Ян-Филипп Зендкер - Голос одиночества

Сяо Ху пил второй эспрессо. Он думал об Инь‑Инь и терзался сомнениями. Он понимал ее гнев и разочарование во время их последней встречи. Более того, Сяо Ху полностью разделял ее чувства. Что бы там ни написала младшая сестренка в Интернете, кого бы ни обвиняла и чего бы ни требовала, она не заслужила ни тюремного заключения, ни бесконечных допросов, которыми ее сейчас наверняка мучили. Одного вызова в полицию с последующим предостережением было бы вполне достаточно. Устройство системы, в которую она попала, Сяо Ху представлял себе разве по книгам, но и их было достаточно, чтобы понять, как ничтожны ее права в качестве подозреваемой. Ей могут, если очень повезет, разрешить свидание с родственниками или адвокатом, но даже этого порой приходится ждать не один месяц. Ее могут упечь в психиатрическую лечебницу, и любой адвокат будет бессилен. Но в чем виновата его сестра? Инь‑Инь не диссидентка и никогда не критиковала власть. Она совершенно аполитичная молодая девушка, вся вина которой в том, что она слишком любит свою мать и не хочет, чтобы ее односельчане ели отравленную рыбу.

В конце концов, думал Сяо Ху, они должны быть ей благодарны, даже если об этом и нельзя говорить вслух.

Он вернулся в офис, завершил кое‑какие дела и уехал домой раньше обычного.

Утром в начале девятого Сяо Ху позвонили из шанхайского партбюро. Лу Гохуа – высокопоставленный чиновник из кабинета партсекретаря – хотел срочно переговорить с ним. Встреча была назначена на десять утра.

Первым делом Сяо Ху подумал о недавнем обеде с коллегой из Хунаня и его просьбе. Неужели это была ловушка? Иначе о чем Лу Гохуа с ним разговаривать? «По личному вопросу», – объяснила секретарша. К чему тогда такая срочность? Сяо Ху снова вспомнил, как когда‑то тонул в пруду.

И ничего, за что можно было бы уцепиться…

* * *

Кабинет, куда вызвали Сяо Ху, располагался в безликом бетонном здании на Бейджин Си Лу, с китайским флагом на крыше. В дверях так и шныряли молодые партийные кадры в плохо сидевших костюмах. У подъезда, как когда‑то велосипеды, выстроились в ряд десятки автомобилей.

На вахте Сяо Ху спросил номер кабинета Лу Гохуа.

Коридор пятого этажа походил на узкий, плохо освещенный туннель. За закрытыми дверями справа и слева не усматривалось никаких признаков жизни. Разглядев в полумраке номер 555, Сяо Ху остановился, набрал в грудь воздуха, пытаясь сосредоточиться, и замер. Накануне ночью он долго не мог уснуть, представляя себе этот разговор. «По личному вопросу», – предупредил женский голос в телефоне.

Что бы это значило? Уж не поджидает ли его в кабинете Инь‑Инь? Невероятно, но ничего нельзя исключать. Или Лу собирается читать ему нотации, что Сяо Ху плохо следит за младшей сестрой? От одной этой мысли ему стало стыдно. А что, если речь пойдет об отце? В любом случае главное – не терять присутствия духа. И это неплохая возможность вступиться за Инь‑Инь. Он старший брат, чего же ему бояться? И потом, он неплохо обеспечен. Имеет три квартиры и сбережения, которых хватит по крайней мере на несколько лет. В конце концов, он всегда найдет себе работу. И он ничем не заслужил исключения из партии.

Сяо Ху постучался.

– Войдите.

Кабинет оказался довольно просторным и светлым. Никаких следов Инь‑Инь не усматривалось. В уголке для приема посетителей стоял обитый красным бархатом диван и два такого же цвета кресла с белыми полотенцами на подлокотниках. Стену украшала изящная каллиграфия: «Ищи правду в фактах» – афоризм, который одни приписывали Мао, другие – Дэну Сяопину, хотя Сяо Ху как будто припоминал, что нечто подобное читал у Конфуция. В помещении было душно и накурено, судя по всему, кондиционер не работал. Сяо Ху прокашлялся.

Хозяин кабинета сидел в противоположном углу. Сяо Ху не раз видел его на партийных мероприятиях. Это был один из сотрудников секретаря городского партбюро – низенький, неприметный человек с глубокими морщинами на лбу и бурой родинкой на подбородке. На нем были дурацкие очки в круглой оправе, введенные в моду еще Цзяном Цзэминем – тогда такие носил каждый второй партийный чиновник. Но Цзян Цзэминь вот уже пять лет как не у дел.

На письменном столе стоял монитор, два телефона и множество наполовину полных пепельниц. Лу поднял голову, оторвавшись от чтения какой‑то папки.

– У Сяо Ху? – послышался жутковатый вкрадчивый голос.

– Так точно.

Лу показал на один из стульев за письменным столом.

Сяо Ху сел. Чиновник захлопнул папку и некоторое время молча смотрел на посетителя. Сяо Ху никак не мог истолковать этот пристальный взгляд темно‑карих щелочек‑глаз. В нем не было ни неприязни, ни дружелюбия. Только свойственная сильным мира сего холодная самоуверенность с легким налетом любопытства. Чем дольше продолжалось это молчание, тем неуютнее чувствовал себя Сяо Ху.

– Как давно вы состоите в партии? – спросил Лу.

– Десять лет и девять месяцев.

Все правильно – ни одного лишнего слова. Только отвечать на вопросы.

– Я читал ваш послужной список. Это потрясающе! Мы довольны вами. В учебе вы всегда были первым, а ваша самокритика подкупает необыкновенной доходчивостью и ясностью. Мои поздравления!

– Спасибо.

– Партии нужны такие люди, как вы. У вас многообещающее будущее. – Тут Лу достал из пачки сигарету и закурил, не предложив гостю. – И вы, как я слышал, хотите перевестись в Пекин, в Министерство юстиции? – (Сяо Ху кивнул.) – Почему бы и нет? Правда, и у нас в городе тоже много важной и интересной работы. – По лицу Лу пробежала улыбка. – В группу шанхайского партсекретаря требуется толковый юрист. Вам это интересно?

Сяо Ху смутился. Он успел смириться с самыми худшими опасениями, допросами, неприятными нотациями, а Лу всего лишь предлагал ему должность. Причем едва ли не самую выгодную, на какую только мог рассчитывать человек его возраста и квалификации. Неужели его вызывали на собеседование? Что, если это все‑таки ловушка, проверка, игра, правил которой Сяо пока не понимает? Нужно быть начеку. Любое сказанное им слово может быть использовано против него, не сейчас, так позже. Сяо Ху коротко прокашлялся:

– Ваше предложение – большая честь для меня.

Лу с довольным видом откинулся в кресле и выпустил облачко дыма.

– Вам, конечно, далеко не все нравится в партии. – Он посмотрел в растерянное лицо Сяо Ху и добавил: – Мне тоже.

Черт, за какого наивного простачка держит его этот чинуша? Сяо Ху десять лет изучал историю партии и мог бы с ходу выдать список ее промахов и ошибок. Но сколько человек до него попалось на этот крючок? И сколькими годами трудовых лагерей пришлось им расплачиваться за минуту неосторожного откровения? Главное – ничего конкретного. Отвечать только общими фразами.