Буало-Нарсежак - Любимец зрителей [сборник]

Еще одна тайна. Почему Люсьена отправилась в неблизкий край – XVII округ, – по-видимому, чтобы отдать в чистку одно из своих пальто, тогда как в двух шагах от их дома есть отличная прачечная-химчистка, услугами которой они обычно пользовались? Может, она подобрала кем-то оброненную квитанцию? Ну а эти ключи? Были ли найдены и они? Шаван передернул плечами и пробормотал: «Да мне плевать, в конце-то концов, меня все это больше не касается». Он сунул как попало все эти предметы обратно в сумочку, швырнул ее на кресло и, достав из чемоданчика два белых кителя, аккуратнейшим манером повесил их на плечики, и пустой чемоданчик вернулся на свое обычное место – этажерку. Шаван улегся на спину, скрестив руки на затылке. Возникает проблема, где питаться. В ресторане. А где же еще? Но в каком? Он слишком хорошо знал, что представляет собой ресторанная кухня. Мысленно перебрав несколько заведений в своем квартале, он так и не сделал выбора. Поживем – увидим. Полицейский сказал: бульвар Мальзерб по направлению к Святой Магдалине. Выходит, дом под номером 25, перед которым произошел несчастный случай, находится ниже, не доезжая площади. Значит, она попала в аварию на обратном пути. Впрочем, квитанция современной химчистки-прачечной доказывала, что у Люсьены бывали дела в XVII округе. Она ехала по бульвару Мальзерб, и от церкви ей было рукой подать до набережных, а дальше путь лежал прямиком домой. Но не в три же часа ночи! Такой час был похлеще пощечины. Шавана осенило: Люсьена ему изменяла. И он чуть не рассмеялся. Люсьена? Не смешно. При том, какая она рохля? Да при всем желании у нее не хватило бы на это энергии. Ах, как бы ему хотелось страдать из-за ее измены. Но нет, такой удачи ему не дождаться.

Шаван выключил свет и улегся поудобней, чтобы скорее уснуть, мысли поплыли в тумане. Только не мне, сказал он себе в последнем проблеске бодрствования. Мне это не грозит.

Шаван проснулся намного позднее обычного и сел на постели с тревогой в сердце: «Господи, да я же опоздал на свой поезд!» И тут, как залп дроби в лицо, его пригвоздили к месту воспоминания. Полицейский участок, больница, ключи, квитанция… Он едва встал на отяжелевшие ноги. Кофе, хлопоты по хозяйству, изложение заявления об отпуске… Ему предоставили бы дня три, не более. Еще надо было позвонить Людовику и поведать ему о сделанных открытиях, но гордость не позволяла делиться своими глупыми подозрениями. Впрочем, Людовик бы только взъелся. Для него Люсьена выше подозрений. И он прав. Зато первое, с чем следовало разобраться, – это химчистка на улице Пьера Демура.

Перед выходом из дому Шаван позвонил в больницу. Спустя продолжительное время женский голос сообщил ему, что состояние пострадавшей остается стабильным. Он приготовился к такому ответу и тем не менее воспринял его с раздражением, как будто Люсьена предпочла отделываться молчанием. Потом он упрекал себя в том, что придает такое значение тайнам, которые, несомненно, найдут банальнейшее объяснение. И вдруг ему пришло в голову, что, возможно, в машине могли остаться предметы, на которые полицейские не обратили внимания, тогда как для него они могли быть исполнены тайного смысла. Он поискал в ежегоднике адрес Восточного гаража – оказалось, он находится в двух шагах от улицы Пьера Демура. Лучше заскочить туда по пути в больницу. А впрочем, спешить ему некуда. Шаван чувствовал себя просто бездельником. Он глянул на часы: полдесятого. Наверняка его подменит толстяк Ламбер. Хотя он и не больно-то ладит с Амеде, но три дня пролетят незаметно. Он пересчитал дни на пальцах. «Среда, на будущей неделе, – выяснил он. – Я заступаю в среду».

Шаван вздохнул и пошел к термометру на оконной раме. Минус два. Погода для пальто и кашне. Ветер одолевал его до самого входа в метро. Холод делал поведение Люсьены еще более непонятным. Такая мерзлячка – по какой же таинственной причине она вышла из дому? Шаван, сам того не желая, рассматривал проблему со всех сторон и чем глубже вникал в каждый аспект, тем больше обострялась его злоба. Это был вызов, который ему так хотелось бы принять, хотя события, развернувшиеся в его отсутствие, напрямую его не затрагивали. Но в том-то и дело! Он и мысли не допускал, чтобы Люсьена посмела в его отсутствие в Париже завести, так сказать, личную жизнь.

Шаван без особого труда отыскал Восточный гараж, и старший механик – еще один в белом – провел его к рухляди, которая осталась от их «пежо»: капот согнут пополам, из мотора вывалились все потроха.

– Годится на переплавку, – так прямо и сказал он. – Эти малолитражки чуть что и с катушек.

– В полиции мне сказали, что она мчалась на полной скорости.

– Может, и нет. При скорости пятьдесят – шестьдесят удар по тонкому и крепкому препятствию и тот вызывает глубокие повреждения, которые могут оказаться значительными. Гляньте-ка: радиатор, считай, обезглавлен. Мотор тоже немало пострадал от удара. У вас есть универсальная страховка?

– Нет. У меня обычная.

– Ай-яй-яй! Поскольку неизвестно, кто же на нее налетел, вам это дорого станет.

Шаван так и подскочил.

– Что вы хотите этим сказать?

Механик взял его за руку и повел к бамперу.

– Посмотрите-ка сами… Видите отметины? Так, словно по металлу лупили молотком… Левое крыло слегка искривлено. Все это говорит само за себя, обвиняет. По-моему, кто-то забавлялся, преследуя эту несчастную машину и тыкая в нее мордой, желая привести вашу жену в панический ужас, когда человек уже теряет всякий контроль над собой. Есть немало недоумков-любителей так забавляться в ночное время. Но как правило, в пригородах. Насколько мне известно, это первый случай, когда машина играет в игру – наскок бампером – в центре Парижа.

– Полиция считает, что произошла простая авария, – возразил ему Шаван.

– О! Полиция! Попав в затруднительное положение, они ссылаются на рок.

– Я всегда могу подать жалобу.

– На кого? Кончится тем, что ваша жалоба попадет в корзину. Нет. Надо желать только одного – чтобы ваша жена поскорее оправилась, а затем вы постараетесь обо всем забыть.

Шаван открыл ту дверцу, которую заклинило не так сильно, и внимательно осмотрел салон.

– Ничего нет, – сказал механик. – Я проверял.

– А в бардачке?

– Пусто.

Шаван призадумался.

– Выходит, мою жену пытались убить.

Похоже, механик взвешивал «за» и «против».

– Скорее, речь идет о дурацкой шутке. У нее были враги?

– О! Чего нет, того нет! – вскричал Шаван.

– Вот видите… Вы и сами понимаете, какое это «банальное» происшествие. Разумеется, я говорил с вами как мужчина с мужчиной, потому что меня от этого воротит, но на мои слова не ссылайтесь. Ведь я могу и ошибаться.

Провожая Шавана к выходу, механик остановился перед «ситроеном» и ласково провел рукой по капоту.