Дэвид Гудис - Зарубежный криминальный роман

Шаги в другой части комнаты прервали его размышления. Хебден подобрал одно из ружей и целился в него.

— Не советую, — заметила Телма.

— Да? И почему же? — удивился Хебден.

Телма кивнула в сторону Веры.

— Из-за нее. Не стоит перегибать палку.

Хебден все еще держал ружье, но смотрел уже не на Джандера, а в пол.

— Уезжайте, — сказала Телма.

Она смотрела, как он встает, как идет, качаясь. Он наткнулся на сумку и чуть не упал. В сторону Веры он даже не взглянул. Рука его легла на ручку полуоткрытой двери; он толкнул дверь и вышел. Через несколько минут он сел за руль «форда» и включил зажигание. Он выбрался на дорогу задним ходом и тихо поехал. Он изо всех сил старался сосредоточиться на том, что делает.

В среду, несколько недель спустя, Джандер сидел за своим письменным столом в агентстве. Уже больше часа он размышлял, закончив работу. Он так глубоко задумался, что не слышал, как открылась дверь.

— Опять? — спросил Котерсби. (Джандер поднял на него отсутствующий взгляд). — Ты не хочешь сказать мне, в чем дело?

— Нет, Мак. Спасибо за заботу.

— Не за что.

Джандер заметил, что его товарищ словно бы скинул несколько лет. В глазах и в голосе чувствовалась молодая сила.

— Если тебе нужна помощь…

— Нет, Мак, прошу тебя.

— Ты мне здорово помог в ту ночь, когда мне не на кого было опереться. Помнишь, когда мы поехали в тот ресторан, в Нью-Джерси?

— Помню, — сказал Джандер.

— Знаешь, я больше не езжу туда. — Котерсби энергично потер руки. — Все прошло. Я переболел.

— Тем лучше для тебя.

Котерсби продолжал потирать руки, и Джандер почувствовал, что Котерсби старается крепиться и выдает желаемое за действительное. Но маска не могла долго держаться. Котерсби тяжело вздохнул, и плечи его ссутулились.

— Она там больше не работает, — сказал он. — Уехала однажды вечером и больше не возвращалась.

Он внезапно отвернулся. Мак не хотел, чтобы Калвин видел его лицо.

Он направился к двери, на пороге остановился:

— Пойдем, выпьем по стаканчику.

— Не сегодня, Мак.

Котерсби вышел из кабинета. Джандер вытащил сигарету и закурил, ни о чем не думая. Потом он вернулся к своим мыслям. Воспроизвел в памяти недавний телефонный звонок в инвестиционный банк: он попросил соединить его с М. Норманом Лейтоном. Так как надо было представиться, он назвал довольно известное в Филадельфии имя. Его соединили с Лейтоном, и после ряда сбивчивых объяснений ему удалось представить дело так, будто он был когда-то знаком с неким Норманом Лейтоном, и теперь хочет узнать, тот ли это Лейтон или нет. Из разговора с банкиром он выяснил, что тому пятьдесят четыре года, а его супруге несколько меньше. Что у них есть сын и дочь, у обоих семьи и куча ребятишек. Лейтоны по-прежнему проживают в «Грин Хейвн» в Рэдноре. Больше Джандер не выдержал. Он пробормотал извинения и положил трубку.

Вспоминая голос Лейтона, он прикрыл глаза. Потом открыл их и посмотрел на часы. Сигарета в пепельнице сгорела наполовину. Он затушил ее, закурил новую и поднял телефонную трубку. Позвонил домой. Ответила сестра. Она тотчас начала браниться и заявила, что если он не собирается к обеду, то должен был предупредить раньше. Ее сменила мать, и пока она уговаривала сына прийти домой поесть, он все время слышал сварливый голос сестры. Он сказал, что едет.

© Перевод с французского Е. Л. Лившиц

В три часа ночи резкий звонок будильника разбудил Шапа. Он вскочил с постели, привычным движением пальца задавил звонок и сразу включил свет, чтобы снова не заснуть. Стрелки часов показывали без десяти минут три: еще десять минут можно было полежать. Он включил маленький круглый рефлектор, направил его на стул с одеждой и снова закрыл глаза.

Все шло по заведенному порядку. Он специально ставил будильник немного раньше срока, ему нужны были эти несколько минут, чтобы набраться решимости. Палец его тоже неизменно находил кнопку, не больше одного-двух раз в год он промахивался и попадал в пепельницу, но в общем это было скорее исключением. Зимними ночами он включал обогреватель: комната была холодной, дом просторным, и Шап, водитель грузовика, жил в нем один. Красноватый свет нагретой спирали создавал уют, к тому же немного согревалась рубашка, разложенная на стуле так, что рукава ее касались пола.

Ровно в три он взял будильник в руки, задумчиво посмотрел на циферблат, поставил часы на место и решительно встал. Наскоро одевшись, Шап натянул кожаные сапоги, пристукнул каблуками по паркету, чтобы нога вошла до конца, и отправился умываться.

Кухонные окна покрывал сложный узор инея. От сухого мороза телефонные провода по ночам мелодично позванивали. Градусник на террасе показывал минус тринадцать. Шап взглянул на него, прежде чем спуститься в гараж, присвистнул и подумал, что в Обраке не больше минус восемнадцати. Хорошо утепленный гараж не так уж промерз, он был выстроен в каменистом склоне, и температура его была более или менее постоянной.

Шап отворил только одну створку двери, сел в грузовик, включил обогреватель цилиндров, открыл кран солярки, выключил сцепление и надавил ногой на акселератор. Когда сопротивление обогревателя раскалилось, он запустил стартер, и мотор громко заработал. Он мягко отпустил педали, вышел из кабины и сморщился от заполнившего гараж дыма.

Повинуясь все тому же раз и навсегда заведенному порядку, Шап сначала заводил дизель, а потом уже шел пить кофе. Кофе запел в электрокофеварке. Шап пошарил в буфете и достал чашку. В стеклянную дверь кухни постучали:

— Заходи! — крикнул Шап.

И достал вторую чашку.

— Привет! — поздоровался Рагонден. — Не помешаю?

— Нет, видишь, я приготовил две чашки.

Старик снял куртку «аляску», сел около кофейника, отключил его и энергично потер руки.

— Мороз такой, что хоть ноги уноси, — сообщил он, глядя на дымящийся кофе.

— Минус тринадцать, — уточнил Шап, разливая обжигающий напиток. — Куда это ты в такую рань?

— В Бордо. Отвожу кабель на катушках для завода Джонты… Ну и горячий у тебя кофе!

— Идешь с полной загрузкой?

— Шесть тонн для Ажен, а ты?

— А я, — Шап достал бутылку коньяка, — до Клермон-Феррана, а оттуда — в Иври, в общем, в Париж!

— По такому холоду тебе не поздоровится!

— Подумаешь, — фыркнул Шап, — пока мороз сухой, это ерунда.

— Едешь один или с напарником?

— Один. «Сорер» отправился в Ним.

Рагонден и Шап оба были владельцами своих грузовиков. Рагондену уже стукнуло шестьдесят, Шапу было тридцать пять. Оба большие и сильные.

— Я услышал, как ты заводишь мотор, — объяснил Рагонден, и решил напроситься на кофе. Если уж быть точным, я как раз опрокинул свой кофейник и решил махнуть рукой… Да еще спал неважно… Ты даже не представляешь, какой невыносимой становится женщина, когда стареет… она всю ночь напролет вздыхала… что-то у нее там болело.