Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Но никакой Риты нет, есть только Лена Тихомирова, жестоко убитая подонками. Она и рассказывала мне вчера историю своей короткой жизни, а потом мы лежали в обнимку в машине и так провели вместе всю ночь. Лена — не живая, но мне все равно. Если это не колдовские чары, то мое место в психушке.

Но сумасшедшим я чувствовал себя вчера, а сегодня у меня похмелье. Очарование, казалось, ослабло, и я уже мог трезво смотреть на вещи. И даже логически мыслить.

Вчера я услышал историю, которая вписывалась в мое представление о давнем жестоком преступлении на Медвежьих озерах, но вместе с тем лишала надежд на реалистичное объяснение происходящего.

Рита — живая, не мертвая, я должен был в это верить. Но у Лены не было ни сестры-близняшки, ни дочери, откуда тогда двойник?…

Или все-таки была дочь, удивительно похожая на мать? Но тогда Рита придумала вчерашнюю историю или просто приукрасила реальность, а может быть, всего лишь упустила некоторые детали. Я должен был найти изъян в этой истории, отделить правду от вымысла. И начать надо было с Вики Тихомировой.

Я расскажу ей историю, которую услышал от Риты, а она пусть меня переубеждает. Закрепляя свое решение, я приложил кулак к спинке сиденья, женщина в шляпке глянула на меня пугливо, с осуждением, но мне-то какое дело до ее фобий? У самого в голове хаос, и я должен справиться с ним.

В Ростове я был во второй половине дня. Успокоил родителей, забрал машину и отправился в обратный путь. За Татьяной Викторовной заезжать не стал, она уже давно была в Москве, и вряд ли Элли догадалась поселить ее у меня в квартире, хотя в том ералаше, в который превратилась моя жизнь, возможно все.

Но дом встретил меня странной ватной тишиной, в которой вязли звуки, доносившиеся с улицы. Эта тишина была похожа на газ, который закачали в квартиру под давлением: она сжимала перепонки, действовала на психику.

Открывая дверь в детскую, я затаил дыхание в ожидании чего-то жуткого, даже в животе заледенело. Но в комнате никого не было. Через открытую форточку врывались звуки с улицы: проехала машина, крикнул мальчишка, подзывая к себе приятеля.

Мертвая тишина рассеялась, в голове просветлело, может, потому я и заметил беспорядок — створки шкафа раскрыты, диван сдвинут, ковер на полу смят.

Такой же беспорядок наблюдался и в спальне: кто-то шарил по шкафам, тумбочкам, даже ящики трюмо были выдвинуты.

Квартиру обыскивали, возможно, на законном основании, но кто-то же открыл дверь. Кто, если не Элли? Звонить я ей не стал. Не важно, чем взял ее Черепанов — страхом или совестью, в любом случае она вышла у меня из доверия… Или все-таки позвонить?

По простоте душевной она могла разболтать много интересного — возможно, я узнаю, на чем строится их с Черепановым сотрудничество, какие вопросы интересуют этого «оборотня»? Но тогда Элли не звонить надо, а встретиться с ней напрямую, не предупреждая о своем визите. Нагрянуть к ней внезапно, ошеломить, припереть к стенке…

Прежде всего я должен был поговорить с Викой Тихомировой, посмотреть в глаза этой фурии, но я не знал ее адреса. Надо было спросить у Ирины Костровой, но я не догадался. Даже телефон у нее взять не хватило ума. И Рита не назвала точный адрес, рассказала только про дом в сосновом бору…

Ни Костровой я не мог позвонить, ни Рите, но первую-то я мог найти в редакции, а вторую нужно ждать. Рита сама появится: может, завтра, может, через неделю, может, через год. А может, и никогда…

В редакцию газеты «Щелчок» ехать уже поздно, зато к Элли я мог отправиться прямо сейчас, она должна принять меня в любое время дня и ночи.

В дом на Новорижском шоссе Антон въехал уже после нашего с ним разрыва, и до сих пор у меня ни разу не возникло желания навестить его или Элли. Я не был у него в гостях, но представление о его доме имел. И не обманулся в своих ожиданиях.

Дом начинается с забора, и Антон очень хорошо это понимал. Ограда кирпичная, с узором, фундамент из крупного речного камня, высокие кованые ворота с золочеными вензелями распахивались автоматически.

Дом большой, из кирпича цвета слоновой кости, фигурная крыша из натуральной черепицы, эркеры, террасы, колонны — все как у солидных людей. Кто к чему стремился… Антон и сейчас жил бы как барин, если бы не утонул в грехах своего прошлого.

На улице уже стемнело, когда я подъехал. Во дворе и в окнах дома горел свет. Освещена была и улица. Я увидел Татьяну Викторовну, которая шла к дому и вела за руку мальчишку лет шести. Прогуляться решила перед сном, возможно, внук сам увязался за ней. Если так, то я пойду за ней прицепом, а чего лишний раз тревожить Элли? Свалюсь ей на голову неупакованным сюрпризом, пусть радуется. Если сможет.

Фома внешне был похож на Антона, даже верхние зубы так же слегка выпирали вперед. Полненький, ручки короткие, но шустрый. Он вроде бы и не вырывался, но Татьяна Викторовна едва удерживала его. Вынимая из кармана ключ от калитки, она с облегчением вздохнула: наконец-то ее мучения закончились.

Татьяна Викторовна глянула на меня с плохо скрытой обидой. Как же, обещал отвезти в Москву, а сам куда-то исчез. Мне пришлось извиниться перед женщиной, сказать несколько лестных слов о внуке, по-мужски пожав ему руку в знак приветствия.

Мальчишка смотрел на меня с интересом, как будто знал, кто я такой. Он даже показал мне Буратино, приложив к носу большой палец одной ладони и состыковав с ней другую. За это я шутливо натянул ему бейсболку на глаза.

— Мне бы с Элли поговорить, — сказал я.

— Зачем? — открывая калитку, недовольно спросила женщина.

— Организационные моменты.

Глупо было вдаваться в подробности после того, как меня уже пропустили.

Во дворе, сразу за воротами, я увидел красный «Кайен» с двумя нолями на номере.

— У вас гости? — удивленно спросил я.

— Да, подруга к Элеоноре приехала, — сказала Татьяна Викторовна.

— Никакая не подруга! — мотнул головой Фома.

— Кто еще в доме?

— Никого! — доложил мальчишка.

Вряд ли у Вики Тихомировой имелась причина убивать Элли, но мне стало тревожно. Я поспешил к дому, оставив Татьяну Викторовну далеко позади. Входная дверь была открыта, я беспрепятственно проник в дом.

Вика и Элли сидели по разные стороны дивана в каминном зале, лицом друг к другу, и чинно пили кофе. Особенно удачно позировала Вика, с изяществом леди удерживая фарфоровую чашечку двумя пальчиками. Спина ровная, плечи расправлены — все напоказ, так и захотелось поискать глазами фотографа.

Но фотографа я не увидел, некому было увековечивать эту постановочную пастораль, пришлось самому браться за воображаемую камеру.

— Внимание! — Я нажал на воображаемую кнопку. — Снято! Можете одеваться.