Максим Милованов - Неоновый мир

«Похоже, личное горе ударило по мозгам прокурора слишком сильно!» – не веря ушам, думала Валентина.

– Да, я знаю, вы ждете ребенка! – продолжал Чернышев. – Вы можете заняться этой работой после родов.

– А может, вам следует поступить иначе? – не выдержала Валентина. – Что, если предоставить неограниченные полномочия, людей и средства полковнику Успенскому и его отделу? Пользы будет намного больше.

Главный городской прокурор покраснел как рак. Не часто его так дерзко осаживали.

– Я искренне сочувствую вашему горю, – Валентина пошла в атаку. – Но нельзя все смешивать в одну кучу. Индустрия развлечений и наркоиндустия – совершенно разные вещи.

Глушенкова поймала себя на мысли, что защищает то, против чего еще недавно готова была бороться денно и нощно. Но тем не менее продолжала свою пламенную речь:

– Это как раз наша с вами вина, что два этих понятия слились воедино. Но теперь уже поздно посыпать голову пеплом! Нужно воспринимать действительность, как она есть! Нельзя закрывать ночные клубы. Как только это произойдет, героиновые реки хлынут на улицы, в школы и вузы. Нужно бороться с причиной. Нужно выбить экономическую почву из-под ног наркоторговцев, а с ними самими не нянчиться и не прикрывать со всех сторон.

Прокурор намеревался что-то сказать, но Валентина не дала этого сделать:

– Статистику арестованных и привлеченных к ответственности за распространение наркотиков я знаю, – сказала она. – Цифра впечатляет! Но за этой цифрой не видно логики. Тысячи осужденных за продажу двух-трех грамм героина или одной-двух таблеток экстази. А где же те, кто продают дрянь килограммами и коробками? Не пора ли браться за этих негодяев? Или они слишком высоко сидят?

Глушенкова замолчала. Достав из кармана носовой платок, она вытерла лоб от покрывшей его испарины. То же самое сделал и прокурор.

Игорь Опарин как-то странно улыбался.

– Что я вам говорил? – Опарин обратился к Чернышеву. – Валентина Андреевна – настоящий оратор! Чем не кандидатура?..

– Да-а-а, – согласился Чернышев. – И какая убежденность, какой напор! Похоже, Игорь, твой выбор оказался правильным.

Прокурор встал со стула и направился к выходу. У самой двери он остановился и, глядя Валентине прямо в глаза, сказал:

– Как бы высоко они ни сидели, мы все равно оторвем им головы. Это я вам обещаю!.. До свидания!

Прокурор удалился, оставив Глушенкову и Опарина наедине.

Валентина недоуменно посматривала на Игоря.

«Что все это значит?» – говорил ее взгляд.

– Валентина Андреевна, ради Бога, извините, что пришлось устроить весь этот спектакль! – заговорил Опарин. – Это была идея Чернышева. Он не поверил моим рекомендациям и захотел лично с вами встретиться. Посмотреть, что вы за человек!

– Он зря потратил время, – сказала Валентина. – Я никогда не соглашусь с его предложением. Воевать с ветряными мельницами – занятие не по мне!

На лице Опарина вновь появилась улыбка, из которой Валентина сделала вывод, что истинная цель прокурорских смотрин ей так пока и не известна.

– Валентина Андреевна, вы никогда не задумывались о том, чтобы заняться политикой?..

К подобному повороту Валентина была совершенно не готова, поэтому вопрос остался без ответа.

– Я понимаю, вопрос странный, и ответить на него вот так, с наскока, довольно сложно. – Опарин встал со стула и стал медленно прохаживаться по кабинету. – Посудите сами, сколько полезного вы бы сделали, управляя комитетом по делам молодежи, например.

– А куда же денется старый управляющий? – поинтересовалась Глушенкова.

Опарин удивленно посмотрел на собеседницу. Видимо, он рассчитывал на ее большую сообразительность.

– Управляющий собрался в отставку, нельзя руководить молодежной политикой при полном отсутствии молодежной политики, – пояснил он. – Вы слышали, что через полгода состоятся выборы мэра? Я собираюсь в них участвовать. Виталий Чернышев тоже. Нам нужен третий…

Пока Глушенкова удивленно моргала, Опарин продолжал:

– Я понимаю, что предложение возглавить комитет слегка преждевременное и напоминает дележ шкуры неубитого медведя. Но в ходе предвыборной гонки у людей наверняка возникнет желание узнать, кого мы именно мы предлагаем на ключевые посты. Я абсолютно уверен, что глава комитета по делам молодежи – пост не просто ключевой, а наиглавнейший. Уверен и в том, что лучшей кандидатуры на него, чем вы, просто не существует!

Глушенкова продолжала растерянно молчать.

– Прекрасно понимаю, что с рождением ребенка забот у вас прибавится, поэтому не прошу участвовать в самой предвыборной компании. Вы можете присоединиться к нашей команде после. Поверьте, люди соберутся весьма достойные!

Опарин остановился у окна, которое выходило на автостоянку, и неожиданно сменил тему:

– Вы видели на стоянке большой автофургон, возле которого курит с полсотни рабочих?

– Да.

– Это переезжает клуб «Локи».

Опарин повернулся и посмотрел на Глушенкову.

– Помните наш последний разговор?.. Тогда я вам обещал узнать, кто же истинный хозяин «Локи», кто скрывается под смешным псевдонимом Тохтамишев, кто отец «Освежителя», кто наводнил наш город наркотиками? Так вот, я выполнил обещание. Только, когда я это сделал, то понял, что это знание ничего не дает! Такая акула вам не по зубам! Не по зубам она и мне. Даже одержимому местью Виталию Чернышеву в одиночку с ним не справиться. Вот тогда я и принял решение пойти в политику, чтобы немного утяжелиться. Вы понимаете, о чем я?

«Ну и амбиции! – кивнув, подумала Валентина. – Но кто же это у нас такой крутой в городе, что даже такие люди, как Чернышев и Опарин, не способны его свалить?»

Есть только один человек рангом выше Опарина в бизнесе – Яков Заболоцкий, бывший союзник, а ныне главный его конкурент.

«Не зря Опарина прозвали Пиранья! Хочет вцепиться во врага, сидя в депутатском кресле, в союзе с убитым горем прокурором. Хотя – почему бы и нет. Но меня-то в вендетту и разборки впутывать ни к чему», – думала про себя Глушенкова.

– Только не подумайте, что я хочу свести счеты с конкурентом, – прочитал мысли Валентины Опарин. – Моя заинтересованность намного практичней и в тоже время глубже.

– У вас кто будет, мальчик, девочка? – спросил Опарин.

– Мальчик.

– А у меня девочка. То есть у моей жены, Динары, – с улыбкой поправился Игорь. – Она беременна. Скоро рожать. Когда я узнал о том, что у нас появится малыш, то невольно задумался – в каком мире он будет жить? И представьте себе, ужаснулся! Конечно, можно отгородить родное чадо от внешнего влияния многометровыми заборами и десятком охранников. Но тогда это не жизнь, а заточение. Так не лучше ли попытаться изменить саму окружающую среду, пока еще есть время?