Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

Глеб хмыкнул и почесал стриженый затылок. Принятая полчаса назад таблетка препарата, нейтрализующего алкоголь, уже подействовала; хмель прошел почти мгновенно, но запах, разумеется, никуда не делся.

— Было дело, — признался он. — Ходил в народ, налаживал контакт с братьями по разуму. Так что это, можно сказать, была производственная необходимость.

— Вот и у меня производственная необходимость, — устраиваясь на диване, проворчал Потапчук. — Тоже контакт… Вернее, стыковка на орбите. Как же без смазки?

— Высоко? — как бы между прочим поинтересовался смекалистый Глеб.

— Высоковато, — кивнул генерал. — Выше, во всяком случае, чем я привык летать. А ты вообще только и можешь, что, сидя внизу, время от времени сбивать с этой орбиты потерявшие управление объекты. Ладно, оставим на время военно-космическую тематику и вернемся к делам земным — так сказать, к нашим баранам.

— Что бараны, то бараны, — согласился Глеб и кратко ознакомил генерала с подробностями исторической встречи в прихожей съемной квартиры в Измайлово.

— Помощник депутата, — выслушав его, хмыкнул Потапчук. — Вот так у электората и вырабатывается негативное отношение к органам законодательной власти!

— Каков электорат, таковы и органы, — заметил Глеб.

— Ну, и до чего же ты со своим электоратом договорился?

— Даже сказать неловко, — застеснялся Сиверов. — В общем, если я все правильно понял, мы условились завтра около полудня устроить еще один взрыв на станции метро «Лубянка».

— Что?! — вскинулся генерал. — Ты что, опять с Забродовым встречался? После этих встреч ты всегда начинаешь как-то странно шутить. Но позволь заметить, эта шутка не лезет уже ни в какие ворота. Даже Илларион ее бы не оценил.

— Какие уж тут шутки, — сказал Глеб. — Я как раз хотел просить вас как-нибудь устроить, чтобы завтра в указанное время и в указанном месте не работала мобильная связь…

Федор Филиппович взъерошил пятерней волосы.

— Вот так просьба, — сказал он после непродолжительной паузы. — Действительно, юмором даже и не пахнет. Ты знаешь, сколько в городе мобильных операторов? Ты можешь вообразить, о каких убытках идет речь? А что они с нами за это сделают, ты можешь себе представить? Ведь по судам затаскают, на части разорвут!

— Нашу контору? — позволил себе усомниться Глеб.

— Да плевать они хотели на нашу контору! Контрольные пакеты все до единого за границей, и головные офисы вместе с советами директоров там же, за бугром. Да и не будет этого ничего, они просто поднимут нас на смех, когда мы обратимся к ним с такой просьбой: взять и вот так, за здорово живешь, обесточить аппаратуру.

— Они будут смеяться еще сильнее, когда рядом с выходом из метро взорвется машина с гексогеном, — предрек Глеб. — Не легковушка, заметьте, а грузовик. И вы будете хохотать вместе с ними, потому что за рулем этого грузовика будет сидеть ваш покорный слуга. Наконец-то и мне представится случай побывать на высокой орбите! Кому из архангелов вы хотели бы передать привет? Думайте быстрее, время не ждет! Завтра в двенадцать ноль-ноль мне предстоит серьезный разговор у райских врат, надо бы подготовиться — побриться, чистое бельишко надеть…

— Да погоди ты, — с досадой перебил его Федор Филиппович, — погоди со своим словоблудием! Это что — серьезно? Ты хочешь сказать, что они изменили план? А как же шахидка?

Глеб вытряхнул из пачки сигарету.

— Насчет планов они ничего не сказали, — проговорил он, закуривая. — Рядовые исполнители, пешки — что они могут знать, кто их станет посвящать в свои замыслы? Но когда я привел девушку, они обрадовались так, будто и впрямь нашли заблудившуюся в чужом городе сестру. Так что, полагаю, шахидка остается в силе. А грузовик нужен для страховки, на тот случай, если девушку задержат или машинка не сработает. А еще — для усиления эффекта. Вы только представьте: вот она взрывается в метро. Грохот, дым, кровь, разорванные тела… Начинается паника, народ валом валит наверх, а снаружи, наоборот, к станции подтягивается любопытное дурачье — поглядеть, что стряслось, сделать пару фотографий на память. Сюда же менты и самые инициативные сотрудники нашей расположенной поблизости конторы. И тут в этой вопящей и мечущейся толпе взрывается грузовик, в котором этого чертова гексогена никак не меньше тонны… Как вам такой сюжетец? Думаю, тут сорока покойниками дело не обойдется!

Федор Филиппович употребил одно из тех словечек, которыми обычно не пользовался, оставляя это приятное занятие нижним чинам — по преимуществу прапорщикам.

— Глушилки попробовать? — размышляя вслух, пробормотал он.

— Глушилки помогут внизу, в помещении станции, — заметил Глеб. — А на площади толку от них будет, как от козла молока. Да и не о том мы с вами говорим, Федор Филиппович. Предотвратить этот теракт проще пареной репы, поскольку мы о нем знаем. Прикажите, и я прямо сейчас смотаюсь в Измайлово, упакую моих корешей и доставлю к вам сюда для приватной беседы. Они нам скажут, где ночует грузовик, мы вышлем туда спецназ… да я и сам справлюсь — как говорится, без шума и пыли. Девушку отправим домой, к маме с папой, станцию на всякий случай закроем, а джигитов засунем в СИЗО и заведем уголовное дело по статье «терроризм». И все, теракт предотвращен, можно вертеть дырки в лацканах и оттопыривать карманы. Тут вопрос в другом: чего мы хотим? Просто предотвратить теракт или предотвратить теракт и попутно взять за хобот этого Юнусова, чтобы посмотреть, что это за овощ у нас на грядке вызрел? Правая рука Хаттаба… Да где этот баран видел у Хаттаба правую руку?!

— Ну, родился-то он с двумя, — иронически заметил Федор Филиппович, немного успокоенный тем обстоятельством, что двойного взрыва на Лубянке, кажется, действительно можно избежать, даже не прилагая к этому каких-то особенных, сверхчеловеческих усилий. — Послушай, а может, ты зря драматизируешь ситуацию? Ты действительно проделал огромную работу, выявив преступную группу, члены которой, возможно, выдадут нам главаря…

— Вы сами-то в это хоть чуточку верите? — непочтительно перебил начальство Слепой. — Вы их видели, этих «членов»? Это же пушечное мясо, марионетки! Ничего они нам не скажут. И не по идейным соображениям, а просто потому, что ни черта не знают. Если у них есть связь с Юнусовым, то она, скорее всего, односторонняя. Как только мы их возьмем, он просто выбросит мобильный телефон и купит другой в ближайшем салоне связи. А вместо нескольких баранов, которых мы запрем в кутузке, выпишет с Кавказа десяток новых… Нет, это пустой номер. Прямой контакт с Юнусовым, возможно, поддерживал Тагиев, который застрелился в парке. Иначе с чего бы ему стреляться? Мент-перевертыш — не тот психологический тип, которому свойственны подобные импульсивные поступки, он вышиб себе мозги, потому что знал: в его случае выражение «лучше смерть, чем плен» — это не просто красивый лозунг, а голая правда. Нет, Федор Филиппович, эта девушка и все, что вокруг нее наверчено, — наш единственный шанс. Не воспользуемся — локти будем кусать!