Иван Черных - Охота на бизнесменов

— Да, жена жаловалась, что он последние три года ограничивал ее в деньгах и строго следил за расходами. И вообще, жили они не очень дружно: Петропавловский с ней и пасынком обращался грубо, а временами и жестоко. И он подтверждает это, говорит, что хотел с ней расходиться, вот она и мстит ему, оговаривая в грабежах, в бандитизме. Разберись, где тут правда, где ложь.

— Однако в налете на инкассатора участвовала. И скрывала, где муж прятал мотоциклы, угнанные машины, куда выбросила оружие. По-моему, все их россказни — сговор, чтобы запутать дело, опорочить работников нашего отделения.

— Возможно, — снова повторил Подколодный. — Но мы обязаны проверить и эту версию. Вы простите, что разговор с вами я начал на высоких тонах: на девяносто девять процентов был уверен в вашей непричастности к делам Петропавловского, но и этот один процент нельзя было сбрасывать со счетов. Придется и других ваших сотрудников вызывать на беседу.

— Неприятная процедура. Я смирился с ролью подозреваемого, а других это может сильно оскорбить.

— Надеюсь, меня поймут.

Осень выдалась дождливая и ветреная. Октябрь подходил к концу. Ночи становились длиннее и тягостнее. Петропавловский часто просыпался, невеселые думы сжимали сердце и душу, и он не раз задавал себе вопрос: как же так случилось, что он незаметно перешагнул запретную черту, за которой начинались преступления. Ведь он мечтал стать борцом за справедливость, помогать бедным и униженным, карать подлецов, рвачей, мздоимцев. С этого он и начал. Он не испытывал угрызений совести ни за угон на Дальнем Востоке иномарок, приобретенных владельцами на нечестные деньги, ни за разорение Черного Принца, бравшего поборы со своих сотрудников и требовавшего от них обсчетов, обворовывания покупателей, ни даже за ограбление инкассатора, везшего деньги подручным Гогенадзе. Тех людей стоило проучить, и он наказал их морально, а не физически… Он и не собирался никого убивать. Пока…

Он с Парамоновым и двумя девицами отправились солнечным летним днем на озеро Заветное, что в километрах тридцати от Звенигорода, отдохнуть, порыбачить, поразвлечься. Взяли палатку, удочки, выпивку и закуску. Место — лучше не придумать: живописное, с морем цветов на лугу, берега песчаные, купаться — одно удовольствие. И рыба здесь водилась всякая, от карася до щуки. Девицы ахнули в восторге, окинув взглядом зеркальную гладь воды, кувшинки около камыша, лес на пригорке.

— Вот бы пожить здесь недельку, — высказала пожелание Люся, белокурая девица лет восемнадцати, с которой Парамонов познакомил Михаила только утром.

— Я бы и на две согласилась, — поддержала подругу Зоя, любовница Парамонова, разбитная смуглянка непонятной национальности — то ли армянка, то ли молдаванка, — официантка из «Праги», которую Парамонов считает второй женой и встречается с ней частенько.

— В чем дело? Бери отпуск и закатимся сюда на две недели, — согласился Парамонов.

— А тебя отпустят? — спросила Зоя.

— У меня начальники не такие строгие, как у тебя, — засмеялся Парамонов. — Да и я сам по себе, ни от кого не завишу.

Высказывание очень тогда не понравилось Михаилу. Парамонов и при обсуждении дел всегда старался иметь свое мнение и всем видом показывал, что в проводимых операциях участвует на равных, подчеркивал, что в тюрьме даже пахан с ним считался и никто слова оскорбительного ему не смел сказать.

Петропавловский верил ему: Парамонов широкоплеч, коренаст, силен и ловок. На подбородке — косой шрам, след, как он рассказывал, драки еще в школьные годы, когда двое его сверстников, один с кастетом, хотели отвадить от нравившейся ему девушки. «Тому, что задел меня кастетом, я свернул набок челюсть и выбил два зуба, — хвастался Парамонов, — второму из носа сделал лепешку. Больше на меня никто не нападал».

Да, мужик он был крутой, а плотницкая работа постоянно поддерживала его спортивный вид, развивала мускулы…

Они поставили на берегу палатку. Девицы занялись приготовлением еды, а мужчины, настроив удочки, пошли к берегу проверить клев.

Петропавловский вырвался на рыбалку в этом году первый раз. В прошлом году он удачно ловил здесь и карасей, и окуней, и плотву. Разбросав приманку, он закинул удочку поближе к камышу, где играла рыба, выплескиваясь наружу и оставляя на воде расходящиеся круги.

Клев и на этот раз был превосходный. Не прошло и пяти минут, как Михаил выхватил на берег карася граммов на триста. Снимая с крючка добычу, он увидел, что к ним идут двое мужчин. Одному лет пятьдесят, другому — лет тридцать. У старшего на плече двухстволка. С младшим Михаил где-то встречался, кажется, в Звенигороде.

— Мужики, здесь нельзя ловить, — сказал старший. — Озеро сдано в аренду, за него деньги заплачены.

— Кем это? — с усмешкой спросил Михаил. — Уж не ты ли захотел стать помещиком?

— А хотя бы и я. Твое какое дело?

— Где ж ты денег столько взял?

— У тебя не занимал. Так что сматывайся отсюда.

— Озеро ты не строил. Его создала природа, потому оно общественное, и никто не имеет права им распоряжаться, — твердо заявил Михаил.

— Его арендовал кооператив «Аквариум». Весной сюда запущен карп, мы наняты сторожами, — кивнул мужчина на младшего, который смотрел на отдыхающих зло и агрессивно. — Поэтому просим по-хорошему.

— Не просите. Уходите и дайте нам отдохнуть. Я всегда здесь ловил и буду ловить.

— Не будешь, — мужчина вдруг шагнул вперед и наступил на удилище. Бамбук хрустнул под его сапогом.

Михаил вскочил, готовый броситься в драку, но мужчина ловко сбросил с плеча ружье и выстрелил ему под ноги.

— Убирайтесь!

Вырвать ружье и расправиться с незадачливыми сторожами им обоим, владеющим приемами самбо, не составляло труда. Но завизжали в страхе девчата. Из-за разлапистой осины, в тени которой стоял вагончик, на подмогу кооператорам бежало трое мужчин. И Михаил, скрипнув зубами, пошел к машине. В голове уже созрел план мести. Он ждал более месяца, и в одну темную дождливую ночь приехал с Парамоновым на озеро.

В вагончике горел свет, играла музыка. Михаил решил приблизиться и заглянуть в окошко, кто дежурит. Залаяла собака. План пришлось изменить.

По его подсчетам, дежурить сегодня должен был Брюханов, тот самый мужчина с ружьем, сорвавший им рыбалку и отдых с девицами. Михаил передернул затвор малокалиберки и слегка свистнул. Собака зашлась в лае. Дверь вагончика открылась, и вышел мужчина. Лицо его из-за дождя нельзя было разглядеть, но коренастой фигурой он походил на Брюханова. Михаил выстрелил. Мужчина стал валиться. Для верности он выстрелил еще раз. В окне вагончика метнулась фигура, свет погас. Но напарник побоялся выскочить наружу.