Лев Тахтаров - Волчий билет

Шампанское, коньяк и водка – адская смесь, подумал я, но взял, чокнулся и выпил половину. Стопку поставил за бутылку, чтобы дядя Вова не заметил.

– Игорь, поясни мне, я что-то понять не могу, что Владимир имел ввиду, про Игоря, что он, то есть, то нет, что его и не было вовсе, что это ваша была идея – воскресить его, что это значит все, такое ощущение, что он бредит? – начал Палыч напряженно. Дядя Вова тут-же встал, пошатнулся, удержался рукой за край стола, открыл было рот, чтобы сказать что-то, но махнул только рукой и нетвердой походкой вышел в сторону кухни. Я, чтобы взять паузу и собраться с мыслями, взял бутылку, долил себе и Палычу.

– Палыч, извини, это мы придумали с пацанами, выдать за Хохла другого человека, мы хотели выйти на след того, кто это сделал, найти его. Да, не получилось, к сожалению, утечка произошла, хоть мы слово дали, что никто не узнает, потому я не мог тебе сказать, прости, так получилось, – быстро выпалил я, смотря прямо перед собой, на стол, теребя руками край скатерти.

– Ну вы блин даете, – медленно выговорил он, взял стопку, выпил залпом, не чокаясь, – Извинись за меня, скажи, что настроение пропало, – и вышел из квартиры.

Я посидел немного, обдумывая, что делать, какие слова сейчас найти, но, ничего не придумав, и никого не дождавшись, пошел на кухню. Дядя Вова стоял, смотря в окно, а тетя Зина уткнулась ему в плечо, не обращая внимания на горевший блин на сковородке. Попятившись назад, пока меня не заметили, я тоже, неслышно обувшись, аккуратно вышел на улицу, прикрыв дверь. Отдышавшись полной грудью свежим воздухом, проверил, как заперта машина, направился пешком домой, гадая, обиделся ли Палыч на меня или просто его переполнили эмоции от таких новостей. Люди рождаются, люди умирают, вновь, что поделать…

35. Двор.

Подойдя к своему двору, я вдруг заметил машину, девятку Зем, стоящую в тени дома. Тень от луны, я имею ввиду, потому как было уже темно, но видимо, полнолуние, так хорошо я видел двор глазами, привыкшими к темноте по дороге. Вот суки, решили меня завалить, тут же решил я, хрен вам, я сам вас завалю, и бросился бегом назад, к своей машине. По дороге несколько раз споткнулся, чуть не упал, то ли от набранной скорости, то ли от выпитого количества алкоголя, а точнее от их суммы. Добежав, достал быстро ствол, сел, завел машину, но тут же передумал, выскочил и побежал обратно, даже не заглушив и не закрыв ее. По дороге, опять чуть не упав, я вдруг понял, что бегу по городу, размахивая пистолетом, тут же сунул его за ремень. Добежав до того места, где я их встретил, видя машину сбоку, со стороны пассажира, я быстро поднял пистолет и сразу, практически не метясь, три раза подряд нажал на спусковой крючок. Три раза щелкнул затвор. Идиот, подумал я, ты пьян, соберись, что ты делаешь, даже не передернул затвор, прежде чем стрелять. Быстро передернул, поднял пистолет, попытался прицелиться, но рука гуляла, а грудь сильно вздымалась, после бега, потому я не мог навести прицел не только в переднее окно автомобиля, но и вообще, в машину в целом. Так, куда ты торопишься, осенило меня, они же тебя караулят, значит никуда не денутся, это тебе не дичь на охоте, которая сейчас взлетит, так что можно успокоиться и спокойно посмотреть, кто из нас охотник, а кто зверь. Я обошел дом и зашел сзади. Теперь, на фоне фонаря от моего подъезда, куда был направлен их автомобиль, я отчетливо видел, что за рулем Сема, так как его не было видно из-за сиденья, а рядом Зема, подпирает крышу. Теперь я спокойно поднял пистолет, думая с кого начать. Подожди, а гильзы – еще одна умная вещь докатилась до меня, на фоне обретаемого спокойствия и уверенности. Пришлось опять опустить руку и оглядеться по сторонам. Взгляд привлек огонек круглосуточного ларька, спрятав пистолет за пазуху, двинулся к нему. Купил банку дорогого импортного пива, попросил пустой пакет к ней. Вернувшись, несколькими большими глотками выпил пиво, смял банку, положил в карман, одел пакет на руку с пистолетом, ну вот, подумал, теперь гильзы не разлетятся, а останутся в пакете. Целиться, правда, еще сложнее стало, подошел поближе, внимательно огляделся по сторонам. Так, все ли я продумал на этот раз? Нет, конечно, идиот, тебя наверняка видел продавец ларька, хоть вся витрина и была заставлена пачками сигарет. Это все алкоголь, что ты делаешь? Разве можно заниматься такими вещами пьяным? Или только пьяным и можно? Что же делать теперь? Отпустить эту дичь? И тогда они опять станут охотниками, а ты зверем. Опять же, ты первый подозреваемый будешь, около дома-то. А что делать? Проучить их может, хоть маленько? Поднял пистолет, навел на Зему, сказал – Бах, – потом на Сему, – Бах, – потом между ними, и нажал спусковой крючок. Видимо, пакет здорово заглушает грохот выстрела, ибо услышал, как завелась машина и взвизгнули шины, загорелись стопсигналы задних фонарей. Тогда я выстрелил еще два раза стараясь попасть по фонарям, видимо, не попал, а машина быстро исчезла за углом, под дым колес. Тогда, сунув пистолет прямо в пакете за пазуху, пошел быстрыми шагами обратно к машине. Дойдя до нее, спрятал пистолет на место, пакет с гильзами сунул в карман, сел за руль и рванул в сторону Поляны. Уже за городом, раскидал гильзы в траву по одной, в окно прямо на ходу, виляя по дороге и чуть не съехав в обочину пару раз, когда старался прижаться слишком близко.

– Случилось что? – встретил меня Жженый, удивленно обрадованным голосом.

– Да, Настя девочку родила. А еще твои друзья опять хотели меня убить, – пробурчал я недовольно, оттолкнув его с дороги, и пошел подниматься наверх в спальню.

– Да ты что? – забубнил он, семеня за мной следом, чуть не наступая на пятки, – Радость то какая, ты не пойми, это я про Настю, конечно, а не про тебя, я имею ввиду, тебя убить, что случилось то? Скажи нормально. Какие друзья? Бред какой то, да ты бухой просто, я вижу же.

– Земы, твои друзья, караулили меня возле дома, да я им задал перцу немного.

– Что за бред, не может быть, – залепетал он и остался стоять посреди лестницы, ошарашенный.

– Еще как может, – сказал я, устало бухаясь в кровать прямо в одежде, – Если твои друзья приедут сюда, не будите, хотя бы, когда будете убивать, не то я вас сам поубива…

36.

Похмелье.

Слить жидкость, залить жидкость. Много ль человеку надо в раннее утро? Пока он еще плохо соображает, спросоня, и еще не проснулись его амбиции. Особенно с похмелья. Нет, наоборот, залить жидкость, что-нибудь вкусное, с газиками, а потом слить уже худшую жидкость. Как машина – отработку. Залить бы кваску, слить мочу, главное не перепутать. Какие дурацкие мысли только не приходят в голову утром, с похмелья. Нет, лучше пива. Лучше от пива не станет, даже станет еще хуже, станешь просто пьяным, а пьяным я быть не хочу, ни в коем случае. Но лучше быть пьяным, чем как сейчас, значит кое-какой случай, но есть. Очень хочется ссать, но еще больше не хочется вставать, ни за какие деньги. Сколько же противоречий. Организм человека – совершенство эволюции, вроде, казалось бы, но, оказывается, не смог выработать главное качество – вырабатывать ночью из мочи пиво, не мучился бы я сейчас, что делать. На худой конец рассол, да, лучше рассол, чем пиво, пожалуй, из огурцов. Но этот урод делает все наоборот. Поэтому мне сейчас не до мечтаний, поливочный шланг, вот что мне нужно, грамотно размещенный, смог бы мне помочь, или два шланга? Вроде просто, два шланга бы меня устроили, один с пивом, другой пустой. Ладно, мечтай не мечтай, а они не появятся, значит, надо вставать. Но самое трудное вставать не у себя в квартире, где температура воздуха регулируется отоплением. Нет, тяжело вставать из-под нагретого тобою одеяла, когда дом за городом выстывает к утру, неотапливаемый, когда ты носом чуешь, как холодно за пределами кровати. Вот где мы, городские жители, проявляем чудеса силы воли.