Пер Валё - Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

В полицейские участки центра города участились визиты предвестников большого наплыва праздничных клиентов — на сей раз в виде мертвецки пьяных гномов, [44] В Швеции роль Деда Мороза исполняют гномы. которых находили в подворотнях и общественных туалетах. На площади Марияторьет два уставших полицейских, пытаясь засунуть пьяного до невменяемости гнома в такси, случайно уронили его в водосточную канаву.

Во время разгоревшегося при этом скандала патрульных взяли в тесное кольцо плачущие от отчаяния дети и разгневанные пьянчуги. Одному из полицейских попали в глаз снежком, отчего тот сразу стал плохо видеть. Он схватился за резиновую дубинку и огрел ею случайного зеваку-пенсионера. Со стороны картина выглядела некрасивой, и у тех, кто недолюбливал полицию, появился новый повод для нападок.

— В любом обществе есть затаенная ненависть к полиции, — сказал Меландер. — Нужен лишь какой-нибудь импульс, чтобы она стала явной.

— Ага, — без особого интереса буркнул Кольберг. — А почему так происходит?

— Потому что полиция — это зло, однако зло, без которого нельзя обойтись, — заявил Меландер. — Все люди, даже профессиональные преступники, знают, что могут оказаться в такой ситуации, когда полиция будет их единственным спасением. Когда вор просыпается ночью, услышав, что кто-то хозяйничает в его подвале, что он будет делать? Конечно же, позвонит в полицию. Однако поскольку такие ситуации случаются редко, то большинство людей испытывают к полиции либо боязнь, либо презрение, когда та вмешивается в их личную жизнь или нарушает их покой.

— В дополнение к прочим неприятностям, — сказал Кольберг, — мы еще должны считать себя необходимым злом.

— Суть проблемы, — упрямо продолжил Меландер, — кроется в парадоксальной ситуации, когда профессия полицейского требует максимальной сообразительности, исключительных психологических, физических и моральных качеств от тех, кто ее выбирает, а сама при этом не сулит ничего привлекательного людям с подобными достоинствами.

— Это ужасно, — буркнул Кольберг.

Мартин Бек много раз слышал подобные рассуждения, и они ему надоели.

— Может, вы продолжите свой социологический спор где-нибудь в другом месте, — недовольно сказал он. — Мне надо подумать.

— О чем? — спросил Кольберг.

Зазвонил телефон.

— Бек.

— Это Ельм. Как у вас дела?

— Никак. Но это между нами.

— Вы еще не опознали того парня без лица?

Мартин Бек давно знал Ельма и всегда доверял ему. В этом своем мнении он не был одинок, многие считали Ельма одним из самых опытных экспертов-криминалистов. Нужно было только уметь найти к нему подход.

— Еще нет, — ответил Мартин Бек. — Наверное, его исчезновения никто не заметил, а от тех, кто явился к нам, ничего узнать не удалось. — Он перевел дух и добавил: — Не хочешь ли ты сказать, что у вас есть новости?

Ельму нужно было льстить, и об этом все прекрасно знали.

— Да, — с довольным видом произнес он. — Мы тут немного присмотрелись к нему и попробовали подробно воссоздать его образ, который дал бы представление о том, как он выглядел живым. Думаю, в какой-то степени нам это удалось.

«Наверное, сейчас самое время воскликнуть: „Не может быть!“» — подумал Мартин Бек.

— Не может быть! — сказал он.

— Да, результаты превзошли все наши ожидания, — произнес Ельм.

«А что сказать сейчас? „Фантастика“? „Замечательно“? Или просто „Отлично“? А может, „Замечательно“? Не мешало бы поупражняться».

— Замечательно, — сказал он.

— Спасибо, — с признательностью ответил Ельм.

— Ладно. Ты не мог бы рассказать…

— Конечно. Именно за этим я и звоню. Сначала мы осмотрели зубы. Это было нелегко. Однако мосты и коронки, которые мы обнаружили, сделаны исключительно умело. Вряд ли их мог изготовить шведский дантист. Но о зубах больше сказать нечего.

— И это немало, — заметил Мартин Бек.

— Теперь об одежде. Его одежда указывает на один из голливудских магазинов в Стокгольме. Насколько мне известно, таких у нас три. На Васагатан, на Ётгатан и на Санкт-Эриксплан.

— Молодцы, — лаконично похвалил Мартин Бек. Теперь уже можно было не подбирать слова.

— Я тоже так считаю, — согласился Ельм. — Костюм очень грязный. Судя по всему, его никогда не чистили, а носили почти каждый день и очень давно.

— Насколько давно?

— Может, с год.

— У тебя еще что-то есть?

На минуту повисла пауза. Самое интересное Ельм приберег на конец и паузу сделал для усиления эффекта.

— Да, — наконец сказал он. — Во внутреннем кармане пиджака обнаружены крошки гашиша, а в правом кармане брюк — раскрошившаяся таблетка прелюдина. Результаты вскрытия подтверждают, что парень был наркоманом.

Снова эффектная пауза. Мартин Бек промолчал.

— Кроме того, у него обнаружилась гонорея, — добавил Ельм. — В запущенной стадии.

Мартин Бек закончил записывать, поблагодарил и положил трубку.

— Издалека несет дном, — сказал Кольберг.

В течение всего телефонного разговора он слушал его, стоя за спиной Мартина Бека.

— Да, — согласился Мартин Бек, — но отпечатков его пальцев в нашей картотеке нет.

— Может, он был иностранцем?

— Может, — буркнул Мартин Бек. — Ладно, а что будем делать с полученной информацией? Нельзя допустить, чтобы она просочилась в печать.

— Нельзя, — согласился Меландер. — Но можно сделать так, чтобы через наших осведомителей она попала к наркоманам. С помощью Службы защиты от наркомании.

— Гм, — сказал Мартин Бек. — Займись этим.

Утопающий хватается за соломинку, подумал он. А что еще остается? В последнее время полиция провела две облавы в так называемом дне, причем сделала это с большим размахом. Результат оказался именно таким, какого ожидали. Ничтожным. Все, кроме самых отчаянных и смирившихся, догадывались о предстоящих рейдах. Из ста пятидесяти задержанных полицией большинство следовало отправить прямиком в учреждения временного содержания, если бы таковых хватало…

Работа с осведомителями также ничего до сих пор не дала, а сотрудники, контактировавшие с «дном», были убеждены в правдивости своих осведомителей, которые твердили, что никто ничего не знает. Многое говорило за то, что так оно и есть на самом деле. Было очевидно, что ни у кого не могло быть каких-либо причин скрывать сведения об убийце из автобуса.

— Кроме него самого, — заметил Гунвальд Ларссон, который испытывал слабость к излишним комментариям.

Оставалось только одно: извлечь максимальную пользу из уже собранного материала. Попытаться найти оружие и допросить всех, кто имел хоть какое-то отношение к жертвам. Эти допросы предстояло провести свежим силам, то есть Монссону и старшему помощнику комиссара Нурдину из Сундсвалла. Гуннара Альберга не удалось освободить от его ежедневных обязанностей и послать к ним на подмогу. В общем-то особого значения это не имело, так как все были убеждены в том, что эти допросы ничего не дадут.