Виктор Иванников - Выбор нового пути борьбы

Они встали и сопровождаемые генеральным вышли из зала. Уходя, шеф прокуратуры ему сказал:

— Максим Петрович, у меня к Вам ещё один вопрос, пожалуйста, задержитесь.

Проводив высокопоставленных гостей, он вернулся в конференц-зал.

— Вопрос, который хочу Вам задать, не поднятый мной специально ни на этом совещании, ни на предыдущем, заключается в роли полковника Яблокова в этой операции. А на него, как мне кажется, придётся всё-таки отвечать рано или поздно. И об этом наши уважаемые гости мне только что напомнили, причём весьма убедительно. Во всей видимости, для них сейчас самое важное — разобраться с гибелью преступников, а вот полковник Яблоков у них на очереди, хотя и его, согласно Вашей версии, тоже можно считать погибшим. Но это его поведение, согласитесь резонансное, будоражащее всех сотрудников СОБРа, ОМОНа, да и других военнослужащих, оно может стать для кого-то из них примером, а это для нынешней власти недопустимо! Вот меня и интересует, как в этом вопросе обстоят дела. Вы ведь наверняка исследовали его в ходе Вашей работы по настоящему делу.

— Да, в ходе следствия этот вопрос возник и был изучён. Вот протоколы и объяснения участников операции. Рассмотрите их сами.

Генеральный сел, одел очки и внимательно, вчитываясь в каждое слово, изучил эти бумаги. Вернув их, усмехнулся:

— Что-то они написаны как под копирку. Вам это не показалось?

— Я полагаю, боевые офицеры, а они именно таковы, очень не любят бумаготворческий процесс. Обычно они пишут кратко, чётко, только то, чему сами лично стали свидетелями, без всяких эмоциональных выкрутасов. Враг он для них — истинный враг и никак иначе!

— Так-то оно так, Максим Петрович, а Вы уверены что, когда за них возьмутся эти господа, они не сдрейфят, не отойдут от написанного или вот в этих протоколах?

— Я исходил из того, что получено. Они предупреждены об ответственности, никто не оказывал на них давления, свои объяснения они писали собственноручно. Считаю, что боевые офицеры не откажутся ни от одного написанного слова. А вот майор Кавалеров, извините меня за такое сравнение, «паркетный» офицер, не нюхавший пороху, тот вполне возможно заюлит и будет гадать, чего от него хочет допрашивающий.

— И как же в таком случае?

— А это уже вопрос не ко мне, пусть сами выбирают чьё мнение для них важнее. Они же должны отдавать себе отчёт «кто есть кто», кто как повёл себя в этой обстановке.

— М-да, Максим Петрович, ну что же? У нас есть протоколы с объяснениями, у нас нет оснований в них сомневаться. Будем считать, что Вы своё дело сделали. Скажу Вам моё мнение и мнение уважаемых гостей, выполнили это поручение превосходно. Моим приказом Вы будете премированы квартальным окладом. Думаю, и эти господа не оставят Вас. Оформляйте сие дело окончательно и мне на подпись. Постарайтесь сделать это как можно быстрее. А сейчас приглашаю Вас ненадолго к себе в кабинет.

Там в кабинете он закрыл дверь на ключ, пригласил Максима присесть за стол, а сам вытащил из сейфа бутылку коньяка, пару апельсинов, сноровисто всё почистил, разложил на два блюдца. Разлив по чарке произнёс:

— Я рад, что так завершается это очень опасное для нашей организации дело. Я рад, что не ошибся, передав его Вам. Вы превосходно с ним справились.

Они выпили. Генеральный явно хотел продолжения, у него наверняка «вертелись на языке» ещё разные вопросы, но Максим встал, поблагодарил, объяснил:

— Ему ещё рано расслабляться, в кабинете его ждёт специалист из Главка, он просил его помочь ему оформить выполненные сотрудниками пожарной охраны работы.

Генеральный засуетился:

— Ну, конечно, Максим Петрович. Дело прежде всего. Оно закончено, только тогда, когда главный в администрации всё подпишет. Расслабляться пока не следует. Обещайте что, когда сие пройдёт, мы отметим это важное событие у меня в кабинете.

— Обещаю, — твёрдо заявил Максим и вышел, провожаемый до двери генеральным.

В кабинете, извинившись за задержку, пригласил Сергея Афанасьевича сесть за стол, также как и только что генеральный, достал из сейфа бутылку коньяка, коробку шоколадных конфет, лимон. Быстро порезал его, разлил по чарочкам:

— Ну, за окончание этого дела.

Они выпили, закусили шоколадкой, пососали по дольке апельсина. Снова разлили. Но тут полковник вдруг поинтересовался:

— А почему такой ажиотаж?

— Знаешь, не в этом кабинете, не в этом здании и не сейчас обсуждать все перипетии этого дела. Оно связано с гибелью ряда столпов этого государства. Вот власть предержащая и желает в этом разобраться и убедиться, что «посмевшие поднять на них руку» уничтожены. Это, так сказать, в двух словах.

Далее они уже не касались этой темы. Максим чувствовал — ему надо расслабиться. Напряжение последних дней уже заметно сказывалось на нём, а ведь предстояла ещё и непростая работа. Чего уж там говорить? Попробуй не так сформулируй хоть в нескольких словах выводы? Сразу же «прицепятся» и в первую очередь сам генеральный, а уж про спецов из администрации нечего и говорить. Им погонять, показать свою власть, своё превосходство — святое дело! Только, в сущности, на этом они и держатся. Черновой работой, делом они не занимаются. Они на Олимпе для всех остальных. Ну а нам расслабиться? С кем? Для русича это не проблема, а не зря же великий химик старался, выявляя нужную пропорцию русскому человеку. А насчёт с кем, то это понятно — с тем, кому доверяешь, кого уважаешь, с кем, как говорится, в разведку пойдёшь! Вот и завершилась их встреча традиционной «бутылкой», правда «не чистой», прозрачной как слеза, а янтарным напитком. За «расслаблением», как водится, вели разговоры, оба были «тёртые волки», знали, о чём говорить, но чтобы ими ни было сказано имело понятный им подтекст. А он всем, кто проживал в стране, был хорошо известен — бордель, беспредел, вопиющая некомпетентность власти, грабёж, беззаконие для «сильных мира сего». Закончилось это расслабление несколько неожиданно для Сергея Афанасьевича. Со словами:

— Вы очень помогли порядочным, настоящим людям.

Максим вручил ему три тысячи долларов. Тот принялся было отказываться:

— Он же уже получил свою долю и к тому же то, что помог таким людям, уже для него награда.

Но Максим был твёрд. Сергей Афанасьевич поблагодарил за высокую оценку его труда и работы его коллег, со словами:

— Вы, Максим Петрович, всегда можете обращаться к нам, и мы приложим все силы, наши умения и возможности, чтобы выполнить Вашу просьбу.

Они расстались в очередной раз довольные друг другом.

Проводив его до выхода, вернувшись за стол, принялся обдумывать ситуацию. В принципе, то, как она складывалась, вполне удовлетворяло, если не будет «проколов» с его стороны и не вылезет какой-нибудь чинуша из администрации — любитель покуражиться и погонять. Честно говоря, ему очень не хотелось сейчас браться за оформление, но он понимал — «нужно ковать пока горячо». Подумав, решил попить крепкого чая. Этот напиток, к которому его приучила бабушка, к коей посылали Максима каждое лето. Питье чая у неё было целым ритуалом. На столе самовар, настоящий, тульский, с медалями, а вокруг этого раритета блюдечки с вареньем, баранки и пироги. И всегда приговаривала: