Майкл Крайтон - Микро

— Малыш Дэнни соврал, — заметил Дрейк.

— Насчет чего?

— Насчет лекарства от микропатии.

Дешевый развод, чтобы шкуру свою спасти. Ха! Не на того напал!

Они все еще прислушивались, не донесется ли откуда-нибудь зудение микроплана. Дон Макеле заметил, что ветер задувает все сильнее и сильнее. Если парнишку до сих пор не видно, значит, его снесло в море. Вин вынул что-то из багажника спортивной машины и положил в кузов пикапа. А потом сказал:

— Получишь еще три акции. Всего выходит семь. Ставки растут. Семь лимонов — это уже деньги.

Спец по безопасности лишь неопределенно хмыкнул.

— Так с мальчонкой-то что будем делать? — спросил он затем.

— Допросим, — похлопал Дрейк по гарнитуре с конвертером звуковых частот.

— Ну а потом?

Вин некоторое время не отвечал. Он прислонился к пикапу и некоторое время стоял так, похлопывая ладонью по борту и вприщур глядя в небеса. Наконец он отсутствующим тоном произнес:

— Что-то жуки сегодня распоясались.

— Понял, — сказал Макеле.

Оба понаблюдали за небом еще какое-то время, после чего Дон незаметно попятился, обошел пикап и украдкой заглянул в кузов, куда Дрейк положил некий предмет. Это оказалась красная пластиковая канистра. Даже бензином попахивало.

Винсент еще немного повызывал Дэнни, но, в конце концов, сорвал гарнитуру с головы.

— Мистер Мино, судя по всему, стал жертвой летного происшествия. Или просто передумал.

Он влез в пикап и сунул Дону Макеле ключи от спортивного автомобиля.

— Что прикажете делать с машиной, сэр? — уточнил тот.

— Отгони в «Наниджен». Домой на такси вернешься.

Дрейк завел пикап и под рев мотора вылетел на дорогу под маяком. Проводив взглядом исчезающие во тьме красные огни, Дон только покачал головой.

Убежище Рурка.

1 ноября, 01:00

Карен с Риком свернулись внутри магнита, дожидаясь утра.

— Только мы и остались, — произнесла Кинг.

Ее товарищ по несчастью едва заметно улыбнулся.

— Вот уж не думал, что это будем мы с тобой, Карен.

— А как ты думал?

— Ну, я был уверен, что ты точно выживешь. Но никак не я.

— Как себя чувствуешь?

— Просто замечательно.

Это было далеко не так. Синяки появились уже и на лице Хаттера, и у него жутко крутило суставы.

Пока Карен изучала его кровоподтеки, ее внезапно посетила мысль: «А как я сама-то сейчас выгляжу? Наверное, так, будто мне только что морду набили».

— Тебе срочно нужно в генератор, Рик, — сказала девушка.

Хаттер взглянул на ее лицо, на котором играли отсветы неяркого пламени.

— Тебе тоже.

— Послушай, Рик…

Как бы получше преподнести ему то, что она только что решила? Что ж, попробуем без обиняков.

— Я не собираюсь никуда возвращаться, — объявила студентка.

— Что?

— Все со мной будет в порядке.

— Как это?

— Я не полечу в «Наниджен». Попытаю счастья здесь.

Они сидели плечом к плечу, завернувшись в одеяла и глядя на тлеющие в очаге угли. Кинг почувствовала, как Хаттер напрягся. Он повернулся и посмотрел на нее.

— Это ты о чем, Карен?

— Мне не к чему возвращаться, Рик. Мне было так тоскливо в Кембридже! Тогда я этого даже не сознавала. Но здесь… Здесь я счастлива так, как никогда в жизни. Здесь полно опасностей, но это совершенно новый, неизведанный мир. Который только и ждет, чтобы его изведали.

Рик ощутил, как к груди у него подступило что-то вроде тошноты. И он не взялся бы сказать, из-за микропатии это или же по совсем другой причине…

— Что за?.. Ты что, влюбилась в Бена или еще что?

Студентка рассмеялась.

— В Бена? Смеешься? Я вообще никого не люблю. Здесь мне вообще не надо никого любить. Я могу быть свободной и одинокой. Могу изучать природу… давать имена вещам, у которых еще нет имен…

— Ради бога, Карен…

Некоторое время девушка молчала.

— Разве нельзя полететь в «Наниджен» без меня? — заговорила она снова. — Бен наверняка с удовольствием составит тебе компанию.

— Ты не можешь так поступить!

Очаг поплевывал и потрескивал. Рик почувствовал, как разочарование крепко сжатым кулаком хватает его откуда-то изнутри, но постарался не обращать внимания на это чувство. Он оглядел Кинг с головы до ног и увидел, как призрачные отсветы пламени играют на ее иссиня-черных волосах… А потом понял, что никак не может отвести глаз от огромного синяка, который темной тенью расползался у нее по шее. Очень тревожный признак. Уж не его ли это работа? Когда он вцепился ей шею, корчась в судорогах?

— Карен… — проговорил молодой человек.

— Че?

— Пожалуйста, не оставайся. Ты тут погибнешь.

Карен взяла Хаттера за руку, крепко сжала ее и тут же отпустила.

— Не делай этого, — продолжал Рик.

— Я все же рискну.

— А меня это не устраивает.

Кинг вытаращила на него глаза.

— Вообще-то это мое решение!

— Но оно и меня касается.

— Каким это боком?

— А таким, что я люблю тебя.

Студент услышал, как у девушки перехватило дыхание. Она отвернулась, волосы упали ей на глаза, так что выражения лица было не различить.

— Рик…

— Ничего не могу поделать, Карен. Где-то тут, по пути, я в тебя вдруг влюбился. Не знаю, как это произошло, но это факт. Когда тебя проглотила та птица, я подумал, что ты погибла, Карен. В тот момент я бы жизнь отдал, чтобы тебя спасти. А ведь тогда я даже еще не знал, что люблю тебя. И когда ты вернулась, но не дышала… Я просто смертельно испугался… просто не вынес бы, если бы тебя потерял…

— Рик, прошу тебя… только не сейчас…

— Хорошо, а зачем тогда и ты меня спасла?

— Потому что так было надо, — ответила Кинг напряженным голосом.

— Потому что ты меня любишь, — возразил Хаттер.

— Послушай, давай без…

Молодой человек подумал, что, пожалуй, слишком далеко зашел. Нисколько Карен его не любит, может, он ей даже не нравится. Наверное, ему надо бы просто заткнуться. Но никак не получалось.

— Я остаюсь с тобой, — заявил он. — Вместе переболеем. Вместе одолеем. Точно так же, как и раньше все тут одолевали.

— Рик, я не тот человек, с которым стоит оставаться. Я по жизни… одиночка.

Парень обхватил девушку руками, чувствуя, как она дрожит всем телом. Он отбросил ее волосы со лба, ощупью нашел щеку и мягко повернул ее лицом к себе.

— Ты не одинока.

Он приблизил ее губы к своим и поцеловал их. Кинг ничуть не противилась. Даже совсем наоборот — она жарко ответила на поцелуй, крепко обхватив Хаттера обеими руками. И только тут он заметил, что целоваться-то на самом деле больно. Боль гнездилась буквально в каждой частичке его тела — тупая, расплывающаяся боль, которая расползалась из ноющих суставов, растекалась повсюду, словно пролитые на промокашку чернила. Нет ли где-нибудь внутреннего кровотечения? Карен тоже вдруг вздрогнула и поморщилась — не испытывает ли и она сейчас нечто подобное?