Екатерина Волкова - Несчастный случай

Несмотря на выпитую водку, Аня избегала одного подвоха трассы за другим, ловко вписывалась во все повороты, обгоняла соперников и одновременно успевала разглядывать проносящийся за окнами ее автомобиля пейзаж: леса, поля, даже краешек моря на одном из поворотов, который мелькнул вдалеке за желтой песчаной полоской берега.

Из-под колес летели камни и сыпались искры, двигатель гудел, как рой разъяренных ос.

Маневрируя между двумя машинами, проскользнула под эстакадой, обогнала их. И разорвала лобовым стеклом черную финишную ленточку.

Автомат разразился механическим торжественным маршем. По химической зеленой траве к Ане бежали люди, потрясая венком победителя.

Аня глотнула тоника и огляделась по сторонам. Все посетители бара не сводили с нее глаз.

Она слезла с табурета. Сигаретный дым начал жечь и выедать глаза. Ей захотелось уйти отсюда.

Экран автомата на мгновение погас и снова зажегся, воспроизводя мелодию «Тореадор, смелее…» и сияя предупреждением «Призовая игра».

Аня отвернулась и направилась к выходу.

— Эй! Дамочка! Вы позволите доиграть за вас? — услышала она вопрос, обращенный к ее спине.

Аня обернулась.

— Да, конечно. — И замерла, словно обледенела.

Кожаная куртка, спортивные брюки с вытянутыми коленками, нечищенные ботинки. Сонный взгляд из-под низкого лба. «Не может такого быть», — Аня пыталась ухватиться за эту жалкую, неуверенную мысль, хотя она уже знала, что может. Что это произошло.

Ее ответа дожидался приятель «безумного профессора» с накладными усами, его телохранитель, поверенный его преступных и гибельных тайн.

Аня попятилась.

— Так можно или нет? Эй!

Не дожидаясь ответа, «кожаная куртка» уселся на табурет и принялся лупить по клавишам.

Аня выбралась наружу.

Если он узнал ее, то не подал ни малейшего виду. А может быть, наоборот, он хотел ей дать понять, что всегда поблизости. Напомнить о своем покровителе и об астароле. Еще одна небольшая порция страха в наказание за непокорность. И еще один намек на сделку, которая не состоялась, но еще может состояться.

Если так, то момент они выбрали самый подходящий — сорок дней со дня убийства Толика. Дождались, пока она выйдет с кладбища, и подмигнули: «Помнишь о нас?»

Аня пятилась, пока не наткнулась спиной на телефонную будку.

Войдя внутрь, она принялась набирать номер детективного агентства. Диск был холодным как лед, обжигал пальцы, соскакивал. Аня путала цифры, пока не набрала нужные. Чтобы убедиться, что трубку на том конце никто не снял и через десять гудков. Да что это агентство, разорилось, что ли?

Аня оглянулась по сторонам. Если молодой помощник Сева, как всегда, приглядывает за Аней, он должен быть неподалеку. Но в вечерних сумерках, дополненных снегопадом, ей Севу не разглядеть.

Дверь бара распахнулась, и оттуда вывалился Анин знакомый, об обстоятельствах первой встречи с которым Аня хотела бы забыть навсегда. Вернее, его вытолкали пинками. Он шлепнулся на колени и громко выругался, обращаясь к кому-то невидимому, кто уже захлопнул дверь бара.

Аня следила за происходящим сквозь стекло телефонной будки. Должно быть, ему повезло сегодня. Выиграл кучу денег на игровом автомате. А хозяева заведения не пожелали с деньгами расстаться. Или он как-то смошенничал — если, конечно, возможно обмануть автомат.

Аня вспомнила, как странно смотрели на нее все, кто был в баре, когда автомат выдал призовую игру. Возможно, призовая игра выпадает здесь раз в сто лет.

Парень встал и отряхнул брюки. Затем повернулся лицом к двери и пнул ее изо всех сил ногой. Дверь задрожала, и толстое стекло со звоном посыпалось на снег.

Дверь тут же снова открылась, и на улицу выскочил бармен. Но парня — Аня изумленно заморгала — уже и след простыл.

Идея проследить за ним отпала сама собой.

Но тот факт, что парень в кожаной куртке существует, что он не плод игры ее переутомленного воображения, лишил Аню всякой надежды, что история с астаролом сама собой, потихонечку сойдет на нет, рассосется. К Ане вернулось ощущение тесноты и духоты от мысли, что она пребывает в одном городе с двумя торговцами астаролом, словно ее заперли с ними в одной телефонной будке.

Аня выскочила наружу и посмотрела на часы. Потом сунула в рот пару подушечек мятной резинки. Хмеля в ее голове не было и в помине, но запах алкоголя мог иметь место.

Ей пора было на работу — знакомиться с новым куратором ее ночной аптеки.

О том, что куратор у Ани сменился, ее поставили в известность еще вчера. Ей позвонила секретарша — должно быть, та самая, что позволила Виктору подменить журнал «Искусство для искусства».

Новость Аню ничуть не удивила. Газеты пока молчали о тайном увлечении высокопоставленного чиновника мэрии, видного общественного деятеля Василия Петровича Матросова. Но ждать скандала, очевидно, осталось недолго, в этом Аня была уверена.

Впрочем, скандал могли предпочесть замять. И уволить Матросова потихоньку. Номер журнала «Искусство для искусства» с компрометирующей Аню фотографией на внутренней стороне задней обложки стал последним.

«Вот так-то», — подумала Аня мстительно, когда выслушала секретаршу, и изъявила полную готовность принять у себя в ночной аптеке нового куратора, дабы тот смог ознакомиться с делами.

Куратор ожидался сегодня в восемь. Правда, Аня не рассчитывала, что второй будет лучше первого. Хорошо, если не хуже, не навязчивее.

Внешне Иван Иванович оказался полной противоположностью Василия Петровича. Худощавый, подтянутый, с пружинистой походкой — из теннисистов с государственным мышлением, решила Аня.

Густые волосы без намека на седину, зато с явным намеком на некоторую либеральную пышность. Тщательно подстриженные, черные как смоль тонкие усы. «Не красит ли он их?» — мелькнула у Ани в голове веселая мысль. Такие усы больше подошли бы сутенеру. Иван Иванович выглядел и держался моложе своих лет. И был гораздо моложе своего предшественника Василия Петровича.

Аня провела его в кабинет и предложила кофе или чай. Новенький отказался и пожелал сразу же перейти к делу.

Аня в двух словах пересказала Ивану Ивановичу суть проекта «Ночная аптека». По лицу его было видно, что он слушает все это не в первый раз, однако слушал, не ослабляя внимания. «Не спать на посту», — говорил Ане его взгляд сторожевого пса.

Ивана Ивановича интересовало, как много пациентов — он так и выразился: «пациентов» — проходит через Анину аптеку за ночь. Их пол — по преимуществу, — возраст, социальный статус. Как часто лекарства поступают в аптеку и из каких источников.

Понравилась ли аптека представителям голландского гуманитарного фонда, были ли у них замечания. Голландцы интересовали Ивана Ивановича более всего. Еще бы, ведь это они будут выплачивать ему премии за вклад в тотальную гуманитаризацию современного общества.