Владимир Колычев - Золотая обойма

— А ты, значит, сбежал.

— Они там все вокруг обшаривали, алмаз искали. Смотрю, рядом со мной покойник. Нож у него был, вот я и… Да, повезло мне.

— И все-таки тебя почти нашли.

— Двое?

— Неизвестно, сколько тут этих тварей. Надя сейчас ходит, смотрит. Убираться отсюда надо.

— Да, самое время, — сказал отец, опускаясь на лежак.

— Чем раньше, тем лучше.

— Да, сейчас. Я только… — Он заснул на полуслове.

Будить его Семен не стал и отправился к палатке за спальными мешками. На один отца можно было уложить, а другим накрыть.

Нади нигде не было видно. Все правильно, часовой на посту не должен выдавать своего присутствия.

Семен принес мешки, устроил отца и снова вышел из дома. Ничего не изменилось. Нади не видно и не слышно.

Он собрал палатку, упаковал ее в чехол, вернулся в дом, там и увидел Надю. Она стояла посреди комнаты и смотрела на его отца. В правой руке она держала автомат, ствол которого был направлен в пол.

Девушка услышала Семена, но не обернулась.

— Не похож на Морозова, — сказала она.

— А походи-ка по тайге без намордника.

— Но это Морозов.

— Морозов.

— Поговорил?

— Поговорил.

— Уходить пора.

— Устал он очень, отдохнуть ему надо.

— Ты скажешь ему, что я твоя невеста?

— Для тебя это важно?

— Я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на пустое место.

— Скажу.

— А женишься?

— Если выйдем к загсу, то прямо сразу.

— Только не подумай, что я ищу свою выгоду.

— Не думаю.

— А я ее ищу. Хочу быть невесткой миллиардера. Да и ты мне нравишься.

Надя повернулась к Семену, уронила автомат на рюкзаки, обвила руками его шею. В ее глазах мерцал отраженный свет догорающей свечи, взгляд затуманивал дым, плавающий по комнате.

— Ты мне тоже нравишься.

— С отцом помирился?

— Мы старое не вспоминали.

— И не надо. Тебя должно интересовать только будущее. Наше с тобой. — Она поцеловала Семена в губы, повернулась к отцу, сняла с него туфли, поставила их возле печи. — Просушить надо. А еще лучше ботинки с покойника снять. Они удобные, сухие, а туфли не высохнут.

— Думаешь?

— Только ты ему не говори, откуда взялись эти лапти.

— А в чем покойники будут ходить?.. — пошутил Семен в поисках отговорки.

Что-то не очень хотелось ему возиться с мертвецами.

— Лежат они, не ходят. Я смотрела.

— Смотрела?

— Себя проверяла. И ты этим займись.

— Уговорила.

Покойники совсем не прочь были оказать помощь господину Морозову. Во всяком случае, ни один из них не шелохнулся, пока Семен рассматривал их обувь. У отца был сорок третий размер, точно такой же — у покойника с лохматой бородой. Ботинки не новые, порядком стоптанные, зато изнутри сухие. Носки Семен снимать не стал. Должны же быть какие-то приличия.

Когда он вернулся в дом, Надя, как и в прошлый раз, стояла посреди комнаты и смотрела на отца. Только в этот раз у нее был не автомат, а пистолет. В опущенной руке. Но ведь поднять ее совсем не трудно.

— Ты с такой любовью на него смотришь! — сказал Семен, настороженно глядя на нее.

— Смотрю на него, а вижу тебя. И себя. На яхте. Говорят, у Морозова она просто сумасшедшая.

— На яхте из тайги не выплывешь.

— С яхты пистолет можно в море выбросить. — Надя подняла руку и посмотрела на свой «ИЖ». — Но это не поможет. Ствол отстрелян. Знаешь, что такое баллистическая экспертиза?

— Слышал.

— Трупы надо в болото скинуть.

— Легче закопать. — Семен глянул в угол, где стояла ржавая лопата со сломанным черенком.

— Глубоко копать необязательно.

Не хотел Семен браться за эту работу, но пришлось. Он оттащил тела подальше от дома, выкопал яму в полметра глубиной, скинул в нее тела, засыпал их землей и хорошо утоптал.

Надя тем временем раскидала вещи по трем рюкзакам.

Когда отец проснулся, все уже готово было к выходу. Они даже накомарник для него припасли.

Карта Семена не обманула. Дорога действительно была совсем рядом. Но к тому времени, как они к ней вышли, у него разболелась нога. Им пришлось сделать привал.

Надя ловко сняла с Семена ботинок, разбинтовала ногу.

— Крови нет, нагноения тоже, до свадьбы заживет, — сказала она и с улыбкой глянула на отца.

Семен все понял.

— Мы с Надей решили пожениться, — выдавил он из себя.

Девушка она хорошая, красивая, столько с ней всего пережито, жениться на такой — за счастье. Все это Семен понимал, но ощущение у него было такое, как будто обручальное кольцо само наделось не на тот палец и сжалось.

А еще ему вспомнилась Яна. Она-то, может, и отрезанный ломоть, но все равно. Вот ее он смог бы назвать своей невестой без всяких сомнений и сожалений.

— Ты спрашиваешь у меня разрешения? — осведомился отец, глядя на свои ботинки.

Он смотрел на них так, как будто видел надпись: «Снято с покойника».

— Нет, просто ставлю в известность.

— А когда женишься, снова исчезнешь?

— Так вы же не отказались от Семена… — начала было Надя.

Отец пристально посмотрел на нее сквозь москитную сетку, но Надя все равно почувствовала всю тяжесть его взгляда и покорно опустила голову. Слишком уж большой начальник для нее господин Морозов, чтобы чувствовать себя с ним вольготно.

— А если отказался? — спросил отец, повернув голову к Семену.

— Ну да, вычислить меня было нетрудно.

— А если я ждал, когда ты сам придешь ко мне?

— То есть приползу? — Семен начал заводиться.

— Ты сам сделал свой выбор.

— И не жалуюсь.

— А семью как содержать собираешься?

— У тебя не попрошу, не бойся.

— А кто тебе сказал, что я боюсь?

— Ну так у тебя же теперь… — Семен поднял руку, останавливая самого себя.

— Что у меня?

— Сначала давай выберемся из этого дерьма, потом поговорим.

— Я от тебя никогда не отказывался. Просто ждал, когда ты поумнеешь.

— Он уже поумнел, — сказала Надя. — Как узнал, что вас похитили, всех на уши поставил. Ногу проколол, а все спасать вас рвался. У него чуть гангрена не началась.

— И хорошо, что поумнел, — сказал отец, откинув голову на ствол сосны, под которой сидел.

Надя наложила на рану свежую стерильную салфетку, а перевязала ее тем же бинтом.

— Все, больше ничего нет. Может, в машинах есть? — сказала она.

— В машинах должен быть бензин, — зашнуровывая ботинок, сказал Семен. — Будет он, никуда не денется и санчасть.

— Лучше сразу в Москву.

— Хорошо бы! — мечтательно протянула Надя.

— А если я здесь останусь? — спросил Семен.

— Оставайся. А я — в Москву!

— А как же свадьба?

— Я Москву на тебя не променяю!

— А вот это правильно, — поднимаясь, сказал отец.

Сон пошел ему на пользу. Он отдохнул, приободрился, а главное — обрел воинственный вид.

Трофейное снаряжение ему в этом очень помогло. Разгрузка поверх пиджака, брюки заправлены в ботинки, в руке — автомат, в кобуре — пистолет. Накомарник скрывал лицо. В нем он смотрелся, как спецназовец в маске.