Виктория Дорогова - Муж. Любовник. Чужой

Вернувшись в свой кабинет, Андрей разложил материалы дела и закурил. Нестыковка, которую обнаружила Диана, не давала покоя. Пусть пустяковая, пусть незначительная, но он её проглядел! А вдруг он пропустил ещё что-то? Андрей перечитал протоколы. Остальное сомнений не вызвало. Что ему оставалось? Нужно снова поймать Диану на лжи. Но на чём лучше всего её подловить, чтобы она поняла – упираться бессмысленно? Ответ был очевиден – на несуществующем любовнике.

Андрей пошёл в изолятор и снова вызвал Диану. А когда её привели, не узнал её. Краснота с её глаз сошла полностью, но это было не главным – теперь в них светилась улыбка.

– Надо же, как на вас лекарство подействовало! Прямо сияете, – заметил Андрей.

– Это не лекарство. Это стихи, – сказала Диана, и лицо её покрылось румянцем.

Андрей приподнял брови:

– Боюсь даже предположить, что из творчества поэтессы вызвало вашу столь бурную радость. «Брошена! Придуманное слово»? Или что-то другое?

– Я просто очень люблю литературу. – Диана перестала улыбаться.

– А ещё я знаю, что вы мужчин очень любите. Одному из которых, судя по всему, дико хочется вас подставить.

Андрей с удовлетворением отметил перемены в облике Дианы – она побледнела, зрачки расширились, отчего в тусклом свете глаза стали казаться чёрными.

– Кандидатов, я думаю, двое, если, конечно, у вас не имеется пары-тройки любовников по другим дням недели? – продолжил Андрей.

– Зачем вы так? – Диана отвела взгляд.

– Как – так? Хорошо, спрошу по-другому. С кем вы ещё состоите в интимных отношениях, помимо мужа и любовника?

– Ни с кем.

– Сами как думаете, любовник имеет причины мстить вам? Про мужа я умолчу.

– Спасибо, вы – сама деликатность.

– Диана Сергеевна, мы тут с вами не разговоры собрались разговаривать про ваш нравственный облик, на который мне по большому счёту плевать. Вы подозреваетесь в преднамеренном убийстве. Если вы заявляете, что невиновны, то я первым должен в это поверить. Не поверю я – не поверит и суд. А я вам не верю. Так что давайте оставим эмоции. Кроме вас, в подозреваемых могут оказаться поздняя пациентка, вахтёрша или неизвестный нам исполнитель. Но последний должен быть профессионал высочайшего класса! Не оставить следов – такое дилетанту не под силу. Так что поймём мотив – вычислим заказчика.

– А не могут через меня мстить Олегу?

– Могут. Но это я обсуждать не хочу и разрабатывать не собираюсь. Олег Петрович – человек большой, выручит. Если, конечно, не узнает раньше о вашей версии алиби. Вахтёршу, я думаю, мы опускаем. Скажите, Галину Фёдоровну Сморчкову, упомянутую свидетельницей Ивановой, вы действительно знаете?

– Да, она моя давняя пациентка.

– Ну вот видите. Иванова пришла к вам по рекомендации известного вам человека.

– И что же делать, Андрей Анатольевич? Как докопаться до сути?

– Копайте как можно глубже в прошлое, вспоминайте каждую мелочь. Где-то там кроется ответ. К примеру, как вы познакомились с мужем?

– Как-как… Он пришёл ко мне лечить зубы. Так у нас и закрутилось.

– Ну, да, конечно. И вы с первого же взгляда влюбились в него, – иронично заметил Андрей, ибо красавцем Олег не был даже в молодости.

– Что вы имеете в виду?

– Диана Сергеевна, не станете же вы утверждать, что были тогда не в курсе, что Олег Петрович Агеев был очень и очень крупным дельцом?

– Я вас поняла, Андрей Анатольевич, – мягко сказала Диана. – Но всё было не так. Понимаете, моя мама, когда узнала, что я бросила ректорского сыночка, никак не хотела простить мне этого шага.

Андрей никогда бы не подумал, что Диана кого-то бросала.

– У вас в женихах ходил сын ректора нашего мединститута? Завидная кандидатура.

– Ну да. Вот и мама так считала. Тем более что училась я не здесь, а в Москве, – вскользь обронила Диана.

Андрей опешил:

– Вы окончили мединститут в Москве?

– Ну да. Третий мед. Стоматологический.

– И встречались с сыном московского ректора? – Андрей усмехнулся, не сознавая чему – тому, что Диана когда-то была популярна, или тому, что ей, судя по всему, до этого не было дела. – Понимаю вашу маму. Почему же вы его бросили?

– Даже не знаю. Меня все считали, а некоторые до сих пор считают, круглой дурой, что я так поступила. Сокурсницы-москвички вкупе с мамашами с ног тогда сбились, чтобы мажорика того захомутать. А мажорик тот возьми и начни активные такие ухаживания по мою иногороднюю душеньку. Не представляю даже, что он во мне тогда разглядел? – Диана вопросительно посмотрела: – Думаете, обладал врождённой непреодолимой тягой к гармоничному сочетанию прекрасного, изысканного и утончённого?

– Ваша скромность, Диана Сергеевна, не знает границ. – Самолюбование Дианы не вызвало на этот раз раздражения, Андрей даже ей посочувствовал. – Но полагаю, родственники вашего избранника были от вас не в восторге. И маститый отец – в первую очередь.

– А вот и не угадали! Отец был единственным в их семейном кругу, чья вежливость выглядела искренней. Всё остальное – гримасы на разные цвет и фасон.

– Почему же тогда вы отказались от столь выгодной партии? – Андрей задал вопрос, невольно подумав, что Алёна подобный шанс не упустила бы.

– Хотите – верьте, хотите – нет, Андрей Анатольевич, но когда передо мной замаячил реальный шанс остаться в столице, я поняла, что не хочу. Что должна уехать, вернуться домой. – Диана замолчала.

– Что-то случилось?

– У нас с Олегом родился сын. – Диана заговорила торопливо, не поднимая глаз. – Незадолго до этого папу пригласили работать в Японию по контракту. Но они, конечно, приехали с мамой нас навестить, сразу, как только смогли. Сашке было-то чуть больше месяца. Головку толком ещё не держал. Помню, болтался у мамы в руках и бессмысленно всем улыбался. – Диана снова помолчала. – Когда мне сообщили, что рейс моих родителей так и не долетел до Киото, я поняла, почему… И эти полтора года после института, даже чуть меньше, было последнее, что…

– Соболезную, Диана Сергеевна. – Андрей тоже вздохнул.

– Спасибо.

– Значит, ваша мама посчитала Олега заменой бездарно упущенному шансу? – мягко продолжил Андрей.

– Да. И, несмотря даже на то что Олег прикидывался, она его одобряла.

– В смысле «прикидывался»?

– Всячески скрывал, что он состоятельный человек.

– Подозревал вас в меркантильности?

– Конечно. Но его можно простить, он меня не знал, вот и перестраховывался. Много лет спустя он признался, что ощущает себя идиотом, вспоминая, как лгал мне, что у него нет машины. Встречал меня с работы и провожал на трамваях.

– А вы и подыграли, что были готовы в шалаш.

– Не представляете, как много может значить мнение родителей. Только ошибки свои понимаешь намного позднее.