Салов Борисович: - Игры маньяков

Высокий уровень адреналина в крови Бориса значительно обострил его восприятие. Липкий привкус мокроты в горле Артура, когда он произносил какие-то слова, усиливался до предела. И хотя свет на веранде был всего лишь отблеском, Артур сидел перед ним в четком трехмерном пространстве, четко вырисовываясь из темноты позади него, его лицо мерцало, как голограмма.

— Я очень старался узнать о вас побольше, — продолжал Артур. — Он огляделся и вздернул подбородок. — Этот дом, например, так же знаком мне, как и мой собственный. Я мог найти выключатели в каждой комнате в темноте. Я знаю вашу компанию и ее историю вдоль и поперек. Я знаю твою биографию лучше, чем своего отца.

Он говорил с основательной уверенностью, без воодушевления, его голос был почти лишен интонации.

Борис не сделал больше ни глотка пива. Он был загипнотизирован. Не двигаясь, он ждал нового откровения. Это было все равно, что увидеть момент собственной смерти, приближающийся по длинной дороге, маленькое пятнышко, медленно, медленно увеличивающееся по мере приближения. Это была ужасная вещь, и одновременно увлекательная. Он не мог оторваться от этого зрелища, даже убежать.

Артур продолжал: — «Агрохим» весь стоит двести сорок миллионов евро, господин Смирин. Я хочу эквивалент четверти этого.

Под теплым ветерком летней ночи Борис медленно, безмятежно мерз.

Артур ждал, по-видимому, понимая, через что проходит Борис.

— С вами все в порядке, господин Смирин? У нас еще есть о чем поговорить.

Борис не мог ответить.

— Самое важное во всех этих переговорах, — сказал Артур, — это секретность. Я хочу получить деньги на чистом, законном основании. Косвенно, конечно. Через деловые договоренности.

Мысли Бориса сосредоточились на словах «деловое соглашение». Реальность. Что-то, с чем он мог бороться. Что-то, что он понимал. Галлюцинация содрогнулась.

Воплощенные тени время от времени дрейфовали в темноте, и, как часовая стрелка часов, они двигались без движения. Они были здесь, а потом они были в другом месте. Но они всегда были рядом.

— Какого рода деловые договоренности? — Наконец сумел спросить Борис. Ведение переговоров. Сделка, что-то, что заставило его обуздать свои дико разбросанные мысли.

— У меня есть несколько предприятий, в которые я хочу, чтобы ты вложил деньги, — ответил Артур. — Иностранное предприятие. Тебе будет предоставлена возможность инвестировать в международные благотворительные организации. Доброе дело. Все они являются подставными компаниями, через которые деньги будут отмываться в неизвестные места.

Он снова закурил сигарету, стиснул зубы, приоткрыл рот и позволил зловонию просочиться в воздух. Борису показалось, что он заметил охристый оттенок дыма, может быть, по краям. Вонь исходила не столько от сигареты, сколько от собственных прогорклых ноздрей Артура или, точнее, откуда-то изнутри.

— Почему я?

— О, причин много, господин Смирин, но есть несколько очевидных. Ни вы, ни ваша компания не высовываетесь на рынке. Вы во всем поддерживаете региональные власти. Вы относительно невелики, но компания уже более пяти лет является солидным и прибыльным предприятием. И вы не обнародуете это. Вы выводите прибыль в оффшоры, занижаете облагаемые налогом суммы, даже используете радиоактивное китайское сырье. Вашу компанию прикрывает широкая спина губернатора. Сколько там акций ему принадлежат? Ты ни перед кем не отчитываешься, экологов обстреливают твои охранники, у тебя завидное положение.

Борис с трудом заставил себя сформулировать следующий вопрос, но он не уходил. Она продолжала обретать форму, ядовитая идея, затаившаяся в глубине его сознания вместо смутных страхов.

— И почему, — услышал Борис собственный голос, и его желудок сжался, — я должен это делать?

Артур лениво прикрыл глаза и кивнул, затягиваясь вонючей сигаретой.

— Да, конечно, — сказал он. Он уставился на Бориса, словно вынося суждение о нем, о том, как много ему рассказать или как. — В наших переговорах наступят критические моменты, когда я буду ожидать, что ты будешь действовать именно так, как я приказал. Будут определенные критерии, которым ты должен будешь соответствовать. Сохранение тайны. Соблюдение сроков. Следование точным инструкциям. В твоем ответе на эти инструкции не будет, как говорится, места для маневра.

Он сделал паузу для выразительности.

— Я не терпеливый человек, — добавил Артур. — Я никогда не скажу тебе: «в следующий раз, когда ты не будешь следовать инструкциям…» нет. Инструкции ты получишь только один раз. И чтобы ответить на твой вопрос, почему ты это сделаешь… это очень просто. Люди начнут умирать, и умрут они так, как я сам выберу, исходя из того, насколько хорошо ты сотрудничаешь. И они будут умирать до тех пор, пока я не получу шестьдесят миллионов евро.

Борис должен был это предвидеть, но не предвидел. Галлюцинаторное ощущение ситуации мгновенно вернулось. Каменные плиты веранды раскачивались и плыли над ним, а фонтан во дворе висел вверх ногами над темным ночным небом, раскинувшимся перед ним черной долиной, полной сверкающих цветов.

Это было просто немыслимо.

— Мы должны двигаться дальше, господин Смирин, — сказал Артур.

Борис посмотрел на него.

— Двигаться дальше?

— Конечно. Ты понимаешь свое положение?

Да, Смирин понял, что сказал этот человек. Но он все еще ждал, когда это покажется реальным.

— Господин Смирин, вы понимаете?

Борис хотел бы попробовать. Он займется делом этой… галлюцинации и будет следовать логике.

— Да, — сказал Борис, — я понимаю. — Это просто казалось нереальным. — Когда… когда я узнаю больше о «деловых договоренностях»?

— Скоро.

— Ты не хочешь все сразу?

— О, я возьму все сразу, но я знаю, что ты не сможешь сделать это так быстро. Однако я хочу получить первый платеж немедленно.

— Сколько это будет стоить?

— Я дам тебе знать.

Борис быстро перебрал в уме свои личные достоинства. Сколько этот маньяк собирается просить? Борис начал приходить в себя, как будто приходил в сознание.

— Мои помощники будут поражены, если я начну выбрасывать миллионы. Для них это не имеет никакого смысла.

— Тебе придется проявить изобретательность, чтобы избежать любопытства, — сказал Артур. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь заподозрил, что ты собираешься делать. Это было бы неприемлемо.

— О каких мероприятиях ты говоришь?

— О, они разнообразны. Я займусь этим позже. Главное, когда все сказано и сделано, должно показаться, что ты просто принял ряд бизнес-решений, которые привели к этим прискорбным потерям. Все, что ты делаешь, должно привести к этой видимости. То, как ты организовал эти вложения, все это.