Николай Чергинец - Последний герой

Вдруг Лимонова словно током ударило: «Стоп, генерал! Меня же первым познакомил с Рубцовым Игорь Ветров. Да, да, именно Ветров». Лимонов откинулся на спинку кресла и предался воспоминаниям. Полковник Ветров возглавлял аппарат советников МВД в Кабуле. Он был самым информированным оперативником и сам лично возглавлял операции по реализации оперативной информации о душманах. Почти всегда его операции давали прекрасные результаты. Сотни пулеметов, гранатометов, РПУ (реактивно пусковых установок), даже знаменитый переносной ракетно-зенитный комплекс «Стингер» производства США, не говоря уже о миллионах боеприпасов, захватывал у противника полковник Ветров. Не зря все руководители и афганских и советских силовиков в Афганистане сошлись во мнении возложить на Ветрова оборону Кабула. А Ветров чаще других привлекал к своим операциям роту капитана Рубцова.

Судьба свела Лимонова с Ветровым, и они подружились. Лимонов вскоре убедился, что совсем не случайно Ветров любил Рубцова и взахлеб рассказывал о его подвигах. Оба они были одного характера — честные, открытые, смелые.

После Афганистана Лимонов оказался в Москве, а Ветров — в Минске. Сейчас Игорь Николаевич — генерал, заместитель Министра внутренних дел. Они изредка созваниваются. Лимонов в разговоре с Ветровым всегда испытывал чувство вины перед Игорем Николаевичем, который не подвергся в отличие от Лимонова коррозии общества — коррупции и, как прежде, как там, в Афгане, вел бескомпромиссную войну с преступностью.

«А ведь Игорь может знать, где разыскать Рубцова», — мелькнула мысль у генерала, и он потянулся к аппарату ВЧ. После нескольких длинных гудков на том конце провода послышался голос:

— Слушаю вас!

— Игорь Николаевич, привет, это Лимонов! — весело поздоровался генерал.

— Привет, Виктор Владимирович! Рад тебя слышать. Ты знаешь, я как раз собирался тебе позвонить. Думаю скоро навестить Москву-матушку. Значит, и свидеться удастся.

— О, буду рад! Давненько мы не виделись, а видеотелефонами мы с тобой, брат, не обладаем. Как определишься с выездом, сразу же звони — встречу. Постарайся спланировать свое время так, чтобы мы смогли без спешки пообщаться.

— Хуб, — ответил Ветров, что на пумбу означало «хорошо».

Лимонов рассмеялся:

— Практикуешься? Не думаешь ли снова туда?

— Старый я уже для этого… Но все равно без колебания бы рванул.

— Да, да, словно неведомая сила тянет туда, — согласился Лимонов и перешел к главному.

— Игорь Николаевич, вспомни, как ты меня в Кабуле донимал не трогать капитана Рубцова. Помнишь, отделение его роты сопровождало колонну, попавшую в засаду?

— Конечно, помню. Твои же хотели молодого сержантика сделать крайним. А ведь в колонне было два подполковника.

— Да, но рапорт же написал на сержантика твой подчиненный.

— Ну, не рапорт, а устно стукнул один мерзавец Лазебник, который и был одним из подполковников из той колонны. Боялся, что спрос с него будет, вот и решил использовать дружеские связи с твоими подчиненными, чтобы сдать пацана, а самому в сторонке остаться. Лазебник — отъявленный негодяй. Если бы такого поместить в зверинце в клетку, то на ней обязательно надо было бы повесить надпись: «Гад редкий». Он и здесь, в Минске, не раз обливал людей грязью.

— А чем он занимается?

— Из МВД выперли на пенсию, сейчас бизнесом занимается. Крадет по-крупному, людей разоряет, знакомых и незнакомых, доносами сдает… Ну а что это ты о Комбате вспомнил?

— Нужен он мне. Его один мой знакомый разыскивает, хочет работу предложить.

— Нет проблем. Сейчас достану свою записную книжку.

После небольшой паузы Ветров продиктовал нужную Лимонову информацию. Поблагодарив Ветрова, Лимонов положил трубку, отпустил помощника и набрал номер мобильника Скворцова.

— Миша, срочно ко мне. Для тебя есть специальное задание.

К тому времени, когда капитан Михаил Скворцов прибыл в кабинет Лимонова, на столе перед генералом юстиции уже лежала именно та информация, которая ему была нужна.

— Присаживайся, — Лимонов указал Скворцову на кресло перед своим столом. — Миша, у меня для тебя задание.

Скворцов удобно устроился в кресле и приготовился выслушать приказ шефа.

— Какого рода? — спросил он.

— Слежка, — ответил Лимонов, не сводя глаз с помощника. — Ты же у нас профи в таких делах.

При слове «слежка» Скворцов недовольно поморщился: подобная работа его не прельщала, нагоняла тоску. Как никто другой, он великолепно знал, сколько сил и терпения нужно для того, чтобы целыми часами, а порой и днями сидеть в одном месте в ожидании клиента. Скворцов действительно умел это делать профессионально. И все же такая работа нравилась ему меньше всего.

— Только давай обойдемся без возражений, — предупредил его Лимонов. — Я хочу, чтобы ты постоянно докладывал мне о всех передвижениях и любых действиях вот этого человека.

Он взял со стола и передал Скворцову фотографию Рубцова.

— Это Борис Рубцов, — продолжил наставлять помощника Лимонов, пока тот рассматривал и запоминал лицо клиента. — Майор запаса, нывший командир роты спецназначения. В прошлом боевой офицер. Участвовал в военных действиях в Афгане и Чечне, награжден орденами и медалями.

— Зачем вы мне это говорите? — удивился Скворцов.

— Затем, Миша, чтобы ты глубоко осознал и зарубил себе на носу: тебе придется иметь дело с высококлассным профессионалом, — объяснил Лимонов. — Так что прохлаждаться тебе не придется. За ним нужен глаз да глаз.

— Что вы такое говорите, шеф? Ему ведь уже сорок пять! — Скворцов словно хотел похвастать своим молодым возрастом.

— Ты на его возраст не смотри, — сказал Лимонов. — Он с десятком таких, как ты, справится!

— Не может быть!

— Может, Миша, в этой жизни все может быть, — стоял на своем Лимонов. — Я тебе сейчас одну историю расскажу, и ты все поймешь. Примерно полгода назад в одном заведении столицы возникла потасовка между двумя тренированными телохранителями Эдуарда Шеина и отставным офицером-десантником.

— Шеин… Не родственник ли это чиновника из мэрии?

— Это его сын, — ответил Лимонов и продолжил: — Не знаю, что они там не поделили, но отставник в два счета скрутил молодых качков в бараний рог. Позже один из них умер. В медицинском заключении говорилось, что смерть наступила от чрезмерной дозы спиртного, повлекшей остановку сердца. Но я в это не верю.

— Почему?

— Потому что сорокапятилетним офицером запаса был не кто иной, как упомянутый Борис Рубцов. Этот человек прошел огонь, воду и медные трубы. Он знает и умеет много такого, о чем даже представления не имеют современные молокососы.

— Послушайте, шеф, а почему эта информация проходит по неофициальным каналам?