Владимир Колычев - Золотая обойма

— Тем лучше.

Семен не стал отключать рацию, она заглохла сама по себе. Разрядилась батарея.

Парень действительно не видел медвежат, но ему вовсе не обязательно было говорить об этом Чипсу. Если, конечно, он не хотел переиграть его.

Семен мрачно усмехнулся. Его хитрый и сложный маневр привел к определенному результату, но едва не стоил ему жизни. Тем более что игра продолжалась.

Он понимал, что имеет дело с умным человеком. Чипс должен сообразить, что противник подманивает его к медведю. Не сунется он туда, осмотрит место из укрытия, увидит следы, которые оставил Семен, и пойдет за ним, но не напрямую, а в обход.

Парень снял куртку, пристроил к ней карабин, нацелил ствол на медведя, немного подумал, снял зимние штаны и шапку. Пусть Чипс думает, что это человек под кустом лежит.

Мороз крепчал, а Семен был в летнем и без шапки. Из оружия только пистолет с пятнадцатью патронами в обойме. Ему почему-то вдруг захотелось заглянуть в гороскоп, посмотреть, насколько сегодня удачный день для авантюристов. Судя по личному опыту, пятьдесят на пятьдесят.

От чучела Семен отходил осторожно, тщательно и аккуратно засыпал снегом каждый свой след. Он затаился за широкой, раздвоенной у самого основания сосной, сросся с вековой тишиной тайги, которую нарушал только шум ветра и снега, падающего с веток.

Время шло, но Чипс не появлялся. Семен замерзал, его волосы покрывались инеем. Благоразумие хватало его за руку и тянуло к теплой куртке. Голова парня задубела, руки сами тянулись к шапке.

Семен терпел, и наградой за это стал одиночный выстрел, произведенный издалека. Пуля попала в куртку, но пришла в движение и шапка, завалилась набок. Со стороны могло показаться, будто убитый человек опустил голову.

Вскоре появился и Чипс. Он шел неслышно, сливаясь с местностью. Семен скорее почувствовал его, чем услышал.

Парень приготовился стрелять, но закоченевшие руки отказывались держать пистолет. Палец почему-то все норовил проскочить мимо спусковой скобы.

Чипс остановился метрах в десяти от него и напрягся, как резко натянутая струна. Семен понял, что сейчас произойдет. Его противник сообразил, что поразил муляж. Сейчас он начнет искать Семена, руки которого дрожат от холода и палец не хочет жать на спуск. А времени уже нет.

На спуск Семен все же нажал, как раз в тот момент, когда Чипс повернулся к нему. Он промазал, но наемника все же вспугнул. Тот дернулся, спасаясь от пули, но при этом наводил на Семена карабин. А руки у парня дубовые. Пистолет слишком тяжелый.

Все же Семен продолжал стрелять, а Чипс уходил и даже выстрелил. Первая пуля прошла у Семена над головой, а вторая скользнула по ребрам. Боль была жуткой, но Семен рук не опустил.

Пистолет выплюнул последнюю пулю и заглох. Ну, вот и все.

Но и Чипс не мог стрелять. Он завалился на бок, двумя руками сжал простреленное колено.

В груди у Семена разгорался пожар, дым от которого туманил взор, от дикой боли кружилась голова. Но все-таки он смог дойти до Чипса.

Патронов у Семена не было, карабин еще нужно было поднять, а ноги уже отказывались держать сгорающее тело. Он ударил Чипса рукоятью пистолета по голове и повалился на снег.

Семену нужна была хотя бы короткая передышка. Он ее получил, но залеживаться не мог. Боль, кровь, мороз — с этим кошмаром нужно было бороться, иначе жалкие остатки сил уйдут в снег, как вода в песок.

Парень расстегнул куртку, ощупал рану на груди. Пуля прошла вскользь, но под кожей, сломала ребро, а то и два. Входное и выходное отверстия располагались сантиметрах в десяти одно от другого. Дышал Семен с трудом, но без хрипов, и воздух не свистел, как это бывает, когда пробито легкое. Хорошо, если оно не задето, но плохо, если он потеряет много крови.

А кровотечение обильное. Гемостатические пластыри — дело хорошее, но без перевязки на ране их не удержать. Пришлось Семену изворачиваться. Руки слушались его плохо, пальцы с трудом выудили из кармана упаковку бинтов. Он достал и единственный шприц-тюбик с промедолом, вколол обезболивающее себе в плечо. Куртку парень не снимал, всего лишь расстегнул ее, пластырь просунул под тельняшку.

Чипс пришел в себя, но подниматься не стал. То ли не мог, то ли не хотел.

— Больно-то как! — простонал он.

— А не хрен было лезть.

Семен приложил к ране одну заплатку, другую, осталось их закрепить. Он распаковал бинт, кое-как наложил один слой поверх куртки.

— Сдохну же! — прохрипел Чипс.

— Я тебе сейчас помогу. — Семен взял пустой пистолет, ткнул им в бок этого типа.

— Пристрелишь? Давай, только быстро.

— Сейчас. — Семен кое-как добавил к одному слою другой, завязал бинт на узелок.

Ненадежно все это, но лучше так, чем никак.

— Давай! — проскулил Чипс.

— Сейчас.

Только теперь Семен смог осмотреть его рану. Мало того, что пуля раздробила коленку, она еще и задела артерию. Кровь хлестала из раны, и Семен знал, как ее остановить. И бинты у него при себе были, и резиновый жгут.

Руки его совсем закоченели, тело уже превратилось в ледышку. Теплая куртка лежала совсем рядом, до нее было каких-то метров двадцать-тридцать. Надо бы подняться, сходить за ней, одеться. Но за это время из раненого Чипса вытечет вся кровь. Конечно, Семен мог раздеть этого фрукта, но это было бы мародерство.

— Сейчас, — пробормотал Семен, затягивая узел.

Жгут он все-таки наложил и зафиксировал, но едва не лишился чувств от бессилия, чудом удержался в сознании. Инстинкт самосохранения пришел ему на помощь. Обморок для него сейчас — конец всему. Парень замерзнет насмерть или Чипс пристрелит его. Карабин лежал в снегу. Взять оружие в руки — не проблема.

Семен нащупал карабин, поднялся, опираясь на него, сверху вниз глянул на Чипса, едко усмехнулся и заявил:

— Ладно, живи пока.

Он ударил его прикладом в голову. Негуманно, конечно, но другого выхода у него не было. Где-то под одеждой у Чипса мог прятаться пистолет. Обыскивать его у Семена не было ни сил, ни времени.

Сознание он все-таки потерял. На ходу. Шел-шел и отключился. Врезался в кусты, пришел в себя.

Под этим кустом и лежала его куртка, пробитая пулей. Семен не чувствовал в себе сил, но все же стал одеваться. Кто-то ведь держал его за руку, когда он шел, ничего не соображая. Может, дух покойного отца? Эта же сила помогала ему и сейчас.

Он оделся, но не согрелся. Тело по-прежнему задубелое, ноги деревянные. Но, как бы то ни было, на обратном пути парень не отключился. Он вернулся к Чипсу, замахнулся карабином.

— Не надо, — пробормотал тот.

— Лучше застрелить? — спросил Семен, усмехнулся и уселся прямо на снег.

— Переиграл ты меня.

— Один-один в мою пользу.

— Выбираться нам отсюда надо.