Рашид Кешоков - По следам карабаира

- Да. Так вот, Мустафа изменил свои прежние показания: адиюхцев он, оказывается, знает в лицо. И фамилии назвал: Хапито Гумжачев и Петр Черкашин. Кстати, вам Дыбагов сообщил о своем решении освободить Зизарахова?..

- Как освободить? - Жунид повернулся к Дараеву. - Что же это, Вадим? Надо идти к Колосунину…

- Колосунин знает, - прервал его Охтенко. - Видите ли, судьбой Мустафы интересовался секретарь обкома. Отец Зизарахова, знатный чабан, ездил в Краснодар, просил за сына, ручался, что тот порвет с прошлым.

- Сомнительно…

- Я еще не все сказал, - остановил его Андрей Фомич. - Понимаете, Зизарахов предлагает нам свои услуги и помощь в розыске конокрадов.

- Как ему верить? Пьяница, опустившийся тип…

- Все это так, - вмешался Вадим Акимович, - но вспомни, Жунид, как он относился к Дзыбову. Он ведь буквально боготворил его. Смерть Газиза могла быть для него психологической встряской… Ты ведь сам говорил, что в момент нервного потрясения человек может измениться…

- И все-таки - рискованно. Надо хорошенько все обдумать. Без нас этот вопрос, очевидно, не будут решать. Андрей Фомич?

- Конечно, нет. Вы ведете расследование - вам и карты в руки… А все же подумайте - Зизарахова адиюхцы знают, и его визит не вызвал бы их подозрений…

- Посмотрим, - сказал Жунид рассеянно. - Теперь - о помощниках, Андрей Фомич. Я сегодня буду просить Дыбагова как-то отметить помощь, которую оказал нам Аскер Чич. Поддержите меня, а? Может, именные часы ему или еще что-либо?..

- С удовольствием поддержу!

- Ну вот и хорошо. А сейчас, извините меня, товарищи, я уйду: у меня страшно болит голова…

Поздним ноябрьским вечером Жунид и Вадим прибыли поездом в Баталпашинск. Вокзал был маленький, захудалый, городишко тоже весь облезлый и закопченный, как любой населенный пункт, расположенный вблизи от железнодорожных путей.

- В гостиницу? - спросил Вадим, когда они вышли из здания вокзала.

- Куда же еще? - буркнул Жунид и, подняв воротник пальто, зашагал через площадь.

Над городом тяжело и низко висели густые тучи, сыпал мелкий сырой снег.

Дараев шел молча и в который раз задавал себе один и тот же вопрос: что происходит с Жунидом? Со дня их возвращения из Краснодара его не узнать. Замкнулся на все засовы, молчит и без конца сосет папиросу Может, что-нибудь дома? И Дараев решился.

- Слушай, - сказал он, когда они обогнули небольшой сквер с чахлыми, облепленными снегом кустами. - Мы - друзья или нет?

- Ну, друзья.

- Так скажи, что с тобой? Перестань играть в молчанку!. Шукаев остановился, достал пустую пачку из-под папирос, поковырялся в ней и, смяв, отшвырнул в сторону.

- Ты прав. Но не дави на меня. Это пройдет… Видишь ли, мы расстались с Зулетой. Удивляюсь, как тебе никто не сказал об этом в управлении.

- Значит, там знают?

- Еще бы. Ее любовника, жулика и проходимца, Женя Кондарев арестовал у меня на квартире. В общем - сплошная грязь..

- Извини… я не думал.

- Самое удивительное, - горько усмехнулся Жунид, - что мне стало ее жаль. И я, кажется, тоже виноват. Думал только о себе, о своей работе… Ну ладно, идем, холодно.

Гостиница громко именовалась «Золотой фазан». Над входом красовалась выцветшая вывеска с изображением диковинной желтой птицы - не то гуся, не то совы, - долженствующей, как видно, оправдать название. Внутри было уныло и до ужаса провинциально В вестибюле и в коридорах застоялся специфический запах плохо отстиранного белья и кислой капусты, которой торговали тут же, в буфете.

Шукаев, оформляя номер, показал свое удостоверение и спросил, приезжал ли два дня назад некий Мустафа Зизарахов, и если да, то в какой комнате он остановился.

- В семнадцатой, - испуганно округлив глаза, ответила женщина-администратор. - Его с утра нету. Сказал, что сегодня может не вернуться. Но деньги заплатил. Вот, пожалуйста, пропуск…

Номер был под стать всему остальному. Две кровати с пружинными сетками напоминали гамаки: середина изрядно провисала Стенки фанерной тумбочки по краям расслоились от сырости. Настольная лампа не зажигалась, репродуктор хрипел. Но друзья так намаялись за день, что на подобные мелочи не обратили внимания.

- Я думаю, Мустафа отправился к Сахату, - с наслаждением вытягиваясь на жестком тюфяке, сказал Дараев. - А ты все возражал.

- Я и сейчас не очень-то ему верю. Собственно, обманывать нас ему нет расчета, и беспокоит меня не это.

- А что же?

- Напьется где-нибудь - и поминай, как звали. Завалит все дело.

- Авось выдержит… Знаешь, по-моему, он свою миссию воспринимает сейчас, как месть за Газиза.

- На это вся надежда, - сонным голосом отозвался Жунид. - Давай спать.

…Часа в два ночи в дверь постучали. Дараев открыл.

- Входи, входи, Мустафа… сейчас я зажгу свет и разбужу Жунида.

Свет в их комнате погас только перед рассветом.

Утром слегка подморозило. Дворники ходили по улицам с большими совками и ведрами и посыпали песком тротуары.

Наскоро перекусив в столовой напротив «Золотого фазана», следователи отправились к начальству Миновали вчерашний скверик и вышли на прямую, вымощенную крупным булыжником улицу, где стояло двухэтажное кирпичное здание управления милиции.

Начальник управления, невысокий мужчина с совершенно седой шевелюрой и абсолютно черными густыми бровями, встретил их вежливо, но официально. Внимательно просмотрел документы и только после этого предложил сесть. Назвался он Хасаном Дышековым.

- Чем могу быть полезен?

Шукаев коротко, опуская ненужные подробности, стал рассказывать о деле, которое привело его сюда.

- Минутку, - прервал Дышеков, поднимая телефонную трубку. - Туган? Зайди, пожалуйста, ко мне. Да, сейчас. Тут товарищ из Адыгеи…

Начальник местного угрозыска Туган Гетежев показался Жуниду и Вадиму человеком более простым и симпатичным, чем его шеф. Он был сравнительно молод - лет тридцати пяти, атлетически сложен, смугл, а главное, прост в обращении и словоохотлив.

Жуниду пришлось начать свой рассказ сначала. Дышеков слушал, чуть наклонив голову и разглядывая собственные ногти. Гетежев тут же достал блокнот и записал две-три фамилии, названные Жунидом.

- Установлено, что адиюхские грабители Хапито Гумжачев и Петр Черкашин совершили в ночь с 21 на 22 сентября вооруженный налет на конеферму колхоза «Заря» в ауле Чохрак. Кроме фамилий, мы почти ничего не знаем. Первый - крепкого сложения, мал ростом и хромает. Второй - высокий, шрам на губе. Вот и все, - закончил Шукаев.

- Что ж, ясно. Этих людей мы сами разыскиваем, - сказал Дышеков, бросив неопределенный взгляд на Гетежева - Почему вы до сих пор церемонитесь с ними, Туган?