Николай Чергинец - Последний герой

— Что вы такое говорите? Не смешите меня.

— Хотите, чтобы я назвал вам номера счетов, на которые переводились деньги, и банки, которые осуществляли переводы? — Лимонов резко повернулся к собеседнику и уставился на него широко открытыми глазами, полными решимости и напора.

Криминальный авторитет был уверен, что никакого компромата на него нет и не может быть. И Лимонову пришлось блефовать. Обман, сопровождаемый решимостью и напором, подействовал на Валдая. Но Лимонов понимал, что этого недостаточно для опытного третейского судьи криминального мира, каким был Валдай.

— Я не стал бы вызывать вас на встречу, если бы у меня на руках не было козырей, — произнес Лимонов. Да, я знаю о счетах, знаю о банках. Я также знаю, что вы не являлись непосредственным заказчиком. Но я могу доказать, что все заказы прошли через ваши руки как через третейского судью. Впрочем, оставаясь в стороне, вы регулярно получали свой процент от сделки. Вы строго контролировали ситуацию и устанавливали равновесие между криминальными группировками, не позволяя какой-либо из них стать ведущей. Подкупами и прочими задабриваниями вас неоднократно пытались перетащить на свою сторону то одни, то другие. Но вы удержались от соблазна. Хотя, если эти сведения проникнут в печать и станут достоянием широкой общественности, думаю, от вашей былой репутации останется лишь воспоминание. Или вы так не считаете?

— Перестаньте иронизировать! — нервно взмахнул рукой Валдай, словно пытался порвать невидимые нити, прочно удерживавшие его рядом с этим человеком. — Я не желаю больше слушать о прошлом. Говорите, что вам нужно.

— Да, у меня есть небольшая просьба. Услуга за услугу. Я сдам в архив летопись ваших былых подвигов, а вы отдадите мне Комбата, — напрямую ответил Лимонов. — И еще. Помогите ему выйти на челябинского авторитета по кличке Панкрат. Знаете такого?

Валдай изумленно смотрел на собеседника.

— Как это, отдадите? Он же не вещь! — сказал он. — Комбат не принадлежит мне. Берите его, если вам так хочется.

— Не прикидывайтесь простачком, — возразил Лимонов. — Вы прекрасно поняли, что я имел в виду.

— Предлагаете мне подставить честного человека?

— Бросьте, вы сами его подставили, когда направили на поиски дочери Костикова и видеозаписей с ее участием. Комбат — всего лишь пешка в этой игре. Именно эти качества заставили вас вспомнить о нем. Этими же качествами он импонирует и мне. Так что давайте не будем прикидываться, а сразу договоримся о деле. Вы согласны отдать мне Комбата?

Валдай задумался.

— А что я получу взамен? — наконец спросил он.

— Я ведь уже сказал: ваше дело будет сдано в архив, — напомнил Лимонов.

— А гарантии того, что оно действительно будет сдано в архив?

— Гарантии? Кроме моего слова, никаких.

— Шаткие условия, не менее шаткие гарантии. Не находите? И какие-то слишком односторонние.

— Хорошо, я согласен изъять из дела и передать вам документы, которые содержат информацию о счетах и банках в оффшорных зонах, через которые вы переводили деньги киллеру. Идет?

— Когда вам нужен Комбат? — спросил Валдай, тем самым соглашаясь на условия Лимонова.

— Чем быстрее, тем лучше, — ответил Лимонов, поднимаясь со скамейки.

— Почему такая спешка?

Лимонов испытующе посмотрел на собеседника. Он хотел понять, стоит ли говорить ему то, что уже наверняка передается во всех выпусках «Новостей» по всем телевизионным каналам.

— Вчера вечером в Челябинске в автокатастрофе погиб Олег Костиков, — ответил наконец он.

Новость не произвела на авторитета никакого впечатления. Он то ли знал ее, то ли был совершенно равнодушен к тому, что происходит за две тысячи километров от Москвы.

С гибелью Костикова теряла свою силу договоренность между ним и Валдаем. Валдай тут же сообразил, что его собеседник был в курсе всех происходящих событий последнего времени. Он также решил, что, по всей видимости, Лимонов и был тем человеком, который с первого дня установил слежку за Комбатом. Вот почему последний предположил, что за ним следит высокая контора. И он был прав.

— А зачем вам понадобилось сводить Комбата с Панкратом? — спросил Валдай.

— Это уже мои дела. Позвольте, я сам разберусь. Вы только сведите их. Надеюсь, у вас есть способ связаться с Панкратом? — ответил Лимонов.

— Как мне связаться с вами? — Валдай продолжал сидеть на скамейке.

— Я позвоню вам завтра. — И Лимонов стал быстро удаляться по аллее сквера в направлении, противоположном входу в конноспортивный комплекс.

Рубцов поселился в местной гостинице Лыткарино. Ему предоставили номер, поражавший своим убожеством, зато с видом на улицу. После этого он посетил ближайшую автостоянку, за двадцать долларов договорился с охранником насчет ночной парковки, наведался в местный ресторан и отправился бродить по городу. Однако ему не терпелось оказаться на улице Речной у дома номер 13. Он хотел поскорее покончить с этим делом, чтобы больше никогда не связываться с Валдаем.

Он догадывался, что Ростовцев может держать дочь Костикова в другом месте, и потому решил действовать со всеми предосторожностями. Однако по известному адресу Комбат отправился только тогда, когда на город спустились сумерки. Вдобавок частный сектор города, куда он пришел, окутывали густые облака едкого дыма от горящих в окрестностях болот. Он миновал несколько кварталов и оказался на нужной улице. Отыскав дом с номером 13 на калитке, Рубцов осмотрелся и вошел во двор. Отсутствие протоптанной тропинки, запущенные кустарники и фруктовые деревья, буйство дикой травы, достигавшей человеческого роста, свидетельствовали о полном запустении.

«Здесь давно никто не живет», — окончательно убедился он, когда неожиданно споткнулся о что-то объемное и плотное, едва устояв на ногах.

Рубцов приблизился к веранде и поднялся на крыльцо. На дверях, как и следовало ожидать, был навешен большой амбарный замок. Он сошел с крыльца и хотел было повернуть обратно. Но что-то вдруг заставило его обойти дом вокруг. Неспешно двигаясь вдоль самой стены, он обогнул веранду и оказался во внутреннем дворике усадьбы.

Вечерние сумерки быстро превращались в ночную темень. Рубцов пожалел, что не прихватил с собой фонарик. В двух-трех шагах перед собой трудно было различить какие-либо очертания. Несмотря на это, он сумел заметить человеческую фигуру, которая медленно двигалась прямо на него. Рубцов замер и всем телом прильнул к стене. Стараясь ничем не выдать своего присутствия, он не стал вынимать пистолет.

Он пристально всматривался в фигуру. Человек был с поклажей, двигался медленно и явно чувствовал себя как дома. Наконец он вплотную приблизился к Рубцову и, задев мешком, прошел мимо. В нос ударил резкий букет тошнотворных запахов.