Виктор Иванников - По зову долга

Егор естественно не стал прослушивать чавканье, бульканье, взвизги и нытьё Соньки, требующею от своего холодного ухажёра, очередной презент, известил командира о необходимости встречи. Через два с половиной часа, кассета с записью переговоров Сёмы со своим шефом и с его подельниками перекочевала Гасану. После этого Егор вернулся на свою съёмную квартиру, опять хорошенько смыл с себя то гадливое чувство, которое всегда наступало у него, после записи переговоров и деяний правой руки Петра Тимофеевича, хозяина целого района Подмосковья. Почувствовав себя более-менее «чистым», в чистом белье, поужинал, посмотрел на всякий случай местные телевизионные новости. Не увидев, не услышав для себя ничего интересного, улёгся спать.

Утром он дежурил у подъезда Сёмы. За ним съездил к администрации. Там правая рука устроила совещание с начальниками: финансового отдела, ЖКХ, культуры, образования и надзора. Ясно было, что готовился Сёма к строгому допросу шефа. Очень готовился, весьма серьёзно вникая в каждую мелочь. В целом сообщения начальников отделов его удовлетворили, хотя он не преминул ткнуть носом каждого в недоделки, промашки, коих он «орлиным взором», сразу же улавливал. В начале двенадцатого, он связался с механиком гаража и шеф-поваром столовой. Оба заверили его в надлежащем исполнении его наказа. Машина заправлена, отрегулирована, продукты и питиё на дорогу уже в багажнике. Не удовлетворившись их докладами, не поленился придти заранее и всё лично проверить. Ровно в двенадцать он подъезжал к дому Петра Тимофеевича. У подъезда стояла волжанка 3110 с форсированным движком и экипированная всеми необходимыми средствами. В ней сидели трое, двое крепких молодых парней в штатском и один уже пожилой с серьёзным взглядом мужчина, коего Сёма знал, как наиболее доверенное лицо генерала. Ещё один, крепкий с быстрым взглядом и молниеносными движениями сидел на лавочке возле входа в дом. Он вскочил, доложил. Сёма благосклонно пожал ему руку, задал несколько явно дежурных вопросов, приказал идти за собою. Минут через пятнадцать вышли уже вчетвером. Впереди Сёма, за ним жена Петра Тимофеевича, за ней худой прыщавый юноша с раскрашенной в разные цвета шевелюрой и в каких-то клоуновских штанах. Шёл он немного странно, чуть подпрыгивал в такт неведомой окружающим музыке, смачно жуя при этом жевательную резинку. Замыкал шествие телохранитель, тащивший довольно объёмистую сумку. После загрузки сумки в багажник, где жене босса была продемонстрирована ещё одна сумка со съестными припасами и питиём, они принялись рассаживаться. Дама тут же уселась на переднее сидение и попробовала было начать командовать. Но с Сёмой такие фокусы не проходили. Он отлично знал место Анжелы Аркадьевны в табеле о ранге Петра Тимофеевича, где оно было отнюдь не на первых ролях, как по женской линии, так и по прочим параметрам. Он сразу же категорически приказал пересесть к сыну на заднее место, так как переднее предназначено исключительно для телохранителя, также в том же категорическом тоне потребовал не мешать ему исполнять все указы её мужа и предупредил:

В машине все должны слушаться только его и все его указания — это приказ!

Дама фыркнула, произнесла несколько фраз и оскорблёно замолчала. Сынок же вообще не обратил на все эти пикировки ровно никакого внимания. Сидел, откинул голову на спинку, в такт музыки подёргивая коленями и мусоля во рту свою неизменную жвачку. Анжела Аркадьевна покосилась на него раздражённо, сделала ему замечание, но он не обратил на это никакого внимания, похоже сынок даже и не слышал свою мамашу.

С пяти часов Егор, проводив до выезда из города Сёму, дежурил то возле администрации, то возле отеля. В шестом часу правая рука хозяина заявилась в свою штаб квартиру. Там сразу же началось чавканье, бульканье и взвизги Соньки. Но они длились не так уж долго. Раздался звонок генерала, попросившего его приехать к нему. Сёма поматерился в адрес ментов, не дающих человеку спокойно поесть после трудного дня, но собрался и поехал. Его ждала сладкая парочка. Не откладывая своих намерений в «долгий ящик», они тут же принялись его допрашивать. Но Сёму этим не «сшибёшь с ног». Он, дав им немного порезвиться, осадил их:

— Что делали посланные ими специалисты по добыче данных ему неведомо. Это не его забота. Поэтому, он только может высказать своё мнение из увиденного и услышанного им лично. А оно таково. Клиника суперсовременная, оснащена дай Бог, какой либо. Он бы во всяком случае не отказался там полечиться, аппаратуры в ней, во всяком случае в палате, где лежит Пётр Тимофеевич, столько, сколько в некоторых больницах. Персонал внимательный, а лечащий врач действительно светило. Одних дипломов российских и зарубежных в его кабинете он насчитал более десятка. Ну а насчёт порядка, так он лично за такой. Приехал лечиться за большие деньги, к таким специалистам, так лечись без дураков, так как они, эти эскулапы решают. Они за лечение отвечают и только. Им виднее, чего ему можно, а чего нельзя. Вон даже Анжелу Аркадьевну отправили восвояси из палаты, как только она вздумала «порулить», побурчать на не нормальные в лечебнице порядки. Мне же, с гордостью произнёс он, удалось в отведённые пятнадцать минут с Петром Тимофеевичем о многом переговорить. Пришлось конечно, прежде чем чего сказать думать, но вот же дали. Считаю раз у них такой порядок, то и надо его исполнять. Они деньги зря не берут. Шеф предупредил:

— Вскоре, как только он будет транспортабелен, его переправят к немцам на долечивание и реабилитацию. Точно на сколько дней не сможет сейчас сказать, но врач думает не менее трёх недель. Обычно это такой срок, хотя могут и задержать, всё зависит от того, как пройдёт процесс долечивания. Он обещал каждый день говорить со мною оттуда и приказал:

— В его отсутствие порядок в городе должен быть обеспечен! Никаких криминальных и экономических воин! Никакого передела собственности. Всё должно идти так, как и при нём. Если чего, то спросит с нас троих по всей строгости. Сёма вздохнул:

— Вы знаете, каков он. С меня так просто шкуру спустит, а с Вас… Ну Вам лучше знать. Сказанное им заставило сильно призадуматься генерала с прокурором, но многолетняя выучка интриганству, подсидок и подковерной борьбы не давала им покоя. Они попытались подойти к нему с другой стороны.

— Самуил Яковлевич, начал МВДшник:

— Как Вы считаете? Зачем такие предосторожности. Вон Ваши сопровождающие, мои работники рассказали:

— Везли их в каком-то фактически воронке, хоть и комфортабельном с кондиционером, баром и прочим антуражем, но без возможности увидеть, куда их везут.

— Почему же, я, Анжела Аркадьевна и её сын ехали правда не в баре, а в салоне с окнами, из которых всё было видно. Я, правда, не понял куда везли, но мне думается где-то в Домодедовском районе, хотя могу и ошибаться, я те места плоховато знаю. Ну а насчёт воронка, то же Вы зря. Люксовский микроавтобус, Мерседес! На нём в любые края можешь ехать, в нём всё, чего необходимо для жизни есть. И холодильник, и плита, и кондиционер и даже лежачьи места. Про бар и туалет с душевой кабиной молчу! Лично я бы от такого воронка не отказался, жаль, что такой мне, да думаю и Вам Сергей Леонидович и Владлен Владимирович, не по карману. Не многие такой могут себе позволить! Вы лучше своих специалистов спросите сколько они дармового виски и коньяка выдули. То-то, когда их в гостевой домик сопровождали, их морды красным цветом отдавали. Да и в этом доме они по-моему зря время не теряли, аж опухшие вылезли, как обормоты какие. В машине телохранителя пришлось пересадить. От него несло, как из шалмана какого-то. Анжела Аркадьевна крик подняла: