Андрей Константинов - По счетам [litres]

– Ох уж и наломался? Подумаешь – шкаф передвинули, корыто повесили и выключатель починили. Всех делов-то!

– А полочку?!!

– Вот Гришка вечером заявится, я ему все расскажу, – контратаковала баба Галя. – Про то, как вы, вместо того чтобы за двором приглядывать, в карты резались.

– А вот сие, Галина Маркеловна, есть форменное стукачество, – заключил Геращенков.

– Вот-вот. Вставай, Лёшка. Пошли со мной.

– Куда опять?

– В спальню.

– Вы, Галина Маркеловна, женщина, безусловно, привлекательная, но не до такой же степени? И вообще, я человек семейный.

– Тьфу, паскудник! Да чтоб у тебя язык отсох, такие гадости произносить! Карниз там… подстучишь. А то на соплях держится – вот-вот отвалится.

– Не, теперь Витькина очередь тимуровскую пилотку надевать.

– У Витьки твоего руки из задницы растут.

– Па-азвольте?! – оскорбился Волчанский.

– Пошли-пошли, Лёшка, не кобенься. А то ужином вас кормить не стану.

– На смену стукачеству явился грубый шантаж. Ох, и штучка вы, Галина Маркеловна. Надо будет вас в картотеку подучетного элемента занести.

Геращенков встал из-за стола, кивнул напарнику, дескать, давай, пересаживайся, все равно старуха не отстанет.

– Хоть бы рассказали, кого вы там всё высматриваете? А то я Гришку и этого вашего, как его… Захарова… давеча пытала – молчат как партизаны.

– Мы с Виктором, разумеется, можем посвятить вас в сию государственную тайну. Но тогда вы сделаетесь носителем секретной информации, и по окончании операции придется вас, извините, ликвидировать.

– Тьфу на тебя еще раз! Балаболка!

Старый да малый направились в спальню, а Волчанский продолжил наблюдение…

16:33 мск

ул. Марата, гастроном

А вот Барон на такси не поскупился, и в половине пятого машина выгрузила троицу налетчиков возле гастронома, за полквартала от дома «фаянсового директора». И сейчас сия несвятая троица представляла собой зрелище презабавное. Нет, Барон-то как раз удачно подобрал себе типаж командировочного госслужащего, при котором его вечный спутник – небольшой фанерный чемоданчик – смотрелся вполне органично. Но вот Хрящ и Вавила – у одного накладная староверческая борода, у второго, напротив, клинышком, а-ля Троцкий, – выглядели скорее комично. Ну да и не на групповую карточку приехали сниматься.

– …Хрящ, прогуляйся до квартиры, понюхай там вокруг и притуши соседскую «зыркалку». Если чисто, подымайся этажом выше, мы ровно через пятнадцать минут выдвинемся следом. Учуешь чего – не дергаясь, спокойно, уходишь и двигаешь в гастроном. А мы тебя на предмет хвоста поизучаем. Вопросы?

– У матросов нет вопросов, но ответов – до фига! – отрапортовал Хрящ, продолжая катать за щекой кусочек жеваной смолы.

– Надеюсь, ты уважил мою просьбу?

– Какую?

– Вытащить шпалер из ридикюля и оставить его дома, на рояле?

– Бли-ин! Совсем из башки вылетело.

– А у тебя вообще что-нибудь когда-нибудь туда влетало?! – рассвирепел Барон. – Всё, последний раз с тобой на дело иду!

– Барон! Ну прости дурака? Матерью клянусь – запамятовал!.. Ну что мне его теперь – в эти кусты выкидывать, что ли?

– Не скули! Если у тебя память девичья и мозгов с гулькину дурилку, это еще не означает, что за ради этого мы, вон с ним, готовы в разбойную статью вмазываться, – услышав прилагательное «разбойный», и без того мандражирующий Вавила окончательно сбледнул лицом. – Всё, ступай! Глаза б мои тебя…

Вжав голову в плечи, пристыженный Хрящ перешел улицу и направился в разведку.

– Пьяница проспится, дурак – никогда! – ругнулся Барон, закуривая.

В этот момент его охватила непонятной природы тревожность. Как сказал бы Чибис – «чуйка забеспокоила». Когда вчера, после визита на улицу Марата, он вынес Хрящу необратимое «ДЕЛАЕМ», Барон не знал, что

через пару часов получит на руки 250 шальных рублей, а к ним, до кучи, пышущую оптимизмом телеграмму из Москвы. С этого момента его персональные финансовые проблемы разом потеряли былую остроту, и необходимость в незамедлительном подломе первой подвернувшейся под руку квартиры, как ни крути, отпала.

Опять же – тема была сырая, не проработанная. А подельники – друг друга краше. Один, придурок, приперся на дело со стволом на кармане. Второй – просто мутный, вечно глазенки отводит: не то очко играет, не то прячет чего за душой. В общем, дико расхотелось Барону в этот адрес заходить. Но и отказаться – как? Сослаться на ту самую профессиональную чуйку? Кто другой, тот же Шаланда, его бы понял правильно, лишних вопросов задавать не стал. Но эти два клоуна…

16:38 мск

квартира бабы Гали, спальня

Карниз в спальне и в самом деле держался «на честном слове и на одном крыле». А потолки в комнате, между прочим, трехметровые. А стремянки нет.

Так что пришлось Геращенкову сооружать пирамиду из подручных средств: придвинув к окну стол, водрузить на него табурет, а сверху – маленькую скамеечку. Совершив осторожное восхождение на вершину, инспектор осмотрел место крепежа, достал из кармана молоток и принялся загонять опасно покосившийся крюк обратно, в несущую стену. Но крюк ни в какую не поддавался.

– Умели, собаки, при царском режиме кирпичи обжигать! – брюзжал с верхотуры Геращенков. – Это тебе не наши, на дерьме замешанные.

Он в очередной раз со всей дури шарахнул молотком по крюку, и… карниз сорвался. Вот только не в месте нанесенного удара, а в противоположном. Стремительно описав маятниковую дугу, карниз безжалостно смахнул со стола не только возведенную Геращенковым конструкцию, но и самого инспектора. Падение, оно же фиаско, оказалось стремительным. Вслед за грохотом, зафиксировавшим приземление на паркет, тишину квартиры разорвали семиэтажный мат инспектора и истошные взвизги бабы Гали. И когда эта какофония звуков донеслась до кухни, Волчанский преступно оставил наблюдательный пост, кинувшись в спальню.

16:40 мск

ул. Марата, двор

– Угу, такое, значится, решение? Считай, удивил. Ладно, пешечка счет любит, беру.

– Всеядность, Мыкола, первый признак дурного вкуса, – хмыкнул Анденко, перемещая коня. – Ты, конек вороной, передай, да-ар-а-агой, что…

– …что Григорий играет не очень, – докончил Захаров.

Будучи не в курсе за полученную на производстве травму Геращенкова, эти двое, расположившись за знакомым доминошным столом, разыгрывали очередную шахматную партию. На этот раз играли сосредоточенно, всерьез, поскольку гости ожидались много позднее. Да и контроль захода в квартиру нынче дублировался коллегами.

– За «не очень» – это мы еще посмотрим. Не суди по дебюту – суди по результату.