Александр Тамоников - Одно сердце на двоих

— «Рено» не хуже.

— Тоже нашел внедорожник.

— Ты позвони, как решишь вопрос с Людмилой.

— Это тебя не касается. Позвоню, когда буду поблизости.

— Добро. Спасибо тебе, Сеня!

— Это тебе спасибо, Вадим.

— Мне-то за что?

— К жизни настоящей вернул. Слушай, может, мне стоит заехать в центр да обрисовать Серданову обстановку?

— Нет. Сначала попробуем сами. Будет нужна поддержка, всегда сможем обратиться к командиру.

— Как скажешь. До связи!

— До связи!

Галдин выключил телефон, услышал сзади какой-то скрежет и поскуливание Султана. Он обернулся и увидел, что Дуневич попробовал сам выехать из дома. Пес пытался остановить его, явно предчувствовал нехорошую развязку этой затеи. Коляска свалилась бы с крыльца, если бы колесо не попало в щель у косяка.

— С ума сошел? — воскликнул Галдин и бросился к товарищу.

— Да вот попробовал сам, — виновато проговорил Вячеслав.

— Сам. А не подумал, что свалился бы с кресла и ударился бы своей дурной башкой о ступени или об землю?

— Рассчитывал потихоньку спуститься.

— Ты вот что. Дай слово, что больше никогда не повторишь подобной попытки. Или я прикажу Султану не выпускать тебя даже в сени. Поверь мне, он так и сделает.

— Слово.

— Ладно. Давай-ка я тебя выкачу. — Галдин спустил коляску с инвалидом на помятую траву.

Вячеслав закурил и сказал:

— Тошно мне, Вадим!

— Не налью. Только вечером перед ужином пятьдесят капель.

— Да не о том я. Не хочу водку. Тошно мне от бессилия. Вот ты что-то делаешь, участковый тоже вовсю суетится. Вы хотите вытащить из поганых лап Сухобокова мою сестру. А я сиднем сижу на этом проклятом кресле.

— Лучше было бы, если бы ты лежал недвижимый, полностью парализованный?

— Нет, конечно. Звонил кому?

— Товарищу по отряду. Мне нужен напарник.

— Товарищ твой тоже в отпуске?

— Да. Но что-то там у него не пошло. Он с радостью согласился помочь мне и уже сегодня должен подъехать. Я хотел у тебя узнать, его «Хендай» по лесной дороге пройдет?

— Если снова дождь не вдарит.

— А тот, который был, не затопил дорогу?

— Черт его знает. Вообще-то, в лесу вода быстро впитывается, но сесть машина может. Это еще и от водителя зависит.

— Ладно, если что, я вытащу.

Тут телефон Галдина сработал сигналом вызова.

— Да.

— Это участковый. Извини, раньше говорить не мог.

— Был на докладе?

— И на докладе, и на смотринах.

— Вчера не получилось?

— Подъехал к поместью, Гвоздя нет, прождал два часа без толку, оставил тачку и пошел к себе. В сарае отыскал крышку трамблера, кое-как починил свой «УАЗ». Гвоздь же заявился уже на хату поздно вечером. Пьяный. Только и спросил, есть ли результат поездки в Чернуху. Я начал отвечать, он махнул рукой. Мол, все завтра. Ушел, а в семь утра вновь появился у меня. Дескать, едем в поместье. Поехали. По дороге я рассказал ему о визите к вам. Изложил все так, как мы и договаривались.

— Поверил он? — спросил Галдин.

— Его не поймешь, но вроде да. Сказал, пусть, мол, сидят в Чернухе, чтобы греха лишнего на душу не брать. Потребовал письменный отчет.

— Он же бывший участковый, а у вас бумаг больше, чем в любой бухгалтерии.

— Это точно. Вот сейчас собираюсь составить отчет.

— Ты в поместье был?

— Да, но ты не перебивай, а то скачем с места на место. В общем, подъехали к поместью. Охранник на КПП или в сторожке, называй как угодно, узнал машину и Гвоздя, открыл ворота. Въехали внутрь. Ты не представляешь, какая там роскошь.

— Меня не роскошь интересует, а план поместья.

— С этим нормально. Что увидел, все запомнил. Будет тебе план.

— Хорошо, что дальше?

— А дальше нас хмырь какой-то встречал у парадного входа в гостевой дом. Это был помощник Сухобокова, Лазунин Виктор Ярославович, молодой, лет двадцати семи. Видно, что человек образованный, а манеры лакейские.

— Так он и есть лакей. Там, в поместье, все сплошь шестерки Сухобокова.

— Провел он нас на второй этаж, в холл, оттуда в приемную. Там молодая, очень даже симпатичная блондинка. Костюм строгий, а глаза шлюхи. Она доложила боссу о нашем приходе и пустила нас к нему. Сухобоков сидел в кресле за столом. Глаза пронзительные, черные. Уставился на меня так, что мне даже не по себе как-то стало, потом указал на кресла. Присели. «Что, государство мало платит?» — спросил он. «Мало, — отвечаю. — Но дело не только в этом. Оно гнобит меня как может. А я работать хочу и, естественно, зарабатывать». Он усмехнулся и осведомился: «Какую зарплату ты считаешь хорошей?» «Тысяч пятьдесят, никак не меньше», сказал я. Он усмехнулся, потом опять вонзил в меня взгляд. Тут появился помощник, кивнул и вышел.

— Это они тебя на предмет прослушки проверяли, — сказал Галдин.

— Я догадался. Так вот, Сухобоков и говорит: «Я верным людям не плачу такую мелочь». Прикидываешь, для него пятьдесят тысяч — мелочь! Правда, он тут же добавил: «Но и на ветер деньги не бросаю. Даю их за конкретную работу». Я спросил, что это значит. Он: «Если прикажу завалить кого-нибудь, сделаешь? Безо всяких вопросов, несмотря ни на какие отношения, связи, родственные или дружеские?» «Завалю, — отвечаю, — если это будет хорошо стоить». Он опять засмеялся и проговорил: «Вот это и есть конкретная работа. Оплата по ней рассчитывается и производится отдельно, не считая тех шестидесяти тысяч, которые я буду выплачивать тебе каждый месяц. Но сначала ты должен написать бумагу о согласии работать на меня и отдать ее вот ему. — Он указал на Гвоздева. — Я выделю тебе машину. На новую и дорогую не рассчитывай, но вполне достойную получишь. С Гвоздевым в салоне подержанных автомобилей подберете подходящий вариант. С того момента, как подпишешь бумаги, никто из РОВД тебя прессовать не будет. Для начальства ты станешь лучшим участковым в районе. Проще говоря, о тебе забудут. Нет, конечно, службу ты будешь продолжать нести, бумаги писать, самогонщиков гонять, бытовуху разруливать. Без этого не обойтись. Но главная работа — это служба мне. Понятно? Условия принимаются?» Я ответил, мол, да, конечно. На этом аудиенция и закончилась. После нее Гвоздь провел меня по поместью. Не знаю, для чего он это сделал, наверное, просто хотел похвалиться. Впечатлений, конечно, масса. Елену, к сожалению, не видел, это было бы чересчур, но расположение зданий и кое-что внутри запомнил. Из охраны в это время был один человек, сидел в сторожке. Некий Анатолий Соменко или просто Сом.

— Ты что, познакомился с ним?

— Нет. Гвоздь про него с водилой Сухобокова говорил, назвал имя и фамилию. Я запомнил, потом по базе данных пробил. Этот Сом служил во внутренних войсках, охранял зэков в зоне. Сам местный. После увольнения пьяным избил жену. На него дело Гвоздь завел, потом закрыл. Наверное, тогда он и завербовал этого типа.