Артем Черкизов - След на золотом песке

Двое вернулись от машины, вся троица повозилась вокруг постройки, потом отошла в сторону, даже прилегла, и вдруг на глазах Малыша постройка развалилась на части, взлетев на воздух, а потом уже ударил звук мощного взрыва.

«Ничего себе сюрпризики!» — Малыш от удивления аж привстал, высунувшись из-за куста, за которым скрывался. Но если бы даже он сейчас вышел наружу, его вряд ли кто-нибудь бы заметил. Троица была занята тем, что проверяла результаты содеянного, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Они были абсолютно уверены, что никого на сотню-другую километров вокруг нет и быть не может.

Удостоверившись в том, что все в порядке, троица снова заспешила к машине. Один забрался на место водителя, двое других устроились в кузове, и грузовик стал медленно взбираться по склону вверх, возвращаясь в поселок. Но уже без работяг.

Малыш пропустил машину, но не стал сразу же возвращаться обратно. Дорогу он теперь знал, провожатые ему не нужны. А вот еще раз убедиться в том, что место действительно имеет отношение к добыче золота, он хотел бы. Заодно и взглянуть, что стало с рабочими после взрыва.

Шум мотора постепенно затих в глубине леса. Малыш не торопясь спустился вниз, перебрался через ручей, предварительно напившись чистой, холодной воды.

Он разулся и с наслаждением ступил босыми ногами в воду. Захотелось вообще раздеться и хоть немного ополоснуться. «На обратном пути, — решил он. — Сначала посмотрю, что там осталось». Когда он приблизился к месту взрыва, то понял, что произошло. Постройка скрывала под собой вход в штольню. Взрыв полностью засыпал вход, причем так плотно и надежно, что вряд ли кто снаружи или изнутри смог бы его прокопать без специальной техники.

«Кранты им, — констатировал Малыш. — Возможно, не сразу. Не каждому врагу пожелаешь такую смерть». Он обошел вокруг этого места, обнаружил несколько заросших входов в другие пещерки-шахточки, но не стал соваться туда ради спортивного интереса. «Мне не десять лет, — одобрил он свое поведение. — Там давно уже ничего интересного нет. Если что-то и было, то оно уже погребено взрывом».

Он решил вернуться в поселок. По его предчувствиям, подобные сюрпризы будут случаться и дальше. А он хотел быть в курсе происходящего. Вероятно, у него появятся какие-то деньги, и возможно, их будет очень много.

Перебираясь через ручей, он нашел место поглубже и с наслаждением погрузился в почти ледяную воду. Поплескавшись минут пять, он почувствовал, что вся усталость, скопившаяся после бега, куда-то исчезла. Возможно, она уплыла вместе с водой ручья, который дружелюбно журчал вокруг него среди камней.

Пора было возвращаться обратно. Малыш оделся и легко взбежал по крутому склону вверх. Автомат теперь не казался ему лишним грузом, и те двадцать километров, что предстояло преодолеть, не пугали его. Несмотря на множество событий, произошедших в это утро, времени было не так много. «Старичок, наверное, только проснулся и гадает, куда я пропал, — думал о Кочеткове Малыш, легко преодолевая километр за километром. — Вот будет потрясен, когда я ему все расскажу».

Стать мэром большого города, входящего в десятку крупнейших городов страны, — большая удача для любого политика. Некоторые всю жизнь стремятся к такому успеху и не достигают его, даже являясь лидерами крупных политических объединений. Виталий Гаврилович Севастьянов не был лидером отдельно взятой партии или движения. И все же добился, чтобы выбор пал именно на него, когда вопрос решался на сборе партийной верхушки.

Принципиальных людей в политике сегодня практически не осталось. Любой готов продаться или продать всех и вся, если дадут хорошую цену. Но Севастьянов мог переплюнуть в этом деле кого угодно.

— Если сказал «А», то говори и все остальные буквы алфавита, — утверждал он. — А то никогда не доберешься до своего кровного интереса, ведь буква «Я» — последняя буква. Пока за глотку первые тридцать две не возьмешь, ничего не добьешься.

И он брал за глотку, и добивался. Не своими руками, брали другие, но результатами пользовался он. Именно за эти качества его и послали в город бороться за должность мэра. Потому что знали: если Севастьянов вцепится, то его уже не оторвешь.

Но время многое меняет в человеке. Особенно если он это время тратил не впустую. Совершив массу поступков, которые никак нельзя назвать чистыми, добившись, чтобы выбрали именно его, новый мэр понял, что эта должность куда выгоднее, чем он думал.

«А почему бы мне не стать любимым мэром города, чтобы меня выбирали не на один срок, а на несколько, разве нет таких примеров? — думал он, когда прошли первые девять месяцев его деятельности в этой должности. — Пора родиться новому Севастьянову, родному отцу всех горожан, защитнику обездоленных, другу имущих, справедливому судье для тех, кто оступился».

Вот тогда-то он и понял, как трудно порвать со старым, как цепко держат его нити, связывающие с теми, чьими услугами он пользовался все это время. Один Нерон чего стоил! Убрать его просто так, выбросить как ненужную вещь не получалось. Нерон знал очень многое из того, что могло раз и навсегда испортить Севастьянову карьеру. Не то что в мэры, даже в дворники бы не взяли после обнародования всего, что творил Нерон по его приказу.

Но Нерон со своей командой становился неуправляемым. Портил всю репутацию новому градоначальнику. Да, раньше Севастьянов подобно средневековому полководцу, одержав победу, отдавал на разграбление своей команде предмет завоевания. Например, когда он стал депутатом, то ряд его людей тут же стали доверенными лицами, получили какие-то корочки. Кое-кто избежал встречи с законом, получив взамен оказанных услуг индульгенцию, отпускающую совершенные грехи. Если бы должность мэра этого города рассматривалась Севастьяновым как очередная ступенька для продвижения дальше, то он смотрел бы на проделки Нерона сквозь пальцы. Ну, подумаешь, покуролесит пять лет, пока он мэр, а потом все они вместе переменят курс. Но Севастьянов не собирался никуда отсюда двигать. Во всяком случае, хотел закрепиться тут надолго, если не навсегда.

Разрешив с самого начала Нерону делать в городе все, что тот посчитает нужным, Севастьянов сделал большую ошибку. И он это понимал. Но изменить ничего не мог. Многим шишкам в городе Нерон успел насолить так, что их ненависть к нему распространялась и на мэра. Теперь убедить их в своей лояльности, в хорошем отношении, в перемене своих взглядов было практически невозможно. Требовались контрмеры. А опереться ему было не на кого.

Он, еще недавно называвший Нерона своим близким другом, стал его ненавидеть и, что самое ужасное, бояться. Мэр понял, что Нерон отнял у него и детей. Ни дочь, ни сын не находили с отцом общего языка. Им надо было от него лишь одно — его бабки, его должность, поддержка в щекотливых ситуациях.