Виктор Иванников - Идти до конца

— Элеонора Аркадьевна просила проводить Вас к ней в кабинет, подождать их там, ведь процесс подбора для женщины очень труден и долог.

Он поблагодарил её и попросил передать Элеоноре Аркадьевне:

— Пусть она не смотрит на цены, лишь бы Катеньке подошло, и она была довольна.

Действительно, названный процесс занял ни много ни мало около полутора часов. Егор выпил предложенную чашечку кофе, даже задремал. Но когда открыл глаза, то просто ахнул. Тот, кто стоял перед ним, мало напоминал прежнюю Катеньку. И она, и все остальные довольно улыбались, видя его реакцию. Хозяйка, благожелательно покачав головою, любезно сказала:

— Вижу, Вам понравилось. Мы так старались.

И доверительно шепнула, наклонившись к его плечу и ласково улыбаясь:

— Ваша дама обладает изумительным вкусом, мне только оставалось чуть подправить. Вам очень повезло. Поверьте, я мало встречала таких на своём веку.

Затем, повернувшись к Кате, добавила:

— Вы посидите здесь. Я завершу дела с Вашим другом, это ненадолго, поверьте. Главное, самое долгое, уже сделано.

Взяла Егора под руку и увела в какой-то кабинет. Там женщина в очках протянула ему несколько чеков. Егор бестолково завертел их, силясь уяснить конечную сумму. Женщина поначалу нахмурилась, но затем, видимо поняв причину, любезно назвала эту сумму, пояснив, из чего она сложилась. Он снова также беспомощно переспросил:

— А в долларах у Вас сколько?

Элеонора Аркадьевна пояснила:

— Вообще-то в долларах и другой валюте мы не берём, но в Вашем случае пойдём Вам навстречу, сделаем исключение.

Женщина постучала пальчиками по клавишам пульта, назвала новую сумму. Егор вытащил пачку, отсчитал, положил и, взяв чеки, вышел. По пути вытащил ещё пару сотенных купюр, отдал их Элеоноре Аркадьевне за помощь:

— Это Вам от нас. Большое спасибо за помощь, я всего-то приехал на сутки и мне очень хочется, чтобы Катенька запомнила этот день. У нас такое случилось неожиданно…

— Я понимаю Вас, сама была молодой, рада Вам помочь. Обращайтесь и дальше, с удовольствием помогу.

Кате сделали весь «прикид», в том числе и пальто с сапожками. Всю её одежду и бельё сложили в несколько пакетов. Вскоре они ехали обратно.

У ставшего им домом коттеджа Дарья Петровна стала с ними прощаться. Егор вытащил сотенную баксов, протянул ей:

— Спасибо Вам, Вы нас очень выручили, я совсем не знал, что и делать, ведь я-то Катеньку вытащил прямо с работы.

— Ну что вы! Мне приятно было помочь таким людям. В следующий раз, как надумаете, приезжайте прямо сюда. Найдите меня, и я всё сделаю, не сомневайтесь. Счастливого Вам отдыха. Ваш заказ я доставлю через минут пятнадцать.

Они прошли внутрь. Катенька счастливо вздыхала и посматривала на него влюблёнными глазами. Он стал приводить себя в порядок — принял душ, побрился, начистил свои ботинки с высокой шнуровкой, критически осмотрел свою одежду, вздохнул:

— Я рядом с тобой буду выглядеть сущим «вахлаком». В ней, в этой робе, удобно махаться, биться, а не по барам ходить.

Но вспомнив парней, коих он уже успел здесь заприметить и оценить, вздыхать перестал:

— Впрочем, если тебе я подхожу, то мне наплевать на мнение остальных. Мне просто наплевать! Вот в следующий раз уж постараюсь появиться здесь, в этом раю, в надлежащем виде.

Вскоре был уже доставлен их заказ. Дарья Петровна, не слушая никаких возражений, сама принялась сервировать стол, сделала она это довольно умело и, отказавшись от их гостеприимства, быстренько, доброжелательно распрощалась.

Уже темнело. Катенька, найдя свечи, зажгла их. В полутьме, окружающей их, загадочно поблёскивали её очи, а черты лица в мерцающем пламени свечей казались ему неземными, теми, которые он не раз видел в костёлах Испании и Италии и в то же время, в отличие от иконописных мадонн, ещё и женственными. Внезапно он понял, женщина — это, прежде всего, красота, может быть и не такая, как в природе цветы, но именно красота! У него даже дух перехватило от этого увиденного и так ясно понятного. Но вот она-то отлично поняла его, ей было очень легко, свободно, она вся была переполнена счастьем, любовью к этому мужественному, очень чистому человеку, как назвал его тот строгий, сильный мужчина, считающий Егора своим сыном и гордящимся им. Но она почему-то при всём при том не могла понять, пусть она и отдалась ему сама, можно сказать, переодевает её да ещё как! Она о такой одежде и не могла даже мечтать. Она кто для него? Содержанка что ли? Он же должен понять — она отдалась ему без всякой задней мысли, без какой-либо капельки меркантильности, стяжательства. Она же сама этого захотела, она полюбила его совсем не за это! У неё даже в душе зашевелилось некое подозрение: он что, привык вот таким образом расплачиваться с женщинами за их любовь?

Но, взглянув ему в лицо, его глаза, сразу же устыдилась этой мысли. В этих глазах она прочла такое обожание, что её просто бросило в жар. Катя «густо» покраснела от стыда, за всё то, что успело промелькнуть в её головушке. Егор же как-то неловко погладил по обнажённому плечу и бесхитростно произнёс:

— Катенька, ты такая красивая, мне даже неловко перед тобой.

Она заулыбалась очень довольная.

— Егор, поверь! Я просто счастлива от того, что нравлюсь тебе. Ну просто очень счастлива. Ведь я же люблю тебя, вот такого сильного, мужественного, доброго и справедливого.

Он начал было протестовать, но она приложила к его губам свою маленькую ладошку и счастливо улыбаясь, шепнула:

— Поухаживай за дамой! За мной сто лет никто не ухаживал, а мне это ух как нравится.

Егор, вспомнив правила этикета, кои им криво, снисходительно ухмылявшимся юнцам вдалбливала графиня, со строгим, «медальным» лицом, прямой, худощавой фигуркой, изящными движениями, сразу же принялся их демонстрировать под изумлённые взгляды этой удивительной, чудо-женщины-девочки:

— Егор, ты кто? В дворянской семье воспитывался? Вот бы моя мама тебя сейчас увидала. Она бы точно тебя оценила. Она ведь родом тоже из них и успела получить такое воспитание! А может быть ты по происхождению какой-то граф?

— Знаешь, моё солнышко, если надо будет, меня в самом, что ни на есть в дворянском гнезде от настоящего графа не отличить. Вот только бы одежду сменить.

После этого принялся вспоминать тосты своего командира, на которые он был великий мастер. Так под эти весёлые тосты и «катилось» это застолье, весело, радостно. О чём-то напомнив, вдруг «всполошились» большие часы, стоящие в углу. И он тут же вспомнил, что ведь намеревался сводить Катеньку в бар.

— А мне чего-то никуда не хочется идти, мне так хорошо здесь.

И неожиданно даже для себя добавила:

— Вот если бы здесь была музыка, я бы с удовольствием с тобою потанцевала, так люблю танцы! А ты?