Максим Милованов - Неоновый мир

В широко распахнутое окно ползла сырость. Алина поежилась. Рассказ давался со все большим трудом.

– Первая неделя обернулась настоящим кошмаром. Женю ломало в буквальном смысле слова, до хруста костей. Прижимая его к заблеванному полу, я думала только о том, что тем, кто из нормальных людей делает наркоманов, неплохо бы испытать подобные ощущения на собственной шкуре. А когда к брату вернулась способность говорить, и он поведал о своих мытарствах, в голове моей едва не вызрел план кровавой мести. Я совершенно не подозревала, что такой же план зреет в мозгу у Жени. Причем если моя злость с каждым днем шла на убыль, то его только лишь усиливалась. Я знала, что у него имеется целая связка ключей, но не догадывалась, что среди них все еще есть ключи от квартир Шнитко и Моргулина. А надо бы догадаться!..

Алина встряхнула головой, словно отгоняя от себя какое-то наваждение.

– Мы прожили в деревне целых два месяца. Днем мы загорали, ловили рыбу, ходили за грибами и ягодами. А вечером читали или слушали разные истории, которые нам рассказывала бабушка Клава. Однажды она поведала о том, как пару лет назад на деревню нагрянуло полчище крыс, от которых не было житья. Они ничего не боялись, разгуливая по домам на правах хозяев. Некоторые достигали размеров с крупную кошку. Три смелые бабушки накупили тогда крысиного яда и устроили незваным пришельцам настоящую химическую войну. Особенно смачно баба Клава описывала мучительную смерть серых чудовищ. Мне еще тогда показался странным веселый блеск в глазах брата, но я не придала этому значения. А через два дня Женя из деревни исчез. Вместе с ним пропала нераспечатанная склянка стрихнина, что хранилась у бабушки со времен крысиной войны.

Впервые с начала рассказа Алина повернулась от окна в сторону своей слушательницы.

– Конечно же, я сразу поехала в город. Мне казалось, что найти Женю будет очень легко. Нужно только погрузиться в ночную тусовку. Погружение и впрямь оказалось делом простым. Юля и Лена без труда ввели меня в свой мир. А чтобы мое появление не выглядело очень уж неправдоподобно, я придумала прикрытие – курсовой проект «О клубной культуре…». Только Женю найти мне так и не удалось. Вот, в общем-то, и все…

Глушенкова долгое время молчала. Затем встала со стула, подошла к электрическому чайнику и включила его.

– Ты пока попей чайку, – сказала она, извлекая из ящика стола пакетик с крекерами. – А мне нужно ненадолго.

На самом деле Валентина вовсе не собиралась никуда. Просто она не знала, как ей дальше общаться с Алиной. Рассматривать ее в качестве подозреваемой или же в качестве свидетеля? Рассказ девушки выглядел правдоподобно, да и очень хотелось ей верить, но слишком уж много неожиданных поворотов встречалось в этом деле…

Выйдя из своего кабинета, Валентина прямиком направилась в кабинет Анатолия Панфилова. Тот в это время допрашивал Сергея Липатова, по прозвищу Репейник. Собственно, для того, чтобы устроить параллельный допрос, они покинули праздничный стол и приехали в отдел. Сопоставив признания Репейника и Алины, Глушенкова с Панфиловым намеревались установить истину.

Когда Валентина без стука вошла в кабинет Панфилова, то была сильно обескуражена. Репейник сидел рядом с его столом и выглядел бледным, но вполне вменяемым. «А где же обещанная Толей ломка?»

– Ну, как тут у вас дела? – спросила Валентина.

– Все по-прежнему, – ответствовал Анатолий. – Господин Репейн… тьфу, я хотел сказать, господин Липатов продолжает утверждать, что это именно он убил Моргулина и Шнитко!

– Я отправил их прямо в ад. – Репейник светился от гордости. – Там им и место!..

– А тем, кто погиб при пожаре, тоже место в аду? – задала вопрос Глушенкова.

Репейник понурил голову.

– Я не думал, что все так обернется. Хотел пугануть всех как следует, чтоб не шлялись по всяким притонам, а сидели дома и умные книжки читали! В мире так много прекрасного…

«Говорит, словно проповедует», – подумала Глушенкова и спросила:

– Так это ты тогда выступил по «Продвинутому радио»?

– Я.

– И на что ты рассчитывал?

– Ни на что, – усмехнулся Репейник. – Просто высказал то, что наболело. И предупредил всех тех гадов, которые наркоту толкают, что даром им это не пройдет. За все в жизни нужно платить. Всем воздастся по заслугам…

«Похоже, парень и впрямь ударился в религию или это у него обычные глюки? Неужели он смог раздобыть дозу, сидя в камере?»

Валентина пристально посмотрела на руки Липатова. Тот правильно понял ее взгляд.

– Можете поглядеть поближе, – сказал он, закатывая рукава и демонстрируя вены. – Я не колюсь уже десятый месяц.

Валентина и Анатолий недоуменно переглянулись.

Вдруг открылась дверь, и на пороге кабинета возник подполковник Успенский.

– Валя, Толя, можно вас на минутку?

Когда Глушенкова и Панфилов вышли в коридор, нежданный гость закрыл за ними дверь и спросил:

– Ну как он, раскололся?

– Нет, – сказал Анатолий.

– И не расколется, – заявил Успенский, вынимая из кармана какую-то сильно помятую бумагу, испещренную мелкими буквами. – Вот, читайте.

– Может, лучше ты сам, – попросил Панфилов. – А то у меня после коньяка в глазах что-то ясности нет.

– Ты не представляешь, Толя, сколько я корпел над этими закорючками! – усмехнулся Успенский, протягивая листок Валентине.

– Костя, не мудри, – отказалась та. – Объясни все своими словами.

– Тогда начну с короткой предыстории. Так вот, когда вы оба и Алина так резво умчались из-за стола сюда в отдел, а Алла следом уехала на телевидение, я тоже отправился к себе на работу. Захотелось, знаете ли, погреться в лучах славы в кругу своих сотрудников. Там мне поднесли еще грамм сто-двести, после чего я завалился в родной кабинет с намерением немного надавить на массу. На столе я наткнулся на целую кипу бумаг. Это оказались стандартные ответы на запрос из наркологического диспансера и из дурдома на всех арестованных по «аэрозольному делу». Ну, вы знаете, есть такая стандартная процедура, которая обычно ни фига не дает! Так вот среди этих бумаг я обнаружил и отчет на гражданина Липатова Сергея, именуемого в простонародье Репейником! Оказывается, наш мститель чуть меньше года тому назад угодил в наркодиспансер, а оттуда в психушку.

– У него что, неподсудная статья? – попытался угадать Панфилов.

– А вот и нет! Статья у Репейника: «Маниакально-депрессивный синдром на почве наркозависимости». От уголовной ответственности она не освобождает. Это не шизофрения. Любопытно другое. Во время медосмотра у Репейника в голове была найдена опухоль. Его даже возили на обследование в Институт онкологии.

– У него рак? – догадалась Глушенкова.