Картер Браун - Дом колдовства [сборник]

— Ага. Вы вывернете меня наизнанку.

Ударом он сбил меня с ног.

Я вовсе не. чувствовал себя так уверенно, как могло показаться, и, конечно; не имел в виду ничего такого. Я не потерял сознания, но был оглушен. Он снова ударил меня и схватил спереди за рубашку. При этом дёрнул, ее так сильно, что ткань порвалась. Заодно ор прихватил немного моей кожи. У него был так-ой вид, будто он вот-вот начнет меня обрабатывать всерьез, а я, тряся головой, поднял руки к вискам, стараясь остановить головокружение.

— Эй! — снова крикнул один из бандитов.— Смотрите-ка!

Не выпуская из рук моей рубашки и меня самого, грубый голос повернул голову. Мы все дружно повернули головы.

Лодка, почти домчавшись до берега, круто развернулась. Что-то случилось с моим зрением, должно быть — это результат последнего удара. Но я мог бы поклясться, что за лодкой мчалась женщина. Как ни кружилась у меня голова, я был уверен, что это женщина, потому что на ней ничего не было надето, а если на человеке ничего не надето, то определить, что это женщина, обычно довольно просто. И эта нагая женщина летела вслед за лодкой, стремительно приближаясь к нам, поднимая брызги и пену,— она была на водных лыжах.

Когда женщина почти у берега пронеслась мимо нас, она улыбнулась и со счастливым видом помахала нам рукой.

— Глядите! — сказал тог же бандит.— У-у-у, да глядите же! Она голая!

Я едва слышал его.

Я впился глазами в удалявшуюся спину спортсменки. Это была Мария Кармен.

Лодка опять развернулась и направилась к берегу. Все остальное, казалось, произошло автоматически. Я даже не успел как следует подумать. Все бандиты таращив ли глаза — все, даже грубый голос. Он всё еще держал меня за рубашку, а в другой руке сжимал пистолет. В таком положении всадить в него пулю было бы трудно, поэтому я сделал то, что было единственно возможным, но оказалось даже эффективнее.

Я шагнул вперед и изо всех сил ударил его коленом между ребер, применив прием, который все здравомыслящие люди назвали бы нечестным и запрещенным. Но я все-таки применил его, и вполне успешно. А когда он, вскрикнув, скорчился и начал падать, я выхватил у него пистолет и ударил рукояткой в висок.

Он свалился на меня, и, так как двое или трое его дружков подняли в это время страшный крик, я прижал его к себе, как будто мы собрались с ним танцевать. Пистолет надежно сидел в моей руке. Я положил палец на курок и крикнул остальным — они уже начали подступать ко мне;

— Назад, или я...

Я не договорил, потому что тот, который все время стоял с пистолетом в руке, слегка присел и прицелился в меня. Думаю, ему было совершенно безразлично, что он может попасть в их главаря,— лишь бы зацепить меня.

Я трижды быстро нажал на курок, целясь в него довольно неуклюже из-под обмякшей руки грубого голоса и надеясь, что хотя бы одна пуля попадет в него. Попали две. Одна заставила его отпрянуть, а вторая сбила с ног, и он упал в пяти футах от того места, где я его первоначально достал.

Это остановило других. Один, правда, выхватил пистолет и нерешительно направил его в какую-то точку на земле, на полпути между ним и мной.

— Хватит! — резко крикнул я,— Бросьте оружие! Быстро!

Я прицелился в него, и он бросил пистолет на землю. Остальные колебались, ошеломленные внезапностью случившегося, и я, пятясь, стал отступать. Мои ноги вошли в воду. Я продолжал отходить, держа пистолет наготове, и, когда вода коснулась моих бедер, крикнул им:

— Бегите, мерзавцы, бегите!

С последним еловом я выстрелил поверх их голов, и они с воплями разбежались в разные стороны, но только не в мою.

Я бросил своего спутника в воду, швырнул пистолет вдогонку убегающим бандитам и поплыл прочь от берега.

И тут появилась Мария.

Не хватало только оркестра. Алле оп! И вот она тут как тут. Лодка замедлила ход, и Мария, прыгнув на свои лыжи, оказалась в нескольких футах от меня.

— Здесь я! Сюда! — крикнула она.— Держи!

Все это было необыкновенно странно, но я действительно ухватился за одну из лыж. Я вцепился в нее обеими руками, и лодка тотчас стала набирать скорость. Какое-то время я держался на поверхности, но потом стал погружаться, как кит. Я уже думал, что сейчас ударюсь о дно, но тут же вынырнул из глубины. Это было суровое испытание, но зато я удалялся от острова. У меня мелькнула мысль, что я все-таки везучий парень. Конечно, мне чертовски повезло: разве я не мчусь на водных лыжах в Акапулько?

В лодке, после первых отрывочных реплик, которые казались совершенно невразумительными, я сгреб Марию в объятия и запечатлел на ее губах совершенно неистовый поцелуй. Она уже успела одеться — в то же, в чем была, когда мы с ней расстались на пристани,— так что я не мог расцеловать ее так, как мне хотелось бы, но, тем не менее, поцелуй был в высшей степени удовлетворительным.

У руля, вежливо игнорируя нас, стоял человек лет сорока в спортивной кепочке, синей куртке и белых парусиновых штанах. Мы устроились вдвоем на сиденье позади него.

— Как это все получилось? — спросил я Марию.— Только сейчас я начинаю верить, что это реальность.

Она улыбалась мне, мигая темными глазами. Намокшие темные волосы прилипли к ее лбу и вискам и казались почти черными,.

Она сказала:

— Я видела, как эти мерзкие люди пришли на берег и взяли лодки, и сразу поняла — по тому, что ты мне говорил, и по их виду тоже,— кто они такие. Я чуть с ума не сошла! В конце кондов я наняла лодку.— Она кивнула в сторону спортивной кепочки.— То есть не то чтобы наняла. Джим — мой старый друг. Я разыскала его, и вот мы здесь.— Она улыбнулась счастливой улыбкой.— И вот я здесь.

— И вот ты — там,— сказал я.— Собственной персоной. Это было великолепно, лучше не могло и быть. Ты отвлекла от меня их внимание, всех до одного. Но как тебе пришла в голову такая сумасшедшая идея?

Она засмеялась.

— Я сразу подумала о водных лыжах. Подумала, что просто лодка может показаться им подозрительной, а так они решат, что кто-то занимается спортом. Сначала я была в своей обычной одежде й боялась, что это может вызвать удивление. А потом, в самый последний момент, когда мы увидели тебя, и их, и лодки у берега, я придумала... тот, другой вариант.

Она хихикнула.

— Я надеялась, что они, может быть, станут смотреть на меня, а ты в это время сбежишь.

Надеюсь, что они, может быть, станут смотреть на меня, сказала она. Это была самая вопиющая недооценка своих возможностей, какую я когда-либо встречал. Я снова поцеловал ее.

Она засмеялась, потом слегка нахмурилась.

— Ты добыл...

Я отрицательно покачал головой. Но вопрос заставил меня задуматься. Мы отошли не очень далеко от острова, и, оглянувшись, я отчетливо увидел обе лодки и крошечные человеческие фигурки на берегу. Никто еще не пустился нас преследовать. Вероятно, они больше были заинтересованы в этих документах, чем во мне;