Зуфар Фаткудинов - Бегущий от ада, или Господин уголовник

— Успокойся, любимая. Не переживай. Всё хорошо. Слышишь, всё хорошо. Это не я привёл эту базарную дуру. Не я. Клянусь. Это она наняла частного детектива.

А мне позвонили, что ты здесь с Салманом… Поехали домой. Я уважаю твои чувства к Салману…

Жена Салмана, услышав оскорбления в свой адрес, заорала:

— Ты рогатый хрен, а не муж! Уйми свою жену-потаскуху! Я дальше этот разврат, это паскудство не потерплю!..

Блондинка-блудница, будто не слышала крики своей соперницы, невозмутимо ласково замурлыкала:

— Ты, Борюсик, котик мой, должен был меня предупредить об этом детективе. И вообще, это всё из-за тебя! Совсем у тебя нет для меня, для своей жены, времени. Вот и приходится обращаться к чужим мужикам… В общем, ты в этом виноват.

Она погладила своего суженого по лысине, словно проверяя не проклюнулись ли у него молочной спелости рога перед их буйным кущением, и продолжила:

— За это ты, милый Борюсик, купишь мне норковую пелерину и путёвку в Париж. Видишь, какой стресс я испытала. А эта стерва ещё чуть волосы мне не выдрала… Поделом она по башке получила.

— Хорошо, Альбиночка. Хорошо, моя киска, поедешь в Париж.

— Я там быстро в форму приду, — решительно произнесла его блудострастная супруга.

«Вот уж воистину, — думали окружающие их люди, — если муж — баран, то жена, в отличие от добросовестного зоотехника, заботится только о взращивании его рогов да об изъятии шерсти вплоть до шкуры».

Да уж, некоторые молодые женщины стали своеобразными общественными селекционерками — выводят новую породу мужчин (нечто вроде парнокопытного гибрида) с такими свойствами, чтобы можно было его доить, как корову, ехать на нём верхом, как на скаковой лошади, украшая при этом ветвистыми оленьими рогами.

Но глядя на эту воркующую пару, невольно думали и о другом: «Рога у мужей всё же выполняют одну полезную функцию: они подобно громоотводам, подчас спасают мужей от грозового настроения и молниеносной ярости их жён».

Стоявшая поодаль дежурная по этажу развела руками:

— Господи! Что же делает женская красота с мужчинами-то! А ведь перед ней мужики становятся немощными детьми и парализованными дураками…

Но это и не мудрено, ибо женская красота равна не только всем мужским достоинствам, но и достижениям, и даже часто превосходит их.

Женщина из соседнего номера, оказавшаяся невольным свидетелем, эмоционально вопрошала, не ожидая, видимо, ответа от окружающих:

— Как же это он не ревнует свою жену? Какие же нынче мужики-то пошли? Ведь даже скотина и та ревнует! А январские кобели готовы разорвать друг друга ради сучки!

— То высоконравственные кобели так ведут себя, в том числе традиционной сексуальной ориентации, — ухмыляясь, подал голос появившийся частный детектив. — А двуногие кобели… одни страдают хворью голубизны или мазохизма, другие — патологией пьянства и наркомании, третьи придавлены нуждой и непосильной работой, четвёртые — тяжёлыми каблуками жён.

Детектив протёр очки платком и обратился к женщине, переполненной эмоциями:

— А вы, гражданочка, заблуждаетесь насчёт отсутствия ревности у мужчин…

Нет неревнивых мужчин, есть только джентльмены, умеющие сдерживать свои бурные эмоции, либо циничные патологические карьеристы, готовые подложить свою женщину, будь то жена, невеста, подружка, под влиятельного субъекта, дабы добиться своей корыстной цели, либо сексуальные мазохисты, которые испытывают приятные для них болезненно-страстные чувства, дающие им вдохновение и наслаждение от совокупления их женщин с другими мужчинами.

А вообще, можно привыкнуть только к чужой ревности к себе, но к своей собственной по отношению к другим — никогда.

На следующий день в гостиницу нагрянула милиция, и Марата Билялова поместили в «обезьянник». Письменное заявление в милицию вчерашнего прелюбодея Салмана Миннуллина, которого Билялов утихомирил в гостинице в порядке исполнения служебных обязанностей, обернулось для него пятнадцатью сутками ареста.

Но на этом история для Марата не закончилась. Директор гостиницы, что называется, «умыл руки» и палец о палец не ударил, чтобы справедливость восторжествовала. Он не хотел ссориться с бизнесменом Салманом Миннуллиным, человеком со связями, и запретил своим сотрудникам давать правдивые свидетельские показания против этого бизнесмена, когда возбудили уголовное дело в отношении Марата Билялова по двум статьям — хулиганство и нанесение телесных повреждений.

Среди свидетелей не оказалось ни частного детектива, ни дежурного по этажу гостиницы, ни любовницы Салмана Миннуллина, ни её мужа-рогоносца Борюсика. Но зато появились лжесвидетели: жена Миннуллина, которая неожиданно для Билялова показала, что это он избил её мужа, и некто Мыкола Поросятушкин. Этот тип, невесть откуда взявшийся, утверждал на предварительном следствии, что, когда Билялов зверски избивал Миннуллина, он, Поросятушкин, бросился потерпевшему на помощь.

— В чём выразилась ваша помощь? — спросил следователь «свидетеля», глядя на его тощую и немощную, как огородное пугало, фигуру.

— Ну, я морально помогал… Говорил потерпевшему, чтоб он терпел. Ведь Бог терпел и нам велел. Вытирал ему пот и кровь, пока его жестоко избивал Билялов. Взывал к совести и милосердию распоясавшегося супостата.

…В суде Билялова защищал адвокат по назначению, а не по соглашению с подсудимым: у Марата не было денег для того, чтобы нанять хорошего адвоката. Наверное, потому адвокат и отнёсся к его защите спустя рукава. В общем, суд отвесил Билялову на своих, казалось бы, бесстрастных, но равнодушных весах три года жизни в казённом доме.

Находясь под стражей, Марат Билялов обжаловал приговор в вышестоящий суд.

…Какой ужас! Находиться здесь — уже пытка! Ему порой казалось, что он видит кошмарный сон, из которого никак нельзя выйти. В переполненном душном следственном изоляторе, где спали по очереди, мест хватало только сидеть или стоять. Спёртый кислый запах, приправленный потом, фекалиями и табачным дымом, вызывал рвоту. Царящий смрад, как отравляющий газ из преисподни, действовал удушающе. И солдатская казарма показалась ему санаторной палатой.

Ошарашенный видом камеры и её переполненностью, он не заметил, не узнал, своих старых недругов, с которыми подрался в кафе. Зато они сразу узнали своего обидчика и с восторгом провозгласили, что место Билялова у параши. А в качестве прописки в камере он должен был облизать смрадный унитаз с фекалиями. «А иначе — пасть порвём», — заявил брюнет с наколкой «ИРА», что означает: «Иду резать актив» (на зоне их называют «отрицалами», поскольку они игнорируют (отрицают) установленные там порядки).