Патрик Квентин - Человек в западне [сборник]

– Я не говорил, что Жанна Шелдон влюбилась в Билла.

– Вы дали понять…

– Ничего я не давал понять.

– Но вы же сказали, что они целовались. Вы сказали также, что делали, что могли. Если миссис Шелдон его не любила, то почему разрешала себя целовать и почему ей нужна была ваша помощь?

Вот когда ловкий и ласковый детектив проявил себя. Умница, нечего сказать… Мною овладела невероятная усталость.

– Вы признаете, что так было?

– Я не говорил этого.

– Миссис Шелдон любила вашего сына?

– Не знаю. Она мне этого не говорила. А впрочем, почему вы меня об этом спрашиваете? Я не такой тонкий психолог, как вы.

Питер предостерегающе произнес;

– Жак!

– Что, черт возьми! Какая в этом разница?

– Убили человека. – Голос Транта был спокоен – Есть ли разница, любила его жена другого или нет. Я понимаю ваше положение. Вы отец. Вы, конечно, стараетесь сгладить обстоятельства, придать всему вид односторонней щенячьей любви. Но если миссис Шелдон…

– Я сглаживаю! Вы считаете, что я стараюсь сгладить? Неужели вас ничему не научили в ваших полицейских школах?

Я поднялся. Снова страшно заболела голова.

– Спрашивайте дальше. Надо довести допрос до конца, а тогда и делать выводы, сглаживаю я или нет.

Трант сидел все так же спокойно, положив, ногу на ногу.

– Хорошо. Как вы предполагаете, это ваш сын убил мистера Шелдона?

– Да, я так думаю.

Он будто внутренне улыбался. Настала минута его триумфа. Он вывел меня из равновесия и заставил раскрыть карты.

– Не понимаю, почему вы в таком восторге от самого себя. Никто не думал ничего от вас скрывать. Вот, спросите Питера, он здесь. Спросите его о револьвере.

– Да, – отозвался Питер. – Пришла моя очередь.

Он начал рассказывать Транту о визите Билла и о пропаже револьвера. Я встал и больше не садился. Полицейские, как мыши, шныряли по комнате. Тело Ронни еще не увезли. Почему его не увозят?

Тихий голос Транта резал мне слух;

– Так. Вы заметили, что исчез револьвер, и позвонили брату.

– Да.

– И поехали к нему на квартиру?

– Да.

– Вы уверены, что это ваш револьвер?

– Уверен.

Лейтенант Трант встал и подошел ко мне.

– Мне весьма грустно, к сожалению…

– С чего бы это?

– Я не отдавал себе отчета…

– Зато теперь, наверное, отдаете?

– Да. Вы понимаете, если ничего не изменится, я должен буду арестовать вашего сына.

– А я и не думал, что вы поступите иначе.

– Где ваш сын?

– Не знаю.

– Он живет с вами?

– Нет.

– А где он живет?

– Не знаю.

На лице его появилась усталость, – словно у него иссякло терпение.

– Вы не знаете?

– Я уже сказал вам.

– А почему вы не знаете?

– Потому что мы поссорились. Он хотел жить самостоятельно. Я назначил ему пятьдесят долларов в неделю и он нашел себе комнату.

– Где?

– В Гринвич-Вилледж.

– Но где?

– Он не сказал мне. Не хотел, чтобы я знал.

У меня был номер телефона Билла. Имея номер, можно легко установить адрес. Но я не собирался ему помогать. Достаточно. Я выполнил свой гражданский долг. Теперь пусть сам отыскивает убийцу…

– Понимаю, – снова сказал Трант.

Я подумал с сарказмом, что единственный раз, когда я ему солгал, он не усомнился в моих словах.

– Я должен его найти.

– Ищите.

В этот момент вошли Лейгтоны – вся тройка. У меня так разболелась голова, что я уже не обращал внимания, на окружающих. Но их я заметил сразу. Бородатого Базиля, Филлис Брент и Нору, такую незаметную, тихую, похожую на жену пастора – полную противоположность окружающим.

Трант и Питер подошли к ним. Я снова сел на диван. Иногда до меня доходили обрывки разговора, слова звенели в моих ушах, как диалоги незнакомой пьесы.

– Мы увидели у дома полицейского… мы были в театре… Нет, нет. Ах, Базиль, не смотри…

Я кажется потерял сознание от– нестерпимой головной боли. Питер и Трант склонились надо мной.

– Он совсем измучен, пусть едет домой, верно? – говорил Питер.

– Хорошо, – ответил Трант, – пусть уезжает.

– Я увезу его к нам? – твердо и в то же время вопросительно произнес Питер.

– Нет, я уеду сам, – так же тв.ердо сказал я.

– Но, Жак…

– Отстань от меня, понятно?

– Но сегодня ты не можешь быть один!

– Я имею право остаться один? – обратился я к Транту.

– Пожалуйста, делайте что хотите, но прошу вас завтра прийти в комиссариат и дать официальные показания.

– Хорошо.

Я повернулся и пошел через бесконечно длинную комнату. Базиль, Филлис и Нора стояли у двери. Нора сделала шаг ко мне. Кажется, в ее лице было сочувствие. Она протянула мне руку. Я хотел улыбнуться ей, но улыбка не получилась.

– Ничего со мной не случилось. Пойдите, пожалуйста, к Жанне, вы ей больше нужны.

Внезапно Базиль загородил мне выход. Он был напыщен, словно я его обидел.

– Это возмутительно! Это скандал! Как это могло случиться? Кто это сделал?

– Кто это сделал?

Да, конечно, это было возмутительно, это нарушало ритм его завтрашней работы.

– Никому не говорите, – сказал я, – но убийца – Гвендолен Снейгли.

Я бросился к выходу, чувствуя, что еще минута – и я разрыдаюсь.

Я вернулся домой, принял аспирин и приготовил виски, но пить не мог. Мне казалось, что дома будет легче, но облегчения не наступало. Я сел на диван. На стене против меня висела картина в стиле Дюфи с видом костела святого Захария в Венеции. Я купил ее во время поездки в Европу. И мне вспомнился Рим, фонтан возле дворца Медичи. Солнечный свет падает сквозь зеленую листву. Я услышал тихое ворчание воды в каменном бассейне и гудки мотороллеров. И вдруг подумал, что Билл никогда не поедет в Рим. Я представил себе его будущую жизнь: камера, жесткая постель, лязг закрывающихся дверей… Я подошел к телефону и набрал номер сына. Никто не отвечал.

Сильвия! Кажется, Сильвия Ример. Я взял телефонную книгу. Вот она! – Сильвия Ример, Перри-стрит.

Гудки… Бесконечно долгие гудки. Я чувствовал, что у меня уходят последние силы. Я уже совсем было собрался положить трубку, когда услышал девичий голос:

– Да?

– Сильвия Ример?

– Да.

– Говорит Дулитч, отец Билла. Он у вас?

Минута молчания и снова:

– А в чем дело?

– Если он у вас, мне надо с ним поговорить.

– Зачем?

– Разве вам не все равно?

– Нет. Вы хотите с ним говорить, но я не знаю, захочет ли он говорить с вами.

– Мне надо его увидеть.

– Об этом вы уже говорили.

– Еще раз повторяю то же.

– А я повторяю: зачем?

– Ради Бога, его ищет полиция.

– Полиция?!

– Да, полиция.

– Приходите лучше сюда.

– Он у вас?

– Да. Лучше, если вы придете сюда.

Я хотел взять из гаража машину, но побоялся, что нс смогу управлять ею. Меня трясло, руки дрожали.