Евгений Монах - Братва. Пощады не будет

Невидимые в зелени ветвей пичуги заливисто-весело щебетали, словно насмехаясь над его кульбитами. Михаил чуть не пальнул по наглым птахам из неразлучной двустволки для острастки, но в последний момент пожалел жечь патрон на этакую ерунду. Цены на боеприпасы нынче кусаются, как бешеные псы. Лучше приберечь заряд на возможную встречу с лопоухим. Халявная зайчатинка на обед – самое милое дело, а ежели еще и стаканчик сорокаградусной для аппетита приговорить – вообще полный тип-топ. Кайф то бишь.

Ехал Михаил по личной крестьянской заботе. Надобно было осмотреть новое приобретение – взятый у хиреющего колхоза в долговременную аренду участок земли под покос. Михаилу-то сено до лампочки было, но соседи не откажутся прикупить у него копну-другую травки-муравки. Все ведь и лошадей, и коровенок держат, куркули. Хотя их тоже можно понять – без крепкого подсобного хозяйства давно бы зубы на пыльную полку поскладывали. Колхоз-то вон третий месяц зарплату задерживает. По ходу, вконец обанкротился коллективизм-социализм.

Сам Михаил никакой живности, окромя курей да гусей, не имел. К чему эти суетливые хлопоты? Он на своем солярном железном коне в десять раз больше сробит. Даже огород вспахать под картошку почти все селяне к нему идут с полным уважением и денежкой в потном кулаке. Оно и понятно – самим бы пришлось несколько дней с лопатой горбатиться, а так – час работы агрегата Михаила, и все тип-топ. Колхозным-то махинам «Кубань» на огородиках даже не развернуться толком. Прежних хозяев жизни – показушников-коммуняк – хлебом ведь не корми, а дай учудить мировой рекорд. Вот и сварганили, умники, не трактор, а натуральный крейсер. Дурость одна, короче. Хорошо, что частное предпринимательство и бизнес догадался кто-то с Запада к нам притаранить. Мигом ушлые коммерсанты стали не амбициозные трактора-монстры на заводах выпускать, а неказистые, но удобные в крестьянском деле «Уральцы». Маленькие, как Конек-Горбунок, но и такие же незаменимые.

Михаилу за своего «конька» пришлось чуть ли не весь навар с налета на инкассатора угрохать. Ну да черт с ним. Деньги что навоз – сегодня нет, а завтра воз. Кстати, вот это ружьишко, что брякает сейчас под ногами, и помогло урвать приличный куш восемь лет назад. Помнится, вот такой же туман и тогда по земле стелился...

...По земле расползался голубовато-фиолетовый утренний туман, скапливаясь в низинах и оврагах, словно отряд лазутчиков, скрытно готовящий атаку. Впрочем, поползновения совершенно напрасные – стоит лишь появиться прямым солнечным лучам, и туманная «оппозиция» будет, как тысячу и миллион лет назад, победоносно рассеяна гордым небесным светилом.

Братья расположились на уютно-крохотной полянке. От проселочной дороги, ведущей из Верхней Пышмы в Балтымку, их отделял лишь редкий живой забор из кустов дикой акации. На расстеленной прямо на траве газете стояли бутылка «Русской» и граненая стопка в единственном числе. Из закусок присутствовали только кусок полукопченой колбасы и пара сырых луковиц.

Если бы кто-то сейчас увидал эту мирную картинку, то подумал бы, что братья просто трапезничают, а не сидят в засаде. Правда, могла навести на некоторые размышления тульская «вертикалка» двенадцатого калибра, прислоненная к сосне. Охотничий сезон официально не был еще открыт.

– Давай-ка, младший, хапнем водочки для куражу! – предложил Михаил, сковырнув охотничьим ножом жестяную шляпку с бутылки. – В Афгане, помнишь, перед «зачистками» ротный завсегда нам спиртику выделял.

– Та война давно позади, – буркнул Василий, не любивший вспоминать кровавый путь их спецназа по горным селениям Афганистана.

– Та для нас закончилась, – кивнул Михаил, – но началась другая! За выживание и место под солнцем... Мы и сегодня солдаты. Солдаты удачи! Хо-хо!

Василий, последовав примеру брата, залпом выпил стопку и захрустел луковицей, то и дело косясь на дорогу и чутко прислушиваясь к лесным шумам.

– Не дергайся и не суетись, Васек! – заметив его нервозность, сказал Михаил. – Колхозный «уазик» должен появиться не раньше чем через полчаса. У меня в стволах десять картечин – за глаза и бухгалтеру, и шоферу хватит. Так что я один с ними справлюсь, а ты всего лишь на подхвате будешь. Не дрейфь и наливай по новой!

Но в расчеты Михаила вкралась ошибка – братья только-только успели выпить по второй, как из-за близкого поворота дороги донеслось знакомое астматическое кашлянье изношенного мотора колхозного авто.

Мигом вскочив на ноги, Михаил взвел курки своей двустволки и, ломая кусты, вывалился на обочину дороги. И очень вовремя. «Уазик», тяжело переваливаясь на рытвинах и кочках, уже почти поравнялся с местом засады.

Хлестко ударил ружейный дуплет, отдаваясь гулким эхом в лесу. Стая синих ворон, вспугнутая выстрелами, понеслась прочь, бурно выражая злобное недовольство на своем хрипло-трескучем птичьем наречии.

Машина, потеряв управление, съехала в кювет и, врезавшись в сосну, заглохла. Лобовое стекло было разбито вдребезги, а брезентовый верх, разорванный свинцовыми залпами и колючими кустами, практически полностью оторвался, открыв взглядам кабину. Шофер, уронив на руль курчавую рыжую голову со слипшимися от крови волосами, не подавал признаков жизни. А вот пассажир – седой сухонький старичок – проявил неожиданную для своего преклонного возраста прыть. Подхватив под мышку потертый кожаный портфель с колхозной зарплатой, он перескочил через бортик «уазика» и, не разбирая дороги, помчался в глубь леса.

Михаил, распахнув дверцу машины, поглядел на вывалившегося водителя и убедился, что тот, получив две картечины в лоб, уже благополучно преодолел трудный путь в лучший из миров. Выдернув из-под переднего сиденья допотопную трехлинейку, Михаил швырнул ее в руки подошедшего брата.

– Догоняй бухгалтера! Он выдохнется быстро, не уйдет, старый козел!

До боли сжав обшарпанную ложу винтовки вспотевшими подрагивающими пальцами, Василий бросился в погоню. Троекратная разница в возрасте у соревнующихся в беге сразу дала себя знать – уже через какую-то минуту Василий увидал мелькавшую среди деревьев сутулую фигуру с портфелем, нелепо высоко задиравшую в прыжках ноги, как спринтер на дистанции с препятствиями.

У преследователя на губах невольно проступила насмешливая улыбка, больше смахивающая на оскал. Бежать Василию стало вдруг легко и даже как-то весело – видно, где-то в подсознании проснулись дремавшие до времени гены предков-охотников. В азарте он уже не обращал ни малейшего внимания на больно хлеставшие по его лицу ветки.

Старик, вылетев на берег озера Балтым, засуетился, явно не зная, куда бежать дальше. Но в нерешительности он пребывал недолго. Заслышав за спиной прерывистое дыхание преследователя, не оглядываясь, кинулся вправо. Но снова укрыться за спасительными стволами деревьев так и не успел. Свинцовая пуля в медной оболочке как тяжелой дубиной ударила колхозного бухгалтера в поясницу. Ноги у него враз отнялись, и он кубарем покатился по земле. Портфель отлетел в сторону, застряв в когтистых лапах куста боярышника.