Георгий Ланской - Мнемозина

— Извинения приняты, — резко сказала она. — А вы сядьте уже, если не хотите, чтобы я обиделась по-настоящему.

Будучи в курсе моих дел, Таня знала Иннокентия, иногда он даже заходил к ней и как-то предложил денег на пластическую операцию. Таня тогда отказалась из гордости, о чем, думаю, пожалела. Впрочем, предложи Кеша деньги сейчас, вновь наткнулся бы на отказ. Иногда Таня бывает на удивление упрямой.

Кеша тут же потерял интерес к Коровину и сел, я устроился напротив, сжав под столом Танину руку, холодную и влажную, как дохлая рыба. Кеша безжалостен, но я понимал, для чего он все это устроил. Представление было рассчитано не на Коровина, а на нашу спутницу, которой, по мнению Иннокентия, надо было учиться жить дальше. Не уверен, что методы Кеши действовали на Таню благотворно, скорее всего, она бы больше не пришла в заведение Коровина. Пока она приходила в себя, я передал Кеше портфель с отмычкой.

— Вот твоя шарманка, она мне здорово помогла. Все прошло, как по маслу.

— Оставь себе, — отмахнулся приятель, взял со стола меню и зачем-то поглядел в него, хотя доподлинно знал, что кроме пива и чипсов тут ничего заказывать не стоит. — Узнал что-нибудь интересное?

— Пока нет, кроме того, что у Глеба Макарова, кажется, была еще одна подруга, кроме Ксении, и зовут ее Алиса. Девицу надо найти и пообщаться. Может, она в курсе, куда он подевался.

— Еще одна девица? — делано изумился Кеша. — Боже, какая редкость в современном мире. Глебка потрахивал двух баб, может, даже больше. Учитывая его состояние, точнее, состояние его папаши, на него должны были охотиться сотни девчонок. Думаешь, он залег у нее?

— Не уверен, — покачал я головой. — Он слишком хорошо спрятался. Вряд ли у него бы то получилось без помощи родителей. Они не выглядят озабоченными, мать уж точно, а до отца мне добраться не удалось. Макаровы явно знают, где их чадо, слишком уж спокойны. Рокотов уверяет, что Макаровы не хотят общаться на тему сына, все контакты между ними прервались. Я пробовал поговорить с Макаровой, но…

— Тебя вышвырнули вон? — догадался Кеша. Я скривился.

— Ты на удивление прозорлив.

— Я могу поискать девчонку, — вмешалась Таня. У меня уйма свободного времени. Ты знаешь, как она выглядит?

Я вынул телефон и переслал обоим фото, запечатлевшее Глеба, Ксению и Алису. Кеша едва взглянул на экран телефона, а Таня разглядывала фото внимательно, не попытавшись уточнить, которая из девушек меня интересует, из чего я сделал вывод, что она уже знала, как выглядела дочь Рокотова.

— М-да, я бы не сказала, что она красотка, хотя… Мне с моей рожей любая сейчас даст фору, — с напускной бравадой произнесла Таня. — Впрочем, если смыть с девочки эту готическую маску, снять пирсинг, была бы вполне миленькой. Этот образ девушки с татуировкой дракона ей совсем не идет. Алиса Ксении заметно проигрывает. Давай, я поищу ее среди друзей Глеба и Ксении. Наверняка она есть в соцсетях. Там ты ее еще не смотрел?

Я покачал головой.

— Хотел, но времени не было. Удивительно, но у Ксении якобы совершенно не было подруг, так считают ее родители. Сказать что-то о Глебе я вообще ничего пока не могу. Если бы сейчас была осень, пошел бы в институт, но студенты на каникулах. Придется отлавливать друзей по одному.

— Я могу и это сделать, — предложила Таня.

— Тань, я не хочу тебя напрягать, у тебя своей работы хватает.

Она закатила глаза. Перерезанные мышцы странно стянули кожу, превратив лицо в маску монстра. Я торопливо отвел взгляд и отхлебнул быстро нагревающееся пиво.

— Стахов, я тебя умоляю, я эту работу делаю левой ногой за пару часов, а потом дохну от тоски. Лучше скажи, чем ты собираешься заняться сам?

— Я бы припер к стенке прислугу. Не стоит их недооценивать. Горничные знают гораздо больше, чем говорят, особенно учитывая оговорку этой Лели. Думаю, что она была неравнодушна к Глебу. Она назвала его «мальчиком». Но при этом ни разу не назвала «девочкой» Ксению. Завтра узнаю, где она трудилась раньше.

Кеша махнул рукой, и Степан торопливо принес еще пива и чипсов. Дождавшись, пока он уйдет, Кеша наклонился над столом и, понизив голос, вкрадчиво спросил:

— Это все, конечно, замечательно, но меня вот другое волнует. Тебя не царапнуло, что Рокотов так уверенно пообещал сдать тебе Чигина?

Таня нахмурилась. Я помолчал, поскольку мне нечего было ответить. Этот же вопрос занимал и меня, но на всякий случай я решил уточнить, просто чтобы заполнить эфир.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что тебя можно было подцепить на блесну только таким способом, и ты повелся, — пояснил Кеша. — Откуда у Рокотова сведения о Чигине? Что он вообще знает о нем и о том, что случилось с твоей семьей два года назад? Ты не думаешь, что он берет тебя на понт? Ты выполнишь всю работу, а он в итоге скажет: пардонте, мусью Стахов, но я ничего не знаю про маньячелло Чигина, идите с вашими запросами туда, откуда пришли — вон!

Таня кивнула, соглашаясь с Кешей. Я вынужденно признал, что его сомнения справедливы.

— Была такая мысль, но меня до сих пор в башку другое долбит. После побега Чигин как в воду канул. И не всплыл до сих пор, несмотря на то в федеральном розыске. Предположим, что с больничкой ему повезло, но дальше-то что?

— Хочешь я расскажу тебе про Вову Штыря, которого замели через двадцать лет после побега? — фыркнул Кеша.

— Вова Штырь — уголовник. А Чигин — маньяк. У него другая психология. За два года он бы проявился.

— Брось, — отмахнулся Кеша. — Он мог свалить в Казахстан, Белоруссию, а оттуда улететь за границу, осесть там. Чикатило сколько лет ловили?

— Никто не знал, кто маньяк. Не в нашем случае. Сбегает маньяк, все на ушах стояли, учитывая количество убитых.

— Он мог где-нибудь сдохнуть, — жестко произнесла Таня и со стуком поставила свой стакан на стол. — Я бы очень этого хотела. И мне на хрен не сдалась долбаная справедливость, показательная казнь и прочее. Если я буду точно знать, что кто-то проломил Чигину башку или он утонул, переправляясь в Финляндию, то успокоюсь и отпущу ситуацию раз и навсегда. Но Ваня прав. Маньяк себя не переделает. Два года прошло, и мы ничего не слышали о новых жертвах. Он мог, например, умереть.

— Угу. Или научился очень хорошо прятать трупы, — мрачно предрек Кеша.

— За что я вас люблю, дорогие мои, так это за безудержный оптимизм, — вздохнул я.

Телефон бывшего охранника Ксении не отвечал. Сообщения в мессенджерах оказывались прочитанными, но безответными. Андрей Сухоруков не желал со мной общаться. Мне это надоело. Я, конечно, предполагал, что охранник мог оказаться где-то в другом городе, но на всякий случай воспользовался своими былыми связями, чтобы запеленговать телефон. Сигнал устойчиво пульсировал в загородном поселке, который еще только начал превращаться в модное место богатых дачников. Особняки воздвигали неподалеку от Истры, на другом берегу, до своего крайнего замужества, когда-то жила примадонна всея Руси. Пара звонков — и я знал, что в поселке, на улице Кленовой постоянно была прописана некая Мария Павловна Сухорукова, 1951 года рождения. Я не поверил в совпадения и направился навестить почтенную мадам.