Лев Тахтаров - Волчий билет

– Да ладно, брось, поехали с нами, – начали хором все уговаривать меня.

– Да не, не могу, у меня дела есть с утра, важные, с Лешим одним нужно перетереть, – соврал я, – Если с вами поеду, завтра не встану, после огненной воды-то вашей. И вы там поаккуратнее, сильно не напивайтесь, а то в город потянет опять, знаю я вас, стариков-разбойников.

– Да мы так, немного, под мясо выпьем и все, ну поехали, – потянул меня за локоть Жженый.

– Ага, по усам текло, а в рот не попало, так, что ли, – потянул я руку обратно.

– Да ладно, – «отпустил» меня Фил, помогая освободиться, – Должен же хоть кто-то из нас работать, – пожал руку и обнял на прощание.

Таким же образом попрощался я со всеми, даже с Земами.

– Эй, скороходы, до дому-то довезите, – опомнился в последний момент.

37. Варшавский.

Пару дней я никого, кроме Кати, Слава Богу, не видел, что не удивительно, а затем, наконец, получил сообщение от Деда, что нужно встретиться, у Праги. Приехал заранее, машину поставил в соседнем дворе, взял кофе, сел за наш любимый столик, уставился в окно и невольно предался воспоминаниям, как мы весело проводили здесь время с Хохлом.

Помню, появилась здесь молоденькая и хорошенькая официантка, так вот Хохол распорядился, чтобы кроме нее никто нас не обслуживал сегодня и за один вечер уговорил ее выйти за него замуж. Развел ее, что его родители, мол, познакомившись вечером, наутро уже были в ЗАГСе, хотя даже не провели ночь вместе, и это был очень счастливый брак. Сказал, что мечтает последовать их примеру, а когда увидел ее, то понял, что это судьба. Короче, в таком духе, одними разговорами, не вставая с места, сделал ей предложение и получил согласие, в окружении человек десяти, наверное, пацанов. Думаю, он разбил ей сердце, когда не позвонил ей на следующий день. Или позвонил? Уже не помню.

Тем более, вон, Палыч уже подъехал. Минуту подождав, я понял, что он не собирается выходить из машины, пошел сам к ему.

– Сумки куда выгрузишь? – перешел он сразу к делу, поздоровавшись и оглядываясь, не замечая моей машины.

– Вон за тем домом, – показал я.

– Вот это правильно, – подметил он, заводя машину.

– Что, даже не зайдешь, поужинаем? – спросил я, когда мы вернулись к ресторану.

– Не, поеду, дела есть, – наверное, соврал он.

– Я понимаю, ты обижаешься на меня.

– Нет, Игорь, не надо, я все понимаю, не дурак, – тут же перебил он, – У вас жизнь такая, у Хохла была, у тебя, кто я, чтобы судить? Знаю, вы по лезвию ходите. Ладно, иди, – махнул он рукой, видно, что разговор был неприятный для него и он хотел быстрее избавиться от меня.

– Ладно, – попрощался я за руку и вышел из машины.

– Береги себя, – услышал во след, повернулся, махнул в ответ трогающейся машине.

Партия была еще больше, чем обычно, четыре тяжелые сумки. Хорошо, во-первых – денег больше, во-вторых – я давно хотел привлечь Колю Варшавского, познакомиться поближе, не зря же Хохол доверял ему, не меньше чем мне, а то еще и больше, очень может быть, за одной партой все-таки несколько лет сидели.

Колю уговаривать не пришлось, через день мы уже сидели с ним в купе вагона, пили чай и беседовали. Купе я выкупил полностью, от любопытных глаз, но это так, причина, больше для комфорта. Оказалось, у него уже двое детей, мальчик пяти лет и девочка трех. Жена работает бухгалтером на железной работе. Если учесть, что его должность директор благотворительного фонда, то получается образцово-показательная семья. Это со стороны, но, если сейчас заглянуть в его сумки, то получится семья уголовника. Вот так у нас все переплетается в жизни.

А особенно, сошлись на шахматах.

– Шахматы брать? – спросил он меня, вторым делом, после согласия ехать.

– Конечно, – ответил я, ведь отец, страстный любитель шахмат, научил меня играть в таком мелком возрасте, что я и не помнил, как он меня учил, так что мне казалось, что я с рождения умел играть. Правда, с тех пор, как родители съехали, практики у меня не было совсем, с учетом армии и стройбата, года четыре, наверное, получается.

– Отлично, – обрадовался Коля.

В шахматы он играл получше меня, судя по количеству выигранных партий, но я ему тоже иногда давал бой. Мне тем интереснее было играть, у сильного учишься. Он серьезно занимался шахматами еще в школе, ходил на кружок с первого класса по последний, знал разные гамбиты, читал литературу, знал имена всех знаменитых гроссмейстеров, а я играл просто по своим, так сказать, способностям.

– Видишь, я умнею, играя с тобой, а ты тупеешь, расставляй, – шутливо хвастался я, выигрывая у него очередную, хоть и редкую, партию.

– Это точно, – кивал он в ответ, торопясь расставляя фигуры, чтобы отыграться, расставлял у нас всегда проигравший.

– Что, уже приехали? – удивленно спросил я, оторвавшись от доски, глянув в окно и увидев высокоэтажки Подмосковья. Никогда так быстро я не ехал поездом до Москвы.

– Точно, давай еще одну, точно успеем, – в азарте ускорился Коля расставлять фигуры.

В Москве все прошло, как по маслу. Гостиница. Утром стулья, вечером деньги, все как у классика. Съездили мы только в ближайший торговый центр, прикупили себе одежды, близким подарки, он – семье, я – Жженому крутую футболку и джинсы, Кате сережки.

Остальное время в гостинице опять провели за шахматами, как и обратный путь.

В гостинице, за очередной партией, рассказал он мне интересную историю, про шахматистов. Садятся два знаменитых международных гроссмейстера дома выпить и поиграть за рюмкой в шахматы. Договариваются, ради смеха, кто рубит пешку – выпивает стопку водки, фигуру – сто граммов, ферзя – двести граммов. Коля назвал их имена даже, но я сразу благополучно забыл. Так вот, один из них, сразу, буквально вторым или третьим ходом, жертвует ферзя, тотально отдавая преимущество в игре. Но соперник его выпивает стакан водки, тем самым теряя преимущество трезво мыслить. Далее, эту партию пожертвовавший ферзя игрок доводит до победы, с помощью, конечно, водки. Посмеявшись, я предлагаю Коле повторить такую партию, но урезать все-таки граммы, хотя-бы на половину, мы же не международные гроссмейстеры. Коля, конечно, соглашается. Но, как-нибудь, по прибытию, замечаю я, а то деньги до дому не довезем.

Но довезли благополучно. Коле отдал полторы тысячи, по его словам, Хохол давал ему столько за поездку. Он был очень доволен, видно, что для его семьи это большое подспорье, попросил не забывать его в следующий раз, да и вообще.

– Что ты, Николай, я же должен отыграться, да и пьяная партия у нас скоро по плану, только раскидаюсь, – кивнул я на саквояж с наличкой.

– Пока, спасибо, готов в любое время, – еще раз поблагодарил он, прощаясь.

Поделив деньги дома на пакеты, согласно долям, назначил я встречу, Деду и Семенычу, пока Фил не попытался на них лапу наложить.