Сергей Ермаков - Охотник на отморозков

Борьба продолжалась с переменным успехом, но все-таки Шершень оттеснил майора на ту самую площадку, которая нависала над грязными стоками отходов производства. Барин с пистолетом спрятался в комнате, из которой выскочил майор и оттуда целился в Шершня.

— Не стреляй!!! — крикнул ему майор Козловский. — А-то в меня попадешь, на хер! Вижу я, какой ты стрелок! Я сам его прикончу!

Барин, по-видимому, и сам был не особо уверен в своей меткости, потому что опустил ствол пистолета. Майор перешел в стойку вольного борца и стал делать причудливые пасы руками. Шершень, на всякий случай держался, прячась за его плотной фигурой от пистолета Барина. Вдруг майор с диким ревом кинулся на него всей массой, и Шершень подождал до самой последней секунды, а потом попытался отпрянуть в сторону, как в случае с Глыбой, но майор оказался хитрее доморощенного бандита.

Он успел зацепить кистью предплечье больной руки Шершня и сильно дернул. Это был удачный прием с его стороны. Шершень от зверской боли на секунду потерял самообладание, в глазах поплыли круги, майор воспользовался этим, и когда Шершень пришел в себя, то попался на бросок через бедро, который кинул его прямо в пропасть, в горло прожорливой зловонной трубы.

Но Шершень не был бы супергероем, если бы в последний момент левой раненой не успел прихватить с собой и майора. А сам он, падая, успел ухватиться за край трубы, поддерживающую галерею своей правой здоровой рукой. Майор же повис на его ноге. Он был здоровый кабан весом килограмм под сто и поэтому Шершень был уверен, что долго не провисит на одной руке, да еще с таким балластом на ноге.

— Отцепись! — прохрипел Шершень Козловскому.

— Нет, не отцеплюсь! — сдавленно ответил ему майор и закричал. — Барин! Барин! Помоги вылезти!

Голова Барина появилась сверху, он то выглядывал, то прятал свою большую башку и ничего не предпринимал, а время шло. Превозмогая боль, Шершень ухватился за трубу и левой раненой рукой. От этого по новой открылось кровотечение. Майор держался за одну ступню Шершня, крепко обхватив ее левой рукой и прижав к груди, как мамаша младенца. Этого ему показалось мало, и тогда он решил поймать еще и вторую ногу Шершня, чтобы иметь две страховки для надежности.

Но Шершень не был согласен с таковыми планами злодея майора и поэтому свободной ногой заехал ему в лоб тяжелым каблуком армейского ботинка. А потом еще раз, объятия полковника ослабли.

— Не надо! — завопил он. — Спаси меня, я не хочу умирать! Мне Барин дает бабки, они там в комнате! Вытащи меня, мы их поделим!

Шершень сделал хорошую отмашку и снова врезал майору по лбу каблуком.

— Нет, я пошутил, — завопил майор, сползая, — я все тебе отдам! Все триста тысяч баксов! Вытащи меня!

Если бы внизу висел на ноге Шершня хороший добрый человек, учитель пения, например, который не преступал бы закон и не приказывал убить друзей Шершня, включая женщин и детей, то Шершень бы поднапрягся и влез бы на галерею вместе с этой центнеровой тушей. Влез бы, потому что с двухпудовой гирей, привязанной к поясу, Шершень подтягивался на перекладине семьдесят раз. Но теперь он был ранен, и ранен человеком, который висел на его ноге. Шершень не хотел рисковать собой, спасая преступника, и он нанес каблуком последний, заключительный удар. Этот удар был намного сильнее предыдущих, и майор повис на вытянутых руках, держась только за ступню Шершня.

И тогда Шершень стал дергать ногой, пытаясь стряхнуть надоевшего майора, как липкую соплю с пальца. И ему это удалось. Пальцы Козловского разжались, он взмахнул руками, как крыльями, наверное, в надежде воспарить словно птица, но не взлетел, а банально стал падать в мутную жидкость. Шершень в последний раз взглянул в эти печальные глаза, которые через миг скрылись в бурном течении нечистот.

— Ха-ха-ха, — раздался сверху басок Барина, — благодарю, парень, ты сэкономил мне триста тысяч баксов.

Барин многозначительно похлопал ладонью по небольшой синей спортивной сумке, которая висела у него на плече, вероятно, подразумевая, что именно там у него лежат заветные триста тысяч.

— Теперь мне ничего не нужно платить этому вшивому майору, — продолжил Барин, — но не надейся, что это обстоятельство тебя спасет. Через минуту или даже меньше ты последуешь вслед за ним.

Барин приподнял пистолет, и холодное дуло глянуло взглядом смерти прямо в лицо Шершню. Он автоматически зажмурился.

— Не трясись, я не буду стрелять в тебя, — пообещал Барин, — мне будет гораздо забавнее смотреть, как ты будешь висеть тут, медленно теряя силы. И в результате отцепишься и полетишь вниз. Согласись, это забавно, знать, что ты вот-вот сдохнешь и ничего с этим ничего не сможешь поделать?

Шершень ничего не ответил, в его мозгу лихорадочно перебирались выходы из создавшейся ситуации, но нужного решения в голову не приходило. Правда ли то, что из этой трубы, люк которой открыт внизу, нет выхода? Проверять на личном опыте этого не хотелось. Может быть, попробовать достать ногой довольную рожу Барина? Тоже не выход, потому что он успеет разрядить свой пистолет раньше, чем Шершень успеет подтянуться на руках. Глянув вниз, Шершень увидел, что если он раскачается, то вполне возможно, попадет не в трубу, а на пол, рядом с люком. Ноги переломает, но жив останется. А зачем? Барин спустится и пристрелит его. Выхода не было…

— Ты, сука, ты же всю жизнь, все мои дела мне поломал, — недовольно пробасил сверху Барин, — приехал и все разрушил, что я строил тут годами. Какой-то ничтожный паршивец наделал мне, Барину столько гадостей!

Шершень держался крепко, и падать не собирался. Барина это стало раздражать.

— Ну, ты долго будешь висеть? — спросил он. — Мне пора уже уходить.

— Уходи, — сказал Шершень.

— Ну, нет, — ответил Барин, — я прежде хочу услышать, как ты будешь орать, когда тебя будут крошить на куски стальные лопасти там, в трубе.

И, правда, было слышно, даже за шумом воды как орал, приближаясь к мясорубке, минуты три назад несчастный майор Козловский.

— Поверь мне, это не очень интересно, — сказал Шершень.

— Ха-ха-ха, — закинув голову назад, загоготал Барин, — мне будет очень интересно. Мне будет смешней слышать все это, даже чем хороший анекдот!

Когда Барин опустил глаза, то увидел, что Шершня внизу уже не было.

— Черт! — ругнулся Барин. — Ты где? Ты где, а?

Нагнуться и посмотреть под галереей Барин боялся, потому что его тогда Шершень мог запросто схватить за шиворот и скинуть вниз. А Шершень никуда не делся, он был именно там, под галереей, но ближе к стене. Когда Барин отвлекся, то Шершень перехватился левой рукой за другую трубу и ускользнул. Это был тактический маневр, но в спасении Шершня он ничего не решал. Просто тянул время.