Владлен Чертинов - Воскрешение Лазаря

Теперь они стояли лицом друг к другу. Глаза в глаза. Геннадия буравили широкие злые зрачки, а белки врага были налиты кровью. Было страшно. Хотелось отвести взгляд. Но что-то внутри заставляло Каурова сопротивляться этой звериной силе.

— Ты еще плевки мои будешь слизывать с асфальта, — прошептал ему в нос главарь, обдав горячим чесночным дыханием.

— Что вы сделали с женой и сыном? — дыхнул Кауров в ответ в лицо главаря.

— Ты думаешь, мы кто? — улыбнулся бритый, будто не слыша вопроса. — Мы не люди. Мы ангелы. Нас за тобой бог послал.

Эти слова удивили, еще больше напугали Каурова. Но он повторил:

— Что с женой и сыном?

— И ты тоже не человек, — продолжал бритый странную свою речь. — Ты — тень мертвеца. Очень бледная тень. В тебе живой крови нету ни капли. Мертвее мертвого. Ты думаешь, ты родился сколько там лет назад? Нет. Ты из могилы выполз на свет. Для того выполз, чтобы сейчас тут передо мной оказаться.

— Что с женой и сыном? — настаивал Кауров. Он не мог больше слушать этого человека. Его слова несли какой-то загадочный смысл и от того были втройне оскорбительны и страшны. Они были какой-то новой разновидностью пытки. Кауров не мог больше ее выносить. Он втянул в себя всю слюну вперемешку с кровью и собрался уже выплюнуть этот сгусток в лицо главарю, чтобы тот, наконец, замолчал. Но противник, будто разгадав эти намерения, вдруг резко оттолкнул его от себя. Геннадий упал. Бритый наступил ему на горло ботинком, так что враз перехватило дыхание. Враг низко склонился над ним, от чего у него из-за пазухи вывалился крестик на цепочке и шмякнулся Геннадию прямо на лоб. Бритый сграбастал крест в ладонь. Задумался на мгновенье и отчетливо прошептал:

— Твоя жена и сын живы, но только ты никогда больше их не увидишь.

И все равно у Каурова камень упал с души. Почему-то он поверил, что враг не солгал.

Его оттащили назад в клетку, снова сделали укол — на этот раз в правую руку. В голове у Каурова помутилось, все его мысли будто затянуло в густой медленный водоворот, а потом из этого черного омута неизвестная сила вытолкнула на поверхность лица Полины и Васи.

«Живы… живы… Какое счастье… — ворочались в висках булыжники мыслей. — Ну и пусть моя смерть… Зато они живы. Им будет трудно без меня, ну и пусть. Зато они живы… Полина, любимая, прости и живи. Живи дальше…».

Сергей Рогачев очень удивился, когда на следующий день после убийства Жоры Ереванского, в тот самый момент, когда он находился в милиции и писал заявление о попытке покушения на свою драгоценную жизнь, зазвонил мобильник, и в трубке раздался голос отца:

— Сергунь… Тут дело одно. Очень важное… Срочно приезжай.

Серега уловил в интонациях отца напряжение и тревогу. Ему хотелось спросить, что случилось. Но напротив сидел опер, и Рогачев на всякий случай сформулировал вопрос иначе:

— А что такое?

— Не по телефону, — ответил отец, — если не можешь, мы с Саньком сами к тебе приедем.

— Смогу, — лаконично подытожил Серега и отключился.

«Раз могут приехать, значит, все в порядке, — подумал он с облегчением, — значит, тревога отца не связана с событиями последних дней здесь, в Волгограде».

У него приняли заявление. При этом все менты, с которыми довелось Сереге в тот день не то что пообщаться — переглянуться, — ухмылялись и кривились. Они уже знали об убийстве Ереванского. Знали, что у того назревала война с камышинскими бандитами. А еще не могли не знать о том, что Рогачев входил в окружение погибшего. Они только рады были, что братки валят друг друга.

Интересно, долго ли удастся таить шило в мешке? — гадал Серега. Долго ли еще менты и братва будут считать нападение на кортеж Ереванского и покушение на Рогачева делом одних и тех же камышинских рук? Это зависело от того, сколько людей было в курсе Жориных планов грохнуть Серегу. Вряд ли все они остались лежать на берегу Ахтубы. А значит, выяснение истины — вопрос времени. По уму, так Сереге с друзьями надо было где-нибудь отсидеться месяц-другой, например, в Пскове у Есаула, а там, глядишь, в Волгограде без Ереванского другие расклады наступят. Серега колебался, не знал, как быть. Но судьба, похоже, за него все решила.

Вечером того же дня, прихватив одного только Михалыча, выехал к отцу в станицу Островскую. Глубоко за полночь состоялся разговор, положивший конец Серегиным колебаниям.

— Ну вот, сынок, услышал Господь молитву мою, — начал отец. Выглядел он сурово, но голос его чуть дрожал. Торжественность момента малость нарушал веселый храп Михалыча, доносившийся из гостевой комнаты.

— Помнишь, я рассказывал, как отца моего прямо у меня на глазах убили? — продолжал батя.

Серега кивнул. Конечно, он помнил. Но, торопясь на ночь глядя в Островскую, меньше всего ожидал, что разговор зайдет о гибели деда.

— Отыскался он.

— Кто? — не въехал Серега.

— Ла-зарь Чер-ный — враг нашей семьи, — по слогам отчеканил отец, а потом развернул перед сыном карандашный портрет. — Вот он. В Ленинграде под чужим именем обретался. Кауров — такая фамилия у него потом была.

— Но как ты узнал? — недоумевал Серега, вглядываясь в рисунок.

Отец кивнул вверх и перекрестился.

— Бог привел.

— Кого? Черного?

— Нет, внука его. Вчера еще был здесь в станице, корни свои разыскивал. Он, оказывается, и не знал правды про своего деда, даже фамилия Черный была ему неизвестна. А как помер Лазорька, письмо в его доме нашли. Девка одна местная полюбовницей его была. Ее письмо Лазорька и хранил в тайнике. Через то письмо внук в Островскую и приехал.

— Помер, значит, Черный, — разочарованно вымолвил Сергей.

— Да, не дал Бог поквитаться нам. Но и просто так этого дела тоже не оставил. Открыл все ж таки Лазорькино местонахождение. Пусть не самого убийцу, так хоть внука бандитского выдал.

— И где теперь этот внук? — спросил Серега. В последние дни было столько чумовых событий, что он ничуть не удивился бы, если бы родственники прямо сейчас предъявили ему внука Лазаря Черного — пьяного и связанного.

— Уехал, — разочаровал отец. — Ну да это не беда, адрес его теперь есть у нас. Санек все тебе обскажет сейчас. Он на машине возил его тут повсюду.

Серега выслушал, как его брат и Лазорькин внук занимались совместной почти оперативно-разыскной деятельностью. Но история с изнасилованием подружки Лазаря ему не понравилась. И он прервал рассказ брата вопросом:

— Правда, что ли, деды наши девушку эту..? — Серега не смог подобрать нужное слово.