Артем Черкизов - След на золотом песке

Забросив на заднее сиденье сумку с вещами, Серов отъехал от дома и только завернул за угол, как к дому с другой стороны подкатили две иномарки с людьми Нерона. Но, увы, птичка упорхнула из гнезда.

Егор нетерпеливо топтался, пока отец Александр, который и так вставал ни свет ни заря, оденется и выйдет к нему.

— Что-то случилось?

— В самое ближайшее время надо ждать гостей.

— Почему? Есть основания?

— Пропал наш человек, которого я поставил присматривать за машиной, обнаруженной в ельнике.

— А машина?

— И сама машина тоже пропала, — сообщил Егор угрюмо. — Или он работал еще на кого-то, или его уже больше нет.

— Кто был этот человек, откуда? Приехал с вами или ты нашел его уже здесь? — спросил отец Александр.

— В том-то и дело, что он не здешний, приехал с нами.

— В поселке все на месте?

— Сейчас мои люди проверяют.

— Гости на месте?

— Гости еще спят, их проверили в первую очередь.

Отец Александр был в курсе того, что в городе сменилась власть и что там сейчас заправляет совершенно новая команда. Причем все они как раз из столицы. И с их появлением в городе начался самый настоящий беспредел. Знал он и фамилию Кочеткова, который обеспечивал порядок в городе до этого, но не знал его в лицо. Может быть, если бы последний представился отцу Александру именно как тот самый Кочетков, то возможно, и отношение к нему со стороны священника и его людей было бы не таким подозрительным. Им, по крайней мере, были бы понятны причины, которые заставили вора в законе скрываться от мира в изолированном поселке.

— Рабочие на прииск уже ушли?

— Нет, но скоро уйдут, — Егор бросил взгляд на дорогие японские часы, которые были очень неуместны на его руке, спрятанные в рукав застиранной старой рубашки.

— Тогда ты знаешь, что делать.

Отец Александр произнес эту фразу обычным тоном, словно речь шла о чем-то обыденном, но Егор прекрасно его понял.

— Хорошо, это будет сделано сегодня.

Смиренное лицо Егора никак не соответствовало теме разговора.

— Без шума, — уточнил отец Александр.

— У меня все для этого готово.

«У меня тоже все готово, — подумал отец Александр. — Как только начнется паника в поселке, вызванная пожаром, надо постараться чисто организовать собственную мнимую смерть, но прежде должен умереть этот всезнайка. Если он хоть что-то почует неладное, мой вариант ухода не пройдет. Те, кто наверху, поверят, а он слишком хорошо меня изучил за время, пока мы работали вместе».

Несмотря на то, что Малыш почти всю ночь провел на ногах, ему вполне хватило для сна несколько часов. И все равно он проснулся раньше Кочеткова. Сразу же по заведенному распорядку он занялся утренней пробежкой и разминкой. Ему очень хотелось проверить по реакции своего сопровождающего, обнаружили ли пропажу автомобиля и дозорного.

Наблюдатель сидел в кустах, Малыш пробежал почти рядом с ним, сделал вид, что ничего не замечает. Что его сразу насторожило, так это отсутствие в руках у дозорного длинноствольного охотничьего ружья. Вместо ружья у того был Калашников с укороченным металлическим прикладом.

«Ничего себе заявочки! — подумал Малыш. — Они стали относиться к нам куда строже, чем вчера. Значит, пропажа машины стала известна. Почему же они тогда мою «Ниву» оставили на месте? Или уверены, что воспользоваться ею я не смогу, так как она находится в пределах поселка?»

Малыш привык принимать решения сразу. Вот и сейчас он, чувствуя за собой движение наблюдателя, подумал, что воспользоваться машиной Кочеткова, а тем более своей, он не сможет. Да и не нужно. Теперь, когда они знают о том, что джип исчез, будут куда бдительнее. Возможно, машина уже найдена. Ведь он отогнал ее совсем недалеко, а что такое для знающих лес людей найти машину по следам? Значит, там может быть засада. И теперь из нескольких человек.

«Может, оно и к лучшему, — он прикидывал, как ему лучше исчезнуть из поля зрения своего сторожа и подкрасться к нему сзади. — Вряд ли они подумают о том, что кто-то может следить за машиной, увозящей рабочих с той лесной поляны, на своих двоих».

Малыш прекратил движение, и его сопровождающий сделал то же самое. Теперь в окружающем их лесном пространстве, кроме специфического лесного шума, не раздавалось ни одного постороннего звука.

«Ну, а теперь мы с тобой посоревнуемся, кто умеет ходить по лесу без шума, — усмехнулся про себя Малыш, начиная движение в противоположную сторону. — Посмотрим, что ты умеешь».

Легкие штаны и куртка, в которых он обычно совершал по утрам свои пробежки, были болотного цвета, не мешали телу свободно двигаться и совершенно сливались с листвой окружающих кустарников и деревьев.

Через какое-то время Малыш услышал потрескивание сухих веток.

«Опоздал, — удовлетворенно отметил про себя Малыш, не прекращая движения и заходя в тыл своему противнику. — Там меня уже давно нет. И не такой уж ты хороший охотник! Любой зверь, которого выслеживал, давно бы тебя услышал. А сейчас мы с тобой махнулись местами. Ты уже не охотник, а дичь, за которой охотятся».

Малышу хотелось, прежде чем он отправится следить за машиной с рабочими, иметь в руках оружие сторожа. Тот автомат, который он ночью забрал у убитого, Малыш оставил в машине.

Почувствовав себя охотником, настигающим зверя, он совершенно забыл о том, что спал всего несколько часов. Он чувствовал каждую жилку, каждый мускул, и все, что сейчас происходило, доставляло ему настоящее удовольствие.

«Если бы я верил в то, что человек рождается каждый раз в ином обличье, то вероятнее всего, я раньше был хищным зверем — тигром, пумой или леопардом. Неплохо было бы и в той, другой жизни, которая последует после смерти, родиться снова хищником».

Малыш не мог представить себя каким-нибудь растением или бесхарактерным травоядным, которому со всех сторон грозит опасность.

«Ладно, я еще согласен родиться какой-нибудь акулой или, на худой конец, щукой».

Он уже оказался за спиной своего противника, а тот растерянно прислушивался, искал как сквозь землю провалившийся объект наблюдения, стараясь передвигаться бесшумно, хотя у него это получалось куда хуже, чем у Малыша.

«Нервничает, — Малыш услышал звук передергиваемого автоматного затвора. — Это хорошо. Чем больше человек нервничает, тем меньше он способен слышать, видеть, думать, действовать. Не надо только допускать, чтобы он со страху нажал на курок и наделал тут шума, — решил Малыш, и движения его стали быстрее. — До поселка рукой подать. Автоматная очередь будет там хорошо слышна и может мне все испортить. Его-то я все равно успею отправить на тот свет, — ноги Малыша двигались по прошлогодней листве, наступая именно туда, где они не могли произвести ни малейшего шума. — Но после еще одного трупа они станут осторожничать, введут в поселке военное положение и окружат его цепью сторожей».