Ярослав Зуев - Охота на рэкетиров

— А они?

— С-старший молча за-забрал у меня п-проспекты, мне за-за пазуху всунул.

— «СЛУШАЙ СЮДА, МУЖИК», — го-говорит, — «ТЫ ЭТУ ХЕРНЮ СЕБЕ ОСТАВЬ… ТЕПЕРЬ СМОТРИ КОРОЧЕ СЮДА». — Сам с-становится посреди зала, бе-берет в руки сосновое полено, да как з-звизданет об стену! — «ПОНЯЛ?» — с-спрашивает.

— Ну а ты? — не выдержал Бандура.

— Я с-стою, м-молчу. Ду-думаю: к-конец мой пришел. По-порешат се-сейчас за что-то… Тут он, холодильник этот, по-поворачивается ко мне и объясняет: «ЧТОБ ТЫ ПОНЯЛ, ЧЕГО МНЕ НАДО. НАДО, ЧТОБЫ Я ОТАК ВОТ ПАЛЕШКО ВЗЯЛ…» — и новое берет, — «…В КАМИН ТВОЙ ХУЛЕНУЛ, И ЧТОБ НЕ РАЗВАЛИЛОСЬ…»

— «Ч-что?» — с-спрашиваю.

— «КАМИН ТВОЙ», — холодильник отвечает, — «И ЧТОБЫ ГОРЕЛО. ПОНЯЛ?»

Я к-кивнул.

— «И ЭТО, СЛЫШЬ? СКОКО ДЕНЕГ?»

— Я, че-честно говоря, д-дар речи у-утратил. Временно. Тут брат его по-подходит. Второй хо-холодильник, то есть:

— «СЛЫШЬ? И ЭТО… ЕСЛИ ЧЕГО — НЕ УБЕГАЙ. А ТО ДО ТЕБЯ УЖЕ ШТУК ШЕСТЬ РАБОТЯГ ПРИХОДИЛО. МЫ ИМ КОНКРЕТНО ВСЕ ОБЪЯСНЯЕМ, А ОНИ КИВАЮТ, ПОНИМАЕШЬ, И УБЕГАЮТ…»

— А ты? — спросил Бандура, сунув в рот сигарету.

— Я д-думал им сказать, чтобы в зеркало в-внимательно посмотрели. И г-глазки раззули. Но не-не решился, знаешь ли. П-прикинул, что если по-помирать, так с музыкой, и ка-как зарядил т-тройную цену. «В шесть ш-штук, — говорю, — у-удовольствие такое обойдется. Зелени». Честно скажу — надеялся, — о-откажутся. Они пе-переглянулись между собой, с-старший го-говорит: — «НОРМАЛЬНО, СЛЫШИШЬ. ПО РУКАМ. ЛАДЫ, КОРОЧЕ».

Су-сует руку в ка-карман и протягивает мне т-три пачки по ты-тысяче долларов каждая. Задаток. В таких, черно-оранжевых у-упаковках. Я еще подумал: — «И не боится, что с деньгами с-сбегу…»

— Так положили камин, типа? — пробрало Атасова.

— А т-ты как думаешь?..

Некоторое время летели сквозь глухую ночь молча. Миновали совершенно безжизненный городок. В темных домах — ни единого освещенного окошка. Судя по карте, развернутой Андреем на коленях, проехали Александровку, а то и Вознесенск. Дорога продолжала извиваться синусоидой, с холма на холм. Покрытие отдельных участков было очень даже ничего, но попадались и откровенно отвратительные участки. С полуночи зарядил непрерывный дождь, временами переходивший в настоящий тропический ливень. В низинах скопились лужи, больше напоминающие озера. Что таит в себе свинцовая в отсветах фар поверхность воды, становилось понятным, только когда колеса влетали в выбоины на дне. Подвеска «Мерседеса» страдала безбожно. Пару раз машину тряхнуло с такою силой, что со всех в салоне сон сняло как рукой.

— Так и колесо потерять недолго, — сдавленно пробормотал Атасов.

Бандура невольно поежился. И лишь Гримо продолжал беззаботно храпеть.

В половине третьего ночи в хвост их скромной кавалькаде пристроилась третья машина. К тому времени «Омега» начала потихоньку сдавать позиции. Видимо, ее водитель устал и то и дело ненароком подымал ногу с педали «газа». Незваного пришельца пропустили вперед, и до трех часов утра он уверенно возглавлял колонну. К слову сказать, третьей машиной оказалось заляпанное грязью 520-е «БМВ». Номера выдавали в «Бимере» «уроженца» Николаевской области.

— Домой когти рвет, — добродушно заметил Атасов.

— Хо-хорошо ему, — с завистью добавил Армеец. — Ч-часу не пройдет — упадет в родную подушку носом.

На окружной дороге, огибающей Николаев с северо-востока, «БМВ» покинуло строй, ушло на развилке вправо и вскоре пропало из виду.

— Домой, типа, почесал, — Атасов проводил взглядом растворившиеся во мраке габариты «Бимера», и снова уставился на дорогу.

— С-справа мелькала ши-широкая водная поверхность. Это что было, Андрюша?

— Южный Буг, — ответил Андрей, предварительно сверившись с картой.

Они пронеслись по мосту над Ингулом. Выхваченный фарами светлячок указателя сообщил им, что до Херсона осталось 66 километров. Около половины четвертого утра вновь оказавшаяся впереди «Омега» резко снизила скорость, и решительно свернула на подвернувшуюся по пути широкую обочину.

— Умаялся, — сонно предположил Атасов. Они пролетели мимо в вихре водных брызг. — Правильно. Когда совсем, типа, невмоготу, лучше стать, перекимарить пару часиков. Себе дешевле…

Атасов тряхнул головой, пытаясь отогнать сон. Обернулся к Андрею:

— Штурман! Что за населенный пункт на горизонте?

— Посад-Покровское, сэр, — порылся в атласе Бандура.

Атасов скосил глаза на спидометр.

— За шесть с половиной часов хода — пятьсот пятьдесят четыре километра, типа. Не жирно… Эдик, это какая средняя скорость выходит?

— Я что, по-похож на ка-калькулятор? — возмутился Армеец.

— Ты школьный учитель, между прочим.

— И-истории…

— Без разницы, типа.

— Восемьдесят пять целых двадцать три сотых километра в час, — прекратил бессмысленные препирательства Андрей, убирая в карман миниатюрный «Ситизен».

— М-мда, типа… — разочарованно выдавил Атасов. — М-да…

— Саня, да ты что? Отличный результат, — искренне похвалил Андрей. — А если учесть непогоду, и что темно было, как у крота в норе, так вообще — рекорд.

— А если бы А-атасов кофе по-поменьше х-хлестал, из термоса и по-потом т-трижды в кусты не бегал, по малой нужде, так и де-девяносто километров в час бы-было бы…

— Кабы б, — с вызовом начал Атасов, — я кофе не пил, мы б давно в кювете, типа, загорали. И потом, Армеец… Я мочевой пузырь, типа, на службе родине застудил. В Вооруженных Силах Советского Союза. Если ты, школьная твоя душа, меня еще разок моим застуженным пузырем попрекнешь — все — привет. Потопаешь через Сиваш на своих двоих.

Но, сколько бы кофеина не растворила в себе многострадальная кровь Атасова, в последовавшие тридцать минут машину пару раз уводило вправо. Атасов безнадежно проваливался в сон. Андрей, напротив, стоял на страже, всякий раз моментально хватаясь за руль.

— В И-израиле, как я слышал, — вставил сквозь зевоту Армеец, — обочины скоростных автотрасс отделены от к-кюветов с-своеобразными поребриками. Во-водителя к-клонит в сон, машина уходит с трассы, выскакивает на поребрик, от которого в-в салоне такой г-грохот, что, говорят, и из комы выйти можно.

— Да какие такие поребрики, типа? — вяло огрызнулся Атасов. — Тут вся дорога — один этот самый гребаный поребрик.

— Саня, — взмолился Андрей, — пусти за руль, а? Пока в самом деле, с дороги не вылетели.

— Ладно, — наконец сдался Атасов.

Проехали совершенно темную Киселевку. Село крепко спало. Атасов включил нейтралку и осторожно притормозил, оставив все четыре колеса «Мерседеса» на заасфальтированной проезжей части. И правильно сделал, потому что обочина раскисла и выглядела не менее зловещей, чем знаменитая Гримпенская трясина. [19] Гримпенская трясина получила широкую известность благодаря «Собаке Баскервилей» А.Конан Дойла. Кто ее знает, какая она на самом деле?