — закивал я, закрывая за собой входную дверь.

— Там у нас, конечно, холодно и сыро… — поежилась Рита, глядя на меня без всякой иронии. — А у тебя тепло и спокойно… Ты хороший…

— Ну да.

— Хотя и со странностями.

— Я со странностями?!

— Другой бы меня уже сто раз выгнал. — Она улыбнулась, пытаясь смотреть на меня весело, но во взгляде сквозила печаль.

— Я — не другой.

— Давай спать, — зевнула в кулачок Рита, поворачиваясь ко мне спиной.

— Вместе? — сорвалось у меня с языка.

Она резко развернулась, остро глянула на меня и с колкой иронией сощурила правый глаз:

— А хочешь?

Я не просто поплыл под ее взглядом, а лопнул как наполненный вязким клеем пузырь, растекаясь по полу. Для меня она была котенком, о котором я должен был заботиться бескорыстно и бесстрастно. Мало того, я назвал Риту своей дочкой и этим еще сильнее затянул узел противоречий.

Но был и другой момент, который связывал меня по рукам и ногам. Вдруг передо мной не Рита, а Елена Тихомирова со всеми отсюда вытекающими? Вдруг она превратится в русалку с протухшей чешуей?

— Ну, чего застыл? — Риту явно забавляла моя растерянность, но улыбалась она совсем не весело, печали в ее глазах было куда больше, чем задора.

— Для меня это все слишком серьезно, — собираясь с мыслями, но все еще в замешательстве кивнул я.

— Что серьезно? — Она подошла ко мне, положила руку на плечо.

Взгляд прямой, немигающий, грустная ирония в нем, смешанная, как тот коктейль в миксере с дольками лайма, лапками паука и хитринками дьявола.

— Все серьезно.

— А я тебя дурачу. — Рита приложила к моей шее ладони, не смыкая их в замок на затылке.

Ее дыхание горячей волной прошло по щеке, проникая сквозь кожу в сознание, отключая защитные механизмы.