Виктор Иванников - Противоборство

— Ну что ещё, Фединушка?

— А-а Вы никому не расскажите?

— О чём, Фединушка?

— Ну…., что вот я тут…у Вас на кровати лежала с расстёгнутым… платьем…

Он погладил её по головке, не зная чего и сказать. Что это? Результат строгости Камиллы, её почти монашеского воспитания? Скорее всего, так.

— Иди, Фединушка, я никому ничего не скажу. И вообще, ты проводила меня до двери и ушла.

— Да-а, а тётушка Камилла всё равно обо всём догадается и будет меня за это долго ругать, заставит идти на исповедь, а там хочешь не хочешь всё расскажешь, убеждённо твердила она.

— Ну, ты и объясни. Плохо стало, воздух в комнате долго не проветривали, а ты весь день на кухне работала. Ну и расстегнула пуговку, чтобы легче было дышать, а вино ты не пила и никто тебя не тронул, так и объясняй, если тебя Камилла направит на исповедь. Ведь так же всё и было.

Она с сомнением смотрела на него. Но встала, неожиданно коснулась губами его щеки и буквально упорхнула. Только каблучки простучали мелкой дробью на лестнице. Быстро раздевшись, он улёгся спать.

Утром его разбудила Федина. В окно уже сияло солнышко. Её чистое, милое личико просто сияло, глазки блестели:

— Хозяйка велела Вас разбудить, затараторила она, скоро Мигель с Вашим другом вернутся из Бильбао, а Вы ещё не готовы. Вставайте, спускайтесь, я Вас внизу подожду. Вы умойтесь, а потом поедите. Хозяйка в костел ушла, она всегда в это время туда ходит, и нас всегда берёт, вздохнув, добавила она.

— Так иди, я один управлюсь. Чего со мною возиться, не ребёнок же?

Федина «прыснула»:

— Ребёнок, тоже мне.

— Вот-вот, не маленький, умываться уже умею, вилку, ложку тоже умею держать. Так чего за мной ухаживать.

— Не-ет, хозяйка приказала помочь. Вы же важный Дон, так она сказала.

— Фединушка, опять ты споришь со мной. Чего тебе со стариком сидеть, беги в свой храм, наверно, тебя подруги заждались, а я уж сам управлюсь. Скажи Камиле, что Дон тебя отпустил, вернее, приказал нельзя молодым девушкам службу в храме пропускать.

Она задумалась ненадолго, потом сверкнула глазками, крутанулась и только её каблучки простучали по доскам лестницы. Ник быстро застелил кровать. Спустился, разыскал душевую, там умылся, побрился. В гостиной стол уже был накрыт. Блюда, которые ему приготовила Федина, были накрыты крахмальными салфетками, а под тёплой накидкой явно высился кофейник. Не спеша уселся за стол и принялся за еду, а тут и подъехали Мигель с Клодом. Они, весело галдя, можно сказать, раскрепощёно галдя, всё-таки без строгого ока, тоже принялись за еду. Как принято в таких случаях выпили по кружечке. Мигель с тоскою оглядел кувшин, вздохнул:

— Больше нельзя. За рулём. У нас такие правила. Одну ещё можно, но других никак нельзя. Непорядок. Да и то такое разрешают только проверенным. Меня тут все уважают, советуются, всё-таки столько повидал, столько умею. Одна только Камилла этого не ценит. Всё попрекает, что столько времени ерундой, не настоящим делом занимался. А вот другие даже очень за это меня уважают. Вон Клод не даст соврать, как со мной встречавшиеся люди разговаривают, а как в кассе нас обслужили. Да, вот держи, Ваши билеты. Рейс через два с половиной часа. Сейчас поедим на дорожку. Тут Камилла приказала племянницам продуктов на дорогу Вам дать, а я тоже приготовил Вам кувшинчик. Полетите, с голоду не умрёте, а всякую там еду, что дают в самолёте, лучше не ешьте, от неё всякое может быть. Клод только усмехнулся. По всему было видно, встреча с другом, боевым товарищем для него была в радость. Через полчаса, загрузив в багажник довольно увесистую сумку, они мчались в аэропорт Бильбао. В машине Клод объяснил:

— Они летят вдвоём до Болгарского аэропорта в Бургасе. А там делают пересадку, но дальше, если будет всё спокойно, он уже полетит один. В Москве его встретят, да и в Бургасе тоже. В общем, отследят.

Ник принялся его уговаривать:

— Он и один спокойно долетит, чего ему такие круги делать, ведь ещё надо обратно возвратиться.

Но Клод, твёрдо ответил:

— Такой порядок, такое задание ему дал Алекс, а он привык все задания выполнять. И тут обсуждать нечего. Прибыли к началу регистрации. Мигель провожал их до выхода в паспортный и таможенный контроль. Похоже, у него здесь были все друзья. Все эти контроли он и Клод прошли, что называется, формально. В назначенное время борт взлетел, а в намеченное благополучно приземлился. Пройдя все необходимые процедуры и получив багаж на выходе, Клод вдруг развернулся и оказался в крепких объятиях чем-то похожего на Жака, Мигеля мужчины. Они хлопали друг друга по плечам, спине, радостно обнимались. Но вскоре эту дружескую встречу были вынуждены прервать, всё-таки поток прибывших ещё не иссяк. Выйдя на заполненную машинами площадь перед аэровокзалом, Клод представил Ника мужчине. Они обменялись крепкими рукопожатиями. Тот представился:

— Тодор друг Клода.

Ещё раз окинув Ника оценивающим взглядом, то ли сказал, то ли приказал, подведя к поддержанной иномарке с затемнёнными стёклами:

— Садитесь и ждите, я возьму билет и вернусь. Думаю, за полчаса обойдусь.

Усмехнувшись, добавил:

— Клод оставь своему другу стаканчик испанского и французского. Обязуюсь возместить болгарским. Уверяю, оно ничуть не хуже!

С этими словами под грустный взгляд Клода они расселись на заднем сидении. Он распорядился:

— Ты, Ник, смотри за своим сектором, а я за своим. Кто знает, может, и просчитали нас, хотя и не должны. А винца мы попьём у него дома. Время будет.

Через сорок минут, как чёрт из табакерки, у машины вынырнул Тодор. Весело блеснув белыми зубами под уже седыми усами и чёрными глазами под чёрными, как смоль, бровями, он нырнул на водительское место. Вытащил из кармана куртки паспорт и билет, протянул Нику:

— Вот, держите, рейс до Москвы через пять часов. А сейчас поедем ко мне, только предупреждаю, хозяйка уехала в Черноморск к сыну. Одному придётся Вас встречать. Но она у меня правильная, знает, как встречать моих друзей. Всё приготовила. Два часа у нас с Вами есть. Чего тут толкаться в духоте.

Через тридцать минут они оказались в небольшом домике на одной из окраинных улочек Бургаса. Загнав машину, Тодор провёл гостей в небольшую комнату. Стол уже был накрыт. Все блюда прикрывались белыми салфетками. Хозяин махнул рукою:

— А горячее томится в духовке, а ещё кое-чего разогреем в СВЧ-печи, не пропадём, так братишка, хлопнул он Клода по плечу, тот усмехнулся:

— А если чего не хватит, выпотрошим из сумки.

Вскоре они уже умытые, в одних рубашках по совету Тодора, расселись за столом. Началось типичное мужское застолье, подогретое тем, что встретились два боевых товарища. Тодор поначалу не пил, так сказать воздерживался, но, наконец, плюнув, сказал: