Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

Я кивнул, рассеянно и даже отстраненно думая о несовершенной природе человека. Будь у меня четыре руки, я бы мог обнять Риту еще крепче…

— Ты будешь меня навещать?

— Буду, — сказал я с удивительной даже для меня серьезностью.

Рита вдруг звонко засмеялась, оттолкнула меня и отошла на шаг. Ее яркая улыбка, казалось, затмевала свет солнца, сколько в ней было живого огня и задора. Рита смеялась, ласково укоряя меня за глупую легковерность, но мне совсем не было стыдно. Ну да, поверил ей, стал жертвой мистификации, но у меня была уважительная причина — я любил Риту. Я помешался на ней.

— Только, пожалуйста, не приноси четное количество цветов. На самом деле мы там не мертвые, мы там живые, и цветов должно быть нечетное число.

Рита улыбалась, но не шутила. И о своей загробной жизни говорила как о чем-то нормальном, естественном, просто недоступном для понимания обычных людей. Но я уже был не обычный человек — Рита посвятила меня в таинства загробного мира.

— Мне нужно прийти в себя, — сказал я, шагнул к машине и оперся рукой о капот.

Голова не кружилась, перед глазами не плыло, не чувствовал я и слабости в ногах, но равновесие терял. Как будто разум хватал меня за грудки, тряс, толкал, пытаясь вернуть в чувство. Рита улыбалась, но в ее взгляде угадывались тревога и даже переживание за меня.

— Скажи, что ты живая! — потребовал я.

— Я живая. — Для большей убедительности она приложила руку к своей груди.

— Просто очень похожа на свою мать.

— Очень похожа на свою мать, — повторила Рита.

— У Елены Тихомировой была дочь.

— У Елены Шелестовой не было детей. Иначе бы она просто не смогла выйти замуж за своего Аркадия.

— А она этого хотела? — Я сам уловил горькие нотки ревности в своем голосе.

— Он этого хотел… А она не возражала… У тебя родители есть, а у меня… У Лены Шелестовой был только отчим.

На меня навалилась сонливость, верхние веки налились ватной тяжестью, Рита все поняла, открыла правую переднюю дверь. Я сел в машину, а она встала рядом, одной рукой обняв меня за плечи. Как будто спасательный круг на меня набросила, не позволяя при этом высунуть из него руки.

— Если тебе интересно, могу рассказать.

Одна ее рука обвила мою шею, другая легла на коленку, и еще Рита прижалась грудью к моему плечу, я ощутил тепло ее наливной упругости. Как тут уснешь?…

И все же сон одолевал меня. Или это ночное снотворное давало о себе знать, или Рита подавляла мою волю своими чарами. Если последнее, то мне уже все равно. Пусть околдовывает, пусть порабощает, лишь бы никуда не исчезала. Или забрала бы с собой…

Артем Васильевич любил жизнь во всех ее проявлениях. Работал инженером на угольной шахте, чинил и воскрешал к жизни горное оборудование. Дело мастера боялось: техника не простаивала, уголь шел на-гора. Начальство могло задержать зарплату шахтерам, но Артем Васильевич получал свое вовремя и сполна, плюс премии — то за одно, то за другое, то за все сразу.

Деньги были, вокруг — женщины, друзья. С одними Артем Васильевич выпивал, с другими гулял, но при этом не забывал и про свою новую семью: жену баловал обновками, падчерицу — игрушками. И подраться мужик любил, и выпить, и с бабами куролесил, но жену не обижал и на Лену голоса не повышал.

Лене было четырнадцать, когда мама попала в грозу, и ее убила молния; смерть, говорят, была мгновенной. Артем Васильевич принял это как наказание за свои грехи — бросил пить, гулять, допоздна пропадал на работе. А ночевать приходил домой, к своей красивой и неродной дочери.

Жены нет, про баб забыл, водку с мужиками не пьет — людям, конечно, стало интересно, в чем причина такого резкого перевоплощения. А там, где нездоровое любопытство, там всегда злые языки…

Сначала на Лену просто косились, потом стали в глаза называть «юной развратницей». И чем больше она оправдывалась, тем очевидней становилась ее вина. В конце концов, девушка не выдержала и, окончив девять классов, уехала из родного поселка, да не куда-нибудь, а прямиком в Москву.

Там Артем Васильевич ее и нашел, но домой забирать не стал. Устроил в престижный финансовый колледж, оплатил обучение, вернулся домой, а через месяц погиб в шахте. Взрыв метана, обвал, об этом даже писали в газетах.

В семнадцать лет Лена все еще училась в колледже. Летом, после второго курса, она проходила практику в отделении банка, там ее и приметил Аркадий Тихомиров.

Тогда ему было всего тридцать шесть, но Лена воспринимала его как мужчину, который годился ей в отцы. Это ее и пугало: в памяти еще не остыла злая клевета, от которой она сбежала в Москву. «Деревня» осталась далеко в Сибири, но Лена слышала ее голос глубоко в себе, этот комплекс обострился с появлением Аркадия.

Мужчина пытался ухаживать за ней, но она избегала встреч с ним, он предложил ей серьезные отношения, а Лена пригрозила ему милицией. Аркадий отступил, но слишком уж глубоко запал милый образ не избалованной судьбой девушки — после короткого затишья осада началась с удвоенной силой. Было все: терпение, подкопы, набеги, грохот салютующих орудий… И через год Лена сдалась: ответила согласием на предложение руки и сердца. Еще через несколько месяцев, уже после свадьбы, она переехала в роскошный особняк в сосновом бору, в нескольких километрах от Москвы.

Аркадий Тихомиров занимался оптовой торговлей, фирма процветала, деньги текли рекой, дом — полная чаша, Лена попала в такую жизнь, о которой ее подруги даже не могли мечтать.

Девушкой она была тихой, домашней, мирская суета и яркая мишура ее не привлекали, хвастаться перед подругами своим счастьем вовсе не хотелось. И все же вирус зависти проник в ее дом.

Лена продолжала учиться в колледже. Новая подружка Вика Прокудина не давала ей проходу: выспрашивала, выпытывала, каково это — быть женой миллионера? Вика тщательно скрывала свой корыстный интерес, и, в конце концов, Лена сдалась: пригласила подружку домой.

Вика вела себя скромно, на Аркадия не засматривалась. Лену это успокоило, а зря. Знакомство с Аркадием Тихомировым стало для Вики пропуском в красивую жизнь. Сначала она стала его секретаршей, а затем и любовницей. Лена об этом даже не знала: в дела мужа она не лезла, занималась исключительно домом, а изменник и не думал разводиться с ней, даже не придавал значения своей новой увлеченности. Лена — для него все, а Вика — всего лишь эпизод, который скоро пройдет и забудется.

Но Вика не хотела быть пройденным этапом, в ее голове зрел страшный план. В Москве, в охранном агентстве, работал брат Женя, он мог все устроить, причем с пользой для себя. Лучше быть начальником службы безопасности солидной фирмы, чем прозябать на должности рядового охранника. Вика устроит ему повышение, для этого нужно всего ничего — занять освободившееся место в супружеской постели Тихомирова. Прокудин должен был открыть сестре вакансию, и он взялся за дело.