Юлия Поспешная - Красные нити

Осуществить задуманное оказалось куда тяжелее, чем придумать. Я буквально вспотела, пока дотянулась до окна, чтобы зацепить его завязанной на конце простыни петлей. А потом пришлось изловчиться, чтобы столкнуть вниз, привязанную к другому конце простыни, сумку.

Едва я это сделала, как стекло с сухим коротким треском надломилось и крупными заостренными осколками рухнуло вниз. Звон бьющихся стекол разлетелся по вагону, большая часть осколков рухнула в разбитое окно.

Проверив флешку в кармане куртки, я взяла подвернувшийся под руку металлический обломок и, стараясь не смотреть, в выбитое окно вагона внизу, где разинула пасть головокружительная высота, я выбила оставшиеся в раме окна острые осколки.

Где-то прозвучал крик, кричала женщина, я с содроганием услышала, как следом закричал ребенок. У меня сжалось сердце и сдавило горло при мысли, что где-то в потерпевшем аварию поезде остался один ребенок без родителей.

Я поборола сиюминутный порыв бросится на спасение всех нуждающихся.

Прозвучит жестоко и, возможно, даже мерзко, но сейчас мне стоит прежде всего подумать о себе.

Во-первых, я все равно не знаю, как и чем кому помогать. Во-вторых, поезд может обрушится вниз в любой момент, и я точно ничем не помогу людям, если погибну вместе с ними. А вот оказавшись на верху, на другой стороне перевёрнутого вагона…

А вот эта мысль заставила меня задержаться.

Ругая себя за несусветную глупость, я старалась оправдать её зовом совести. Ну, не могу я взять и, наплевав на всех вокруг, просто выбраться и свалить! Хотя бы попытаться помочь я должна, хотя бы, когда выберусь наверх. И возможность сделать это, я видела в том, чтобы помочь людям выбраться на левую сторону вагона.

Собрав то, что осталось от постельного белья и порывшись в одной из дорожных сумок, я затолкала все, что нашла в содранную с подушки наволочку. Эту ношу я забросила вверх, в окно, а затем, применив все навыки и умения в скалолазании, я всё-таки выбралась из купе на внешнюю поверхность вагона.

Открывшееся мне зрелище пугало своими масштабами и невероятностью!

Мост, по которому пролегал железнодорожный путь, почти перестал существовать. Вместо него с обоих сторон торчали два «огрызка» с загнутыми вниз, свисающими под тяжестью поезда рельсами. Сам поезд, дохлой гусеницей, провисал в проломе моста, над глубокой пропастью. От некоторых вагонов вверх тянулись зыбкие хвосты черного дыма.

Вокруг, во все стороны тянулся темный лес с пятнами снега и скалистые, покрытые корками льда, горы. А внизу, под вьющейся метелью шумели воды реки. Я отвела взор от пугающе гипнотической высоты и посмотрела на другие вагоны.

С облегчением я увидела, что многие люди сумели выбраться, как и я. И не без удовольствия, я отметила, что люди не бросают друг друга в беде.

Сама я тоже, опомнившись, осторожно прокралась по вагону, заглядывая в окна. Двигаться нужно было крайне осторожно — вагон кренился на одну сторону, и поскользнуться, а затем сверзиться вниз в объятия осязаемой высоты раз плюнуть.

Я нашла выживших через окна от себя. Это был пожилой мужчина, девочка лет восьми и парень, может совсем чуть-чуть постарше меня. Они догадались высадить окно, но выбраться без верёвки не могли.

— Подождите пожалуйста, я сейчас! — крикнула я им.

Я вернулась назад, наскоро связала вещи и постельное белье, затем закрепила один конец на колесной тележке поезда, а другой свесила в купе с людьми.

— Держите! — крикнула я. — Только не спешите! Я не знаю, насколько крепко связала это всё…

— Спасибо, тебе внучка, — выдохнул пожилой мужчина, первым он пустил девочку восьми лет.

Парень, наверняка брат, заботливо поддерживал её. Я подождала, пока она выберется и быстро протянула ей руку. Мне стоило серьёзных усилий, помочь ей выбраться. Надеюсь пожилой мужчина и парень выберутся сами, без моей помощи.

В этот момент с другой стороны поезда раздался крик:

— Ника! Ника, это ты?!

Я подняла взор, и увидела Сеню в окружении нескольких людей.

— Выбирайся нахрен, с поезда! — Арцеулов активно замахал руками. — Слышишь?! Я сказал: сваливай!

— Я не могу!.. — прокричала я в ответ. — Здесь люди!..

— Ника, мать!.. — Сеня, явно терял терпение, и только чудом успел оборвать готовое сорваться с уст ругательство. — Кто там у тебя?

— Парень и пожилой мужчина! — прокричала я ответ.

Юноша в этот миг, как раз пытался помочь подняться вверх своему деду, но у него ничего не получалось.

Тут раздался пугающий до ужаса металлический скрежет, вагон под нами снова угрожающе покачнулся. Я потеряла равновесие, на миг у меня замерло сердце. Я едва не упала, но удержалась и успела схватить за руку стоявшую рядом девчонку, которая уже ухнулась на четвереньки.

— Держись! — закричала я ей.

Вокруг раздались десятки перепуганных криков. Из окна купе, где все ещё оставались дедушка и парень, раздался крик боли.

— Дедушка! — взвизгнула внучка, которую я держала за руку.

Я с испугом заглянула в окно и увидела, что пожилой мужчина, повис на сидении, болтая ногами в пустоте.

— Сеня! — в отчаянии закричала я с паникой в голосе.

Я услышала ругательства и удары по металлической поверхности. Обернувшись, я увидела, что Арцеулов, ругаясь себе под нос, спешит и лезет ко мне.

— Сеня, осторожнее! — заволновалась я.

Арцеулов так лихо гарцевал ко мне, что мог свалится в любую минуту! Наконец, он подбежал ко мне.

— Отойдите, обе! — бросил он мне и девочке, которую я держала за руку.

Сеня спустился вниз, и через несколько минут через окно сначала выбрался дедушка, за ним парень, а следом и сам Сеня.

— А теперь быстро и осторожно сваливаем, — приказал Арцеулов.

Вместе со всеми, кто уже успел выбраться из вагонов, мы цепью двинулись вперёд, к ближайшему краю моста. Правда большую часть пути двигаться пришлось на четвереньках, а потом и вовсе взбираться по вертикально висящим вагонам.

Но те люди, которые уже успели оказаться на твёрдой земли соорудили для нас ещё одни подобия канатов из вещей, спустив их вдоль вагонов. Благодаря этому взбираться было легче. Правда, лишь относительно.

Я крепко сжимала в руках канат, из связанных узлами свитеров, кофт, курток и теплых штанов. С трудом переставляя ноги по перевёрнутому почти вертикально вагону, я взбиралась вверх. Взгляд неумолимо сползал то в одну, то в другую сторону. И каждый раз мое дыхание обрывалось, а душа падала готова была упорхнуть прочь.

Высота дышала в лицо опасностью и холодом. Вьющаяся вокруг метель то и дело сыпала снег в лицо, а ветер расшвыривал мои волосы и подкидывал капюшон куртки. Мои ботильоны были совсем непригодны для того, чтобы взбираться по скользкой поверхности вагона. Поэтому, задержавшись, я все-таки сняла сначала один и другой. Надеюсь, Лерка переживёт и поймёт. Холод тут же обхватил мои ступни в тонких колготках, но забираться вверх теперь было куда проще.