Николас Пиледжи - Славные парни

Когда я прибыл в Алленвуд, здесь сидели около сорока евреев. Они только что добились от Бюро тюрем разрешения завести отдельную кошерную кухню. Я немедленно вызвался там работать. Хотел с самого начал произвести впечатление глубоко религиозного человека, чтобы получать отпуска для духовных наставлений, дававшие возможность проводить дома семь дней раз в три месяца.

Вскоре я сообразил, как выбираться домой ещё чаще. Карен связалась с нашим знакомым раввином, который написал руководству Алленвуда просьбу отпускать меня на три дня ежемесячно для углублённого изучения иудаизма. Тюремные бюрократы всегда боялись священников как огня. Вот почему мы сумели организовать в Алленвуде две кухни, а чернокожие заключённые выбили себе специальную мусульманскую диету и свободные дни для исламских молитв.

Получив одобрение на свои религиозные уикенды, я обратился к местному раввину, который всё наилучшим образом устроил. Он оказался парнем весьма ушлым. Работал с контингентом Алленвуда уже года два и выдавал им ровно те «наставления», за которые они готовы были платить. В его программе участвовали около десятка заключённых. В назначенные дни он действительно отвозил их в конференц-зал ближайшего мотеля, где они слушали его лекции и отдыхали. Но я знал, что за деньги можно получить кое-что получше. Не прошло и пары недель, как мы столковались — он забирал меня на своём «Олдсмобиле 98» в пятницу днём, и мы как угорелые мчались в Атлантик-сити, где я встречался с Карен и друзьями и проводил весь уикенд в азартных играх и пирушках. За это я платил ему штуку баксов плюс расходы на гостиницу и еду. Он так старался мне угодить, что после пары таких поездок включил Джимми в нашу еврейскую религиозную программу. До того я пересекался с Бёрком нечасто, потому что он жил в другом корпусе и работал в бригаде садовников. Записавшись в религиозную программу, мы с Джимми начали по пятницам вместе кататься на выходные в Атлантик-сити, словно в старые добрые времена.

Я также вступил в местную молодёжную секцию Торговой палаты, потому что они организовали реабилитационную программу, дававшую ещё пять дней в месяц отпуска из тюрьмы. Плюс они вели курсы раз в месяц по выходным — нас заселяли в мотель и читали лекции о том, как после отсидки снова начать свой бизнес. В основном лекторы были людьми добронамеренными и законопослушными, но не все, и я быстро разузнал, кому можно сунуть сотню баксов, чтобы он в нужный момент отвернулся в другую сторону. В общем, вскоре я записался на всё что можно. Однажды я так удачно собрал вместе свои отпуска, курсы и религиозные уикенды, что прогулял на воле целый месяц, а по его окончании тюремная администрация ещё и задолжала мне один свободный день.

Мало того, если мне требовалось съездить за колёсами и травкой, я всегда мог сунуть полсотни одному из охранников, который выводил меня из тюрьмы после вечерней переклички и возвращал обратно на следующий день, когда выходил на работу перед утренней поверкой. Лишних вопросов никто не задавал. Никаких бумаг подписывать не требовалось. Для охранников это был способ немного подзаработать, и никто из них не хотел лишаться дохода, настучав на товарищей. В такие дни Карен по моему сигналу бронировала для нас номер в ближайшем мотеле. Лично я предпочитал заведения с бассейнами.

Когда выпадал более длительный пятидневный отпуск, я просто ехал домой. Почему бы и нет? Карен или кто-то из друзей приезжали в мотель, где Торговая палата устраивала свои семинары, лектор махал мне на прощанье рукой, и мы уезжали. Через несколько часов я был дома. Вскоре стал появляться там так часто, что многие наши соседи начали думать, будто я уже вышел из тюрьмы.

Двенадцатого июля 1978 года Генри Хилла освободили условно-досрочно за образцовое поведение. Согласно отчёту Бюро тюрем, он был идеальным заключённым. Извлёк пользу из образовательных классов и программ самосовершенствования. За всё время отбытия срока не получил ни единого взыскания. Участвовал в реабилитационных мероприятиях, трудился на пользу общества и прослушал несколько курсов религиозных наставлений. Был вежлив и охотно сотрудничал во время интервью с тюремным персоналом, социальными работниками и психологами. Он обрёл уверенность в себе и повзрослел. У него была крепкая семья и гарантированная работа с окладом двести двадцать пять долларов в неделю, офис-менеджером в промоутерской компании на Лонг-Айленде, рядом с домом.

Конечно, тюремные чиновники не знали, как мастерски Генри манипулировал и злоупотреблял правилами исправительной системы. Не знали они и того, что «гарантированная работа» была фиктивной — нужную справку организовал Пол Варио. В работодатели записали связанного с мафией рок-промоутера и владельца диско-клуба на Лонг-Айленде Филипа Бэзила, который однажды нанимал Генри для поджога здания. Тем не менее, с точки зрения Бюро тюрем, дело Генри Хилла было ярким образцом, свидетельствующим о преимуществах современного научного подхода к реабилитации заключённых. Когда Генри в последний раз вышел за ворота Алленвуда, Бюро тюрем отметило, что прогноз «благоприятный» и вероятность его возвращения в тюрьму «очень низкая».

Генри Хилл вышел из Алленвуда 12 июля 1978 года. Он был одет в устаревший на пять лет костюм Бриони, имел в кармане семьдесят восемь долларов и поехал домой на шестилетнем четырёхдверном «бьюике» — седане. Карен и дети ютились в тесной, грязной двухкомнатной квартирке в дрянном районе Вэлли Стрим. Адвокаты, охранники и тюремная религиозная программа сожрали почти все деньги Генри, но он всё равно сразу велел Карен начать присматривать новый дом. У него уже имелись кое-какие планы на будущее.

Ожидая освобождения, Генри использовал свои религиозные уикенды, чтобы обсуждать с друзьями десятки схем потенциального заработка. Вот почему отпуска из тюрьмы были так важны: они помогали ему ещё до освобождения нацелиться на возвращение в бизнес. Четыре года отсидки отнюдь не склонили Генри к честной жизни. Даже мысли об этом не возникало. Он хотел только одного — как можно скорее снова заняться делами. К тюремному сроку он относился проще некуда: вышел и забыл.

Не прошло и суток после выхода из тюрьмы, как Генри, нарушив условия досрочного освобождения, вылетел в Питтсбург, чтобы забрать пятнадцать штук баксов, причитавшихся ему за торговлю марихуаной, организованную вместе с Полом Маццеи ещё в Льюисбурге. Генри планировал использовать эти деньги как первый взнос за новый дом. К несчастью, добравшись до места, он обнаружил, что Маццеи только что купил целый склад первоклассной колумбийской травки, поэтому имел при себе всего две тысячи. Генри не мог ждать, пока Маццеи соберет нужную сумму; на следующий день его ждала в Нью-Йорке встреча с инспектором по условно-досрочному освобождению. Кроме того, он обещал Рут купить ей по случаю одиннадцатилетия в магазине игрушек «ФАО Шварц» самую большую куклу. Генри одолжил у Маццеи чемодан повместительнее, набил его вместо денег брикетами марихуаны и отбыл обратно в Нью-Йорк.