Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

— Что, перестрелку в парке забыть не можешь? — невесело поддел его Федор Филиппович.

— Ну, до перестрелки как таковой дело не дошло, — уточнил Слепой, — с их стороны прозвучал всего один выстрел, да и тот, что называется, в свои ворота. Но факт, согласитесь, весьма показательный. Кто-то же их предупредил, что никакого беглого бомбиста в природе не существует! И этот кто-то располагает широчайшими возможностями и неограниченным доступом к информации для служебного пользования.

— Да, условия для работы не самые комфортные, — вздохнул Федор Филиппович. — А главное, не люблю я со своими воевать! Меня и так уже за глаза палачом обзывают, а скоро, боюсь, и прятаться перестанут.

— Обзывают те, по ком давно пуля плачет, — все-таки счел возможным слегка утешить начальство Сиверов. — Или просто дурачье.

— Бог им судья, — нетерпеливо отмахнулся от его сочувствия генерал. — Надо, пока не поздно, обсудить самый, на мой взгляд, важный вопрос. И самый щекотливый. Рассуждаешь ты логично и вполне убедительно, но все твои рассуждения — замок на песке. Фундамента под ними нет, и знаешь, почему? Потому что невозможно логически объяснить самое главное: КАК, черт возьми, ты вышел на эту шайку. Просто шел по улице и споткнулся о шахидку, доставленную в Москву по приказу того самого человека, за которым мы все уже который месяц гоняемся, высунув языки. В два счета склонил ее к добровольному сотрудничеству, внедрился в банду и получил ответственное задание, от успеха которого зависит исход всей военной кампании… Ты сам чувствуешь, как это звучит?

— Как полный бред, — ответил Сиверов с готовностью, прямо указывавшей на то, что он провел немало времени, размышляя на затронутую Федором Филипповичем тему.

— То-то и оно, — сказал генерал.

— Куда более логичным и фундаментально обоснованным выглядит предположение, что все это — просто отвлекающий маневр, предпринятый с целью ввести нас в заблуждение и нанести удар там, где мы его не ждем, — сказал Глеб. — Действительно, легкость, с которой я вошел с ними в контакт, выглядит крайне подозрительно, а уж случайная встреча на улице с родной сестрой махачкалинского смертника и вовсе попахивает мистикой, которую, как вы знаете, я терпеть не могу. Или она все-таки не Джабраилова? — вдруг встревожился он.

— Джабраилова, Джабраилова, — успокоил его Потапчук. — Я навел справки, сомнений никаких — это она. Исчезла в Махачкале в день смерти брата, объявлена в розыск. Фотография в ориентировке ее, и местной милиции даже удалось найти свидетелей, у которых хватило смелости признаться, что они видели, как Залину Джабраилову увезли от магазина на шикарном белом пикапе, а ее брата задержали на улице милиционеры за то, что размахивал пистолетом, и затолкали в тот самый «уазик», на котором он двумя часами позже таранил ворота Кировского РОВД. Так что она — это точно она, и рассказ ее полностью подтверждается.

— Тем хуже для меня, — сказал Глеб. — Я же говорю — мистика! Куда проще и логичнее предположить, что я переметнулся на сторону противника и теперь вожу вас за нос, отрабатывая полученное авансом вознаграждение.

— Да, — с серьезным видом согласился Федор Филиппович, — это действительно расставляет все по своим местам.

— Для вас — может быть, а для меня — нет. Потому что я-то знаю, что действительно случайно оказался в Измайлово и случайно наткнулся на эту девушку. Кроме того, если бы я взялся водить вас за нос, я придумал бы что-нибудь более убедительное, чем случайная встреча с нужным человеком посреди двенадцатимиллионного города, да еще и в районе, где мне абсолютно нечего было делать!

— Может, у тебя случилось помутнение рассудка, — предположил генерал. — Не сумел придумать убедительное вранье и решил: чего там, и так сойдет! Генерал мне доверяет, и даже сама великая Ванга говорила, что я — экстрасенс… А на паранормальные способности еще и не такое можно списать!

— Мне сдать оружие? — надулся Сиверов.

— Любишь смеяться над другими — умей терпеть шутки в свой адрес, — попенял ему Федор Филиппович. — Ладно, допустим, я тебе верю. И что получится, если принять за аксиому, что ты — не крот, а просто счастливчик?

— Получится, что версия об отвлекающем маневре не такая уж логичная и убедительная, как может показаться на первый взгляд. Есть как минимум две причины, в силу которых она-то как раз и представляется полным бредом. Первая: если нас хотели ввести в заблуждение, зачем было затевать стрельбу в парке? Приняли бы меня в образе Стрельникова, как родного, и сливали бы дезинформацию в любых количествах… Чем плохо? Зачем такие сложности — девушка, скинхеды, грузовик, ложный теракт?

— Стрельбу в парке затеял ты, — напомнил генерал. — Нервы не выдержали, что-то почудилось, вот и сорвался… И задание провалил. А теперь заговариваешь мне зубы.

— Тогда бы я сказал, что они первыми начали в меня палить, — резонно возразил Глеб. — И вообще, что же это получается: опять у вас я кругом виноват?

— А кто же еще? — хладнокровно парировал Потапчук. — Как ты правильно подметил, нас в этом деле всего двое: ты да я. Кто же, если не ты?

— Вы, товарищ генерал.

— Не понял, — строго произнес его превосходительство.

— Да что ж тут непонятного-то, господи! Не пейте вы больше этот коньяк, ей-богу, невозможно же работать… Если легенду бомбиста Стрельникова теоретически мог расколоть любой человек, обладающий для этого необходимыми возможностями, то в случае с Залиной Джабраиловой все чуточку сложнее. Чтобы так ловко ее мне подсунуть, нужно было, как минимум, знать, кто я такой — кем и на кого работаю, как выгляжу, на чем езжу, какое задание выполняю в данный момент… А кому, кроме вас, это известно?

— Никому, — озадаченно ероша шевелюру, признал Потапчук.

— Вот это и есть вторая причина, по которой версия об отвлекающем маневре не кажется мне достойной внимания, — заключил Глеб.

Они немного помолчали, каждый по-своему думая об одном и том же.

— Значит, завтра, — сказал, наконец, Федор Филиппович.

— В полдень, — уточнил Глеб. — Ну, плюс-минус…

— Естественно. Ты сейчас куда — домой?

— Нет. Это ж с утра опять прощаться, снова что-то врать, а потом еще приводить себя в соответствие с обстановкой… Я здесь заночую. Хочется еще немного посидеть за компьютером, проверить кое-что…

— Какие-то конкретные мысли? — заинтересовался генерал.

— Да нет, наоборот, смутные сомнения, — сказал Глеб. — Как будто сел на гвоздь и не пойму: то ли там, снизу, и вправду что-то колется, то ли это мне мерещится… Может, вас сначала подвезти? Компьютер никуда не убежит, спать я все равно не собираюсь…

— Нет, — внезапно приняв удивившее его самого решение, отказался Потапчук. — Я, пожалуй, посижу тут, с тобой. Если не помешаю, конечно.