Николай Волков - Не дрогнет рука. Роман

- Я вижу, что из всей вашей семьи больше всего изменились вы, - начал я - Вас просто нельзя узнать, в то время как Радий, кажется, только вытянулся, а Клара Борисовна еще помолодела.

- Вы бы лучше сказали это ей самой, - чуть улыбнулась одними губами Ирина. - Она была бы в восторге от такого комплимента.

Мы заговорили о медицинском институте, где училась Ирина. Но вдруг, прервав себя чуть ли не на полуслове и понизив голос до шепота, она сказала:

- Я очень боялась, что вы не придете. Мне нужно многое вам сказать, только не здесь. Я хотела поговорить о брате. Ведь вы уже не сердитесь на него? Когда-то вы были так дружны.

- Конечно, не сержусь.

- Сейчас нам не удастся поговорить. Вот если бы вы завтра могли зайти. Днем, около двенадцати, дома будем только няня да я. Она тоже обрадуется, что вы придете.

- Пожалуйста, я постараюсь прийти. А почему вас беспокоит Радий?

- Он бездельничает Еще счастье, что вот этот человек, с которым вы только что познакомились, дает ему иногда работу. Но дело даже не в работе. Самое страшное, что он пьет. Мне кажется, что его мучает такое неопределенное положение, поэтому он только и думает, как бы напиться, а пьяный он просто сходит с ума, проклинает жизнь, грозит застрелиться. Прошу вас, Дима, поговорите с ним. Я верю в вашу необыкновенную способность влиять на него. Мне больше некого просить. Отец? Вы же сами прекрасно знаете, он не любит лишний раз волновать себя.

Наш разговор привлек внимание Арканова. Сперва он искоса поглядывал на нас из-за своего «Огонька». Гремевшее радио, которое включила Клара Борисовна, мешало ему расслышать, что мы говорили, и он, поманив к себе Радия, что-то шепнул ему.

Радий, который больше чем кто-либо из присутствовавших оказал внимание коньяку, был уже под изрядным хмельком.

- Вы знаете, товарищи, - громко смеясь, обратился он ко всем, - как мы сегодня встретились с Дмитрием? - И он начал, паясничая и перевирая факты, рассказывать о сцене, разыгравшейся давеча на автобусной остановке.

Аркадий Вадимович, удобно устроившийся с папиросой в глубоком кресле, с рассеянной улыбкой выслушал рассказ Радия, и, как обычно, пространно и авторитетно высказал мнение, что мне следовало вызвать милицию, которая обязана следить за соблюдением порядка и тишины на улицах, хотя, к сожалению, до сих пор осуществляет свои функции недостаточно усердно. Он считал, что сам я ни в коем случае не должен был вмешиваться в уличный скандал, а тем более в драку.

- Почему не должен? - возразил я. - Это как раз и являлось моей прямой обязанностью. Я же милиционер.

Полнейшая растерянность и недоумение выразились на лицах у всех. Клара Борисовна, как наиболее непосредственная натура, всплеснула руками от удивления, Аркадий Вадимович издал губами неопределенный звук и переспросил:

- То есть как милиционер?

- Ты говоришь серьезно? - нахмурился Радий.

Ирина с удивлением смотрела на меня, не понимая, шучу я или нет.

Один только Иван Семенович никак не реагировал на мое заявление. По крайней мере, журнал, за которым скрывалась его физиономия, не дрогнул.

- Не понимаю, - обратился я к обоим Роевым, папаше и сыну, - что особенного вы находите в том, что я работаю в милиции?

- Да нет, конечно, ничего особенного, - замялся Радий, - но я не предполагал…

- Вы не так нас поняли, - прервал его Аркадий Вадимович. - Это, несомненно, крайне нужная и почетная на данном этапе должность. Недаром сказал Маяковский: «Моя милиция меня бережет».

- Позволь! - в свою очередь перебил отца Радий. - Каким образом это получилось? Ведь ты же был призван на военную службу?

- Совершенно верно, - ответил я, - но там мне вместе с другими комсомольцами предложили работать в милиции. Правда, я, как тебе известно, имел другие планы, но иногда приходится поступаться своими желаниями, особенно, когда понимаешь необходимость. Ведь, например, во время войны никто не отказывался идти на фронт…

- Но то была война, - с раздражением выкрикнул Радий. - Она давным-давно кончилась. Теперь мирное время.

- Мирное только для таких, как ты, которые не видят дальше своего носа, - разозлился я. - Вполне возможно, что как раз те самые руки, которые толкнули когда-то на Советский Союз Гитлера, теперь организуют у нас в тылу шайки грабителей.

- Я вижу, ваши политотдельщики не зря едят свой хлеб, - усмехнулся Радий. - Уверяю тебя, что мы тоже не настолько безграмотны, чтобы не понимать таких вещей. Я буду очень рад, если ты найдешь в милицейской службе свое призвание, но, однако, не верю тебе ни на грош, когда ты хочешь уверить нас, что эта работа тебе нравится.

- Это твое дело, - равнодушно пожал я плечами. - Я не собираюсь агитировать тебя идти к нам работать.

- Но ты все-таки расскажи, кем ты работаешь. Не может быть, чтобы простым постовым милиционером.

- Был я и постовым в свое время, и участковым, потом учился в Хабаровске на специальных курсах, ездил в Ленинград, в Москву, а теперь работаю старшим оперативным уполномоченным в одном городке в нашей области довольно далеко от Каменска, так что можешь быть спокоен: тебе не будут грозить визиты бывшего товарища, одетого теперь в синюю шинель с красными выпушками.

- Не глупи, пожалуйста, - возразил Радий. - С чего ты решил, что мне неприятна твоя профессия? Просто я удивился, почему ты выбрал именно ее. Ведь это, наверное, даже непрактично с твоей стороны. Если бы ты стал авиаконструктором…

- Уж не тебе, Радик, говорить о практичности, - перебила его Ирина. - Вы не представляете, до чего он сам непрактичный, - обратилась она ко мне. - Не может ничего себе ни сделать, ни купить. Тут недавно прибиралась у него в комнате, смотрю, - покупка, развертываю, и что же? Две пары…

- Молчи! - вдруг, как бешеный, заорал на нее Радий, схватив за плечи.

Боясь, как бы он не сделал ей больно, я взял его сзади за руки, и пальцы его разжались. Он не сопротивлялся, а только, тяжело дыша, не сводил с Ирины глаз, бормоча:

- Замолчи, убью…

- Радий, милый, что ты? Успокойся, что с тобой? - испуганно уговаривала его Ирина. - Что я ужасного сказала?

- А то ужасное, - закричал Радий, как в истерике. - что ты вечно меня высмеиваешь. Имей в виду, если ты еще хоть полслова… я уйду, уйду из дому. Довольно с меня.

- Я молчу, молчу, - чуть не плача, успокаивала его Ирина.

- Ну перестань, дружище, что ты ни с того, ни с сего разошелся? - дружески обняв его за плечи, сказал Арканов. - Видишь, что с тобой делает вино, - и с усмешкой, укоризненно покачивая головой, повел его из комнаты.

Настало самое удобное время распрощаться. Я подошел к Кларе Борисовне и пожелал ей всех благ.

- Вы уже ухо-о-дите? - с неопределенным выражением лица протяжно пропела Клара Борисовна, подавая мне руку. Чувствовалось, что она растерялась и не знает, задерживать ли ей дольше такого необычного гостя или поскорее распрощаться с ним.